Супермаркет
Шрифт:
Высокий, внушительной комплекции, он был вальяжен и несуетлив. Когда он чего-то недопонимал или не знал, то мог несколько раз повторить: «Эх, недотёпа же я! Эх недотёпа!» Но в действительности Кодзима недотёпой вовсе не казался. Однако у него иногда проявлялись такие черты, как излишняя суровость и взыскательность.
2
Вскоре после того, как Кодзима был назначен начальником сектора промоушена и интенсификации торговли, Хоригути допустил серьёзную ошибку в гранках рекламной листовки, которую он считывал. Почему-то вдруг яйца, один из главных товаров, предлагаемых в первый день большой распродажи, стали стоить на листовке не восемьдесят восемь иен, как должны бы, а двадцать восемь иен. Хоригути намеревался считать гранки как обычно, но ошибку в разделе удешевлённых категорий товаров по всем дням недели, который был выделен крупным шрифтом, всё-таки просмотрел. Яйца значились в числе самых заманчивых уценённых продуктов.
В «Исиэй-стор» в тех случаях, когда яйца ставили ударным скидочным товаром на распродаже, начальную цену на них резко снижали. Поскольку цена оказывалась намного ниже закупочной, по которой они приобретались самой «Исиэй-стор», повышалась вероятность того, что их будут оптом закупать мелкие продовольственные магазины и лавки, держащие яйца в ассортименте.
В листовке на тот день во всех магазинах были помещены предупреждения: «Одна упаковка в руки», «Только для первой тысячи покупателей». В Центральном вместо одной тысячи пределом поставили две тысячи покупателей.
Притом что был обозначен предел количества покупателей, поскольку цена за упаковку неожиданно оказалась всего двадцать восемь иен, на шестьдесят иен меньше предполагаемой, фирма в тот день сверх запланированного для промоушена убытка потеряла бы ещё шестьсот шестьдесят тысяч иен, что было бы весьма серьёзным ущербом.
Обнаружил ошибку Кодзима. Он случайно обратил внимание на только что отпечатанную листовку, которая лежала на стуле, и спросил Хоригути в своей излюбленной манере:
— А что, разве у нас яйца нынче так дёшевы?
Поднялся страшный переполох. Текст листовки уже напечатали, и теперь, вложенная в газеты, она пришла буквально в каждый дом.
— Шеф, мой промах! — повинился Хоригути, но Кодзима, ничего на это не ответив, только спросил:
— Ведь и восемьдесят восемь иен — это очень большая уценка, соблазн для покупателя, так?
— Так. Минус пятьдесят иен от отпускной цены. На десять иен меньше минимальных цен в других фирмах.
— Ну а если бы цена была восемьдесят восемь иен и выдавали бы по упаковке первой тысяче покупателей, на сколько хватило бы яиц? Когда бы закончили продажу?
— В некоторых магазинах, наверное, до закрытия торговали бы. В каждом магазине по-разному. Где-то и вскоре после полудня распродали бы.
— Вот как? Это уже само по себе проблема…
Кодзима погрузился в раздумье.
— Виноват, шеф! Шестьсот тысяч иен коту под хвост! — убивался Хоригути.
— Ну а что будет при цене двадцать восемь иен за десяток? — продолжал допрос Кодзима, пропуская мимо ушей извинения.
— Очередь выстроится у входа до открытия магазина.
— Неужели?! — широко открыл глаза Кодзима.
— Конечно. Даже когда мы по восемьдесят восемь иен продаём, и то иногда перед открытием уже покупателей десять у входа набирается.
— Здорово. Значит, в некоторых магазинах ещё до полудня весь запас будет распродан?
— Да что вы! Во всех магазинах наверняка до полудня всё распродадут.
— Вот что, Хоригути, идёмте-ка со мной, — сказал Кодзима, поднимаясь с кресла.
Вместе с Хоригути он направился к начальнику сектора бакалейных товаров Одагири.
— Доброе утро, — первым почтительно поздоровался Одагири, который, казалось, почувствовал некое напряжение, исходящее от посетителей.
Бросив в ответ: «Доброе утро», Кодзима сразу же перешёл к объяснению сложившейся ситуации. Он извинился за ошибку, допущенную сектором промоушена, и добавил:
— Господин Одагири, я потом сам всё доведу до сведения исполнительного директора Исикари и управляющего Итимуры. А пока что позвоните побыстрее нашим поставщикам и попросите завезти во все магазины ещё двойную партию яиц сверх заказанного.
— Как это? — привстал от неожиданности Одагири.
Хоригути тоже не мог взять в толк, о чём это говорит Кодзима. Ведь если последовать его указаниям, ущерб только возрастёт.
— Видите ли, если утром все яйца мгновенно разойдутся, это будет колоссальным подрывом репутации фирмы «Исиэй-стор». Мы потеряем доверие покупателей. Я этого хочу избежать любой ценой.
— Господин Кодзима, я вас хорошо понимаю, — несколько раз сочувственно кивнул Одагири, — но вы ещё человек молодой, сектором промоушена тоже заведуете недавно. То, что эта ошибка в рекламной листовке так вас поразила, вполне естественно. Но суетиться тут ни к чему.
— А у вас есть лучшие предложения?
— Ну какие-нибудь найдутся. Во-первых, можно просто оставить всё как есть. Распродадут яйца к пяти вечера или к одиннадцати утра — и ладно, тоже неплохо. Покупатели, я думаю, только почешут в затылках и скажут: «Да, что-то сегодня рановато они кончились…»
Лицо Кодзимы налилось кровью, глаза сузились. Видно было, что он с трудом удерживает рвущийся наружу гнев.
— Господин Одагири, я с вашим предложением не согласен, — сказал он, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами, как видел со стороны Хоригути.
— Но, господин Кодзима, поймите же, что если мы закажем дополнительные поставки — партию вдвое больше предыдущей — и будем эти яйца тоже продавать по двадцать восемь иен упаковка, это будет намного меньше себестоимости!
— Да, убыток составит вместе с запланированным примерно три миллиона шестьсот тысяч иен.
— Что за бред!
Услышав эту цифру, Одагири был совершенно ошеломлён.
— Господин Кодзима, — заметил он, — мы тут не занимаемся благотворительностью. Мы торгуем.