Суровая Проза, Трилогия(CИ)
Шрифт:
– Шутка такая?
– насторожился Федосеев.
– Конечно же, шутка.
– Фу, слава Богу. А то я уже подумал...
– Впрочем, в каждой хорошей шутке - только доля шутки, - заговорщицки подмигнув, уточнила Инга.
– Не правда ли? Ха-ха-ха.... Успокойся, Ваня, пожалуйста. Это же я так просто, из вредности. А ещё и развлекаюсь слегка. Самую малость.... Приступаем к подробному прочтению-изучению княжеских бумаг?
– Приступаем...
Изучение документов, начертанных рукой князя Василия Чернова, затянулось до половины третьего ночи.
– Очень интересно, - сладко потягиваясь, подытожила Инга.
– Захватывает, навевает и впечатляет.... Вау! В сон так и клонит....
– Обязательно проспим, - заверил Федосеев.
– А что в этом такого, как ты любишь говорить? Нового директора в ваш филиал так и не прислали. Значит, можешь с чистой совестью слегка припоздниться. Я же, будучи человеком предусмотрительным, ещё вчера написал заявление на полдня отгула - в счёт будущего отпуска. Так как предполагал, что мы засидимся всерьёз.... Поэтому вволю поспим. Потом проснёмся и немного позанимаемся какими-нибудь глупостями...
– Какими конкретно?
– Например, примем совместный душ.
– Заинтриговал, негодник. И даже вогнал скромную девушку в краску.... Впрочем, согласна. Примем.
– Я и не сомневался, - дурашливо хмыкнул Иван.
– Ну, а после душа позавтракаем, кофейку попьём и к окончанию обеденного перерыва подъедем к "Пролетарию". А княжеские "дневники" уже завтра вечером дочитаем...
Рассвет выдался свинцово-сизым, хмурым и промозглым: дул - резкими порывами - противный северо-восточный ветер, всё небо заволокло тёмно-аметистовыми тучами, трава и нижние листья кустарников были покрыты тоненькими пластинами белоснежного инея.
– Холод собачий, - подняв воротник джинсовой куртки, принялся ворчать Федосеев.
– А, ведь, ещё даже сентябрь не наступил. Ерунда какая-то. Причём, до входа в парк было гораздо теплее. Гораздо.... Так-с, теперь, огибая "Колесо обозрения", забираем правее. Ещё правее.... Ага, вот и яма, выкопанная шустрыми курсантами. Осторожно, милая, не запачкайся - глина сплошная.
– Ничего страшного, я влажные бумажные салфетки из дома прихватила, - успокоила Инга.
– Потом приведём одежду и обувь в порядок. Когда окажемся в Портале.... Ага, вот ты какая, заветная кварцевая плита: молочно-белая, с редкими сиреневыми и нежно-розовыми прожилками, покрытая вычурными значками. Ну, здравствуй, здравствуй.... Милый, дай мне руку, помоги спуститься...
Через минуту они уже стояли на ровной каменной поверхности.
Иван достал из дорожного кожаного саквояжа неприметный стеклянный флакон, заполненный вязкой красно-бурой жидкостью, не без труда вытащил притёртую хрустальную пробку, поднёс склянку ко рту и сделал два крупных глотка.
– Как оно, Ваня, на вкус? А?
– Нормально. По крайней мере, не тошнит.... Держи, теперь твоя очередь. Пей.
Инга приложилась губами к стеклянному горлышку, вернула флакон Ивану, коротко откашлялась, достала из внутреннего кармана плаща лист бумаги, сложенный в несколько раз, развернула его и принялась торжественно произносить, постоянно сверяясь с текстом на листе, древнюю молитву-заговор:
– Аборэ прит-тан орринга. Калгак уиттни Море Феррта. Эттокумена пик круитни...
Молитва была дочитана до конца.
Миг, и всё изменилось.
– Где это мы?
– встревоженно озираясь по сторонам, удивился Федосеев.
– Какой-то каменный тупик. За моей спиной - тёмная дверь с массивной бронзовой ручкой, покрытой благородной зеленовато-голубой патиной. От двери отходит коридор - достаточно широкий, на ребристых стенах которого закреплены странные факелы.... Странные? Это в том смысле, что горят абсолютно-бездымным золотистым пламенем.... А, Инги? Что это такое?
