Суровая Проза, Трилогия(CИ)
Шрифт:
Чёрный Ворон получил
Всё - чего он заслужил.
Блин, попал. Да я - красавец...
Та примета - всех сильней.
Знать, прорвёмся.
И - прорвались...
Повезло, чего уж там.
Пью - за всех на Свете дам.
За "не дам" - я пить - не буду...
"Хорошая песенка", - подумалось.
– "Настоящая такая, армейская, с кондовой правдивостью. Главное, что без излишнего пафоса.... Чёрт, такое впечатление, что за мной кто-то пристально наблюдает. Спинным мозгом чувствую.... "Менты"? Хорошо, если бы так. Их-то, родимых, я почему-то совсем не опасаюсь...".
Одни песни (чисто армейской направленности), сменялись другими,
А когда шустрые ресторанные официанты принялись расставлять на столах "горячее", Северина почувствовала на себе настойчивый взгляд. Почувствовала, повернула голову и, глядя в глаза Ветровой, чуть заметно кивнула головой, мол: - "Я готова...".
Через некоторое время Леночка вышла из-за стола и, небрежно поправив ладонями причёску, направилась в сторону дамской туалетной комнаты, но потом резко свернула к лестнице.
"Сейчас спустится на первый этаж и выйдет на улицу через главный вход", - мысленно одобрила Таболина.
– "И это правильно. Выйдем в здешний парк через разные двери, как и предписывают правила элементарной конспирации...".
Выждав порядка пяти-шести минут, она поднялась на ноги и слегка отодвинула стул назад.
– Куда это вы?
– поинтересовался не в меру бдительный Наум Львович, располагавшийся рядом.
– Носик попудрить?
– Нет, милейший, не угадали, - высокомерно улыбнулась Северина.
– На кухню схожу-прогуляюсь. И выскажу местному шеф-повару всё, что думаю об этой жуткой фаршированной рыбе. Б-р-р. Гадость страшная и неописуемая.
– Оно и правильно, - вяло ковыряясь вилкой в тарелке, согласился Абрамович.
– Спора нет. Скандалы, они здорово снижают градус апатии. А ещё и эффективно сглаживают последствия от пережитого стресса. Естественно, если ты сам выступаешь инициатором данного скандала. Или же задорной бытовой склоки. Так, по крайней мере, утверждает один мой знакомый психиатр...
На ресторанной кухне пахло парным молоком, поздними "антоновскими" яблоками и свежей клубникой.
"Странно", - подумала Таболина.
– "Я ожидала совсем другие ароматы. Например, амбре от прогорклого подсолнечного масла. Или же от подгнившей картошки.... Стереотипы - везде и всюду. Бороться с ними, заразами, надо, усталости не ведая.... А ещё и этот Абрамович. Почему он такой любопытный? Надо будет Леночке шепнуть: пусть наведёт подробные справки о Львовиче. Лишним не будет...".
Кухня, извилистая лестница, тяжёлая дверь, наспех выкуренная сигарета.
Вечерний (уже практически ночной), парк, гравийная дорожка, редкие парковые фонари, тёмные деревья и кусты, ленивые трели невидимых птиц, задумчивое стрекотанье сверчков в аккуратно-подстриженной траве, прохладные скупые капли дождика на лице. Негромкий "двойной" треск впереди.
"Что это?", - встревожилась Северина.
– "Наверное, ветка, опавшая с дерева, хрустнула под Леночкиной ногой. Аккуратней надо ходить. И под ноги лучше смотреть. А ещё, понимаешь, лейтенант ФСБ...".
Овальная поляна, ярко-жёлтый фонарь, бетонная чаша с невысоким фонтанчиком, рядов с чашей - стандартная тёмно-синяя скамейка под пластиковым навесом. А рядом со скамьёй...
– Леночка, что с тобой?
– присаживаясь на корточки, потерянно забормотала Таболина.
– Почему ты лежишь на земле? Так же и простыть недолго...
"Убили её, родимую. Поэтому и лежит", - подсказал чёрствый внутренний голос.
– "Вернее, застрелили: одна пуля - в сердце, вторая - в затылок. Как и полагается.... Теперь обрати внимание на скамейку. К её спинке прислонена тёмно-зелёная косметичка. Та самая, что у тебя украли по весне. А рядом с косметичкой лежит чёрный пистолет, оснащённый компактным глушителем. Угу.... Уточняю, наградной пистолет покойной тётушки Нинели. Да, ситуация.... Ага, перестук шагов. Бодрый такой и торопливый. Это, как я понимаю, бежит кто-то из полицейских, приставленных к тебе хитрым майором Сергеем Яковлевым.... Вот и всё. Теперь тебя, голуба, точно заметут. В том плане, что обвинят в убийстве Ветровой. Уже не отвертишься, все железобетонные улики налицо. И Наум Львович, что характерно, не поможет.... Кстати, вполне возможно, что это он Ветрову и застрелил, пока некоторые курили возле технологического входа в ресторан. А тебя, дурочку доверчивую, подставил.... Думаешь, что не он? А кто же тогда? Извини, но ерунда какая-то...".
– Действительно, всё, - согласилась с голосом Северина.
– И Цели больше нет. И надежда умерла. Причём, последняя и навсегда...
Она, ловко отщёлкнув ногтем указательного пальца оправу с ярко-красным рубином, торопливо поднесла фамильный княжеский перстень к губам. В рот посыпался светло-сиреневый порошок.
Это покойная Чернова презентовала яд племяннице? Нет, конечно же. Нинель Алексеевна на такое никогда бы не пошла. Просто Таболина ещё в прошлом году съездила на питерский рынок "Юнона" и прикупила немного ядовитого зелья. Там, такое впечатление, всё продаётся. В том смысле, что всё-всё-всё. Или же почти всё.... Зачем - прикупила? А чисто на всякий пожарный случай. Мол, если предусмотрена ёмкость для яда, то следует данный тайничок непременно заполнить. Дабы не простаивал без дела...
"Вкусненький такой порошочек", - печально усмехнулся расслабленный внутренний голос.
– "Со стойким привкусом миндаля.... Прощай, княгинюшка. Прощай, мой глупый и капризный Мизеракль...".
Глава четырнадцатая
Покаянное письмо и Портал
Наступило утро понедельника - хмурое, облачное, ветреное и скучное.
Скучное? Ну, это - кому как. Влюблённым, например, любое утро - в радость. Тем более, если ночь они провели вместе. Диалектика, мои дамы и господа. Диалектика...
Тёмно-серый "Опель" припарковался возле "третьей" заводской проходной. Иван и Инга выбрались из машины.
Они вместе приехали на работу? Ну, да. Так как Иван - вместе с зубной пастой, щёткой, домашними тапочками и небольшим комплектом трусов-носков-рубашек - временно переселился в Мышкину квартиру, мол: - "Родители сердечной зазнобы