– Портал, Ваня. Искомый Портал. То бишь, его начало.... Следовательно, нам надо идти по этому коридору, пока...э-э-э, пока не придём куда-нибудь.... Пошли?
– Без вопросов, отважная донна. Шагаем...
Бездымные факелы, шершавые стены, местами покрытые пышными тёмно-зелёными мхами и разлапистыми жёлто-фиолетовыми лишайниками, каменный идеально-гладкий пол, сонная глухая тишина, практически никак не нарушаемая звуками их осторожных шагов.
– Портал - это понимать надо, - прокомментировала на ходу Инга.
– Он, очень похоже, не терпит шума и суеты...
– Ты что-то сказала, любимая?
– Ха-ха. Умереть можно от смеха. У тебя губы шевелятся-шевелятся-шевелятся. Распухшие, кстати, губы. От регулярных и затяжных поцелуев.... Только, к сожалению, ничего не слышно. Ни-че-го.
– Что-что? Извини, Мышка, но ничего не слышу. Хотя губы у тебя очень даже активно шевелятся. Распухшие, замечу, от регулярных и затяжных поцелуев губы.... Портал, наверное, так себя проявляет. Портал - это понимать надо. Не шутка дешёвая и скользкая - из "Кривого зеркала" кривляки Петросяна...
Примерно через полтора километра они упёрлись в тёмную дверь.
– Точная копия той, первой, - неуверенно покачал головой Федосеев.
– Что дальше? Пробуем войти? То есть, выйти?
Иван взялся правой ладонью за массивную бронзовую ручку и потянул её на себя. Дверь послушно приоткрылась.
Они - друг за другом - прошли дальше.
Дверь - сама по себе - захлопнулась. Глухо и загадочно щёлкнул невидимый замок...
По низкому-низкому небу медленно, монотонно и величественно ползли, постоянно и целенаправленно наслаиваясь друг на друга, рваные тёмно-серые облака, подгоняемые устойчивым северо-восточным ветром. На западе, у самого горизонта, наблюдались-клубились пухлые темно-синие тучи. С той стороны - время от времени - долетали сердитые раскаты далёкого грома, а из пухлых туч изредка срывались вниз изломанные ярко-жёлтые молнии. Свинцовые волны неизвестного морского залива размеренно и упрямо бились о буро-жёлтые скалы: снизу искусанные - за многие-многие сотни тысяч лет - злыми и безжалостными волнами, а сверху изрезанные и истрёпанные регулярными ветрами.
Иван и Инга находились на высоком крутом обрыве, по-хозяйски нависавшем над морем и скалами. А за их спинами располагалось какое-то серьёзное архитектурное сооружение, нижний ярус которого был сложен из светло-серых разноразмерных валунов, а верхний - из желтоватых каменных блоков и красно-бурого кирпича. Между валунами кладки была встроена тёмная дверь с массивной бронзовой ручкой, покрытой благородной зеленовато-голубой патиной.
– Мы стоим в нескольких метрах от каменного фундамента средневекового замка. Или же местной крепости, контролирующей вход-выход в полукруглую уютную бухту, в которой наблюдается с десяток заякорённых морских судов, - поделился своими ощущениями-впечатлениями Федосеев.
– Неуклюжие такие кораблики: низко-посаженные, непропорциональные и откровенно допотопные. А сама местность, прилегающая к замку-крепости, очень...м-м-м, неуютная, мутная и загадочная. Чётко и однозначно ощущается некая мистическая аура.... Ага, из молочно-белой туманной дымки, опоясывающей побережье бухты, показались-замелькали непонятные грязно-серые пятна.... Хм. Пятна? Нет, это, похоже, здешние солдатики: одни одеты в грубые бесформенные кожаные камзолы, оснащённые прямоугольными железными вставками, а другие красуются в бесформенных светло-серых кольчужках. На головах - разномастные шлемы. Да и вооружены ребятишки - кто во что горазд: мечи и кинжалы в деревянных и кожаных ножнах, массивные копья, грубые рогатины, луки, неуклюжие арбалеты.... О-па. Один из мужичков (обладатель рыжей "козлиной" бороды), задрав голову, истошно завопил. Остальные солдатики, обернувшись, тычут в нашу сторону пальцами.... Тычут. Волнуются. Переговариваются.... Побежали, выстроившись в цепочку, по тропе. Типа - вперёд и вверх. То есть, к нам.... И как это прикажете понимать? В том плане: а кто это такие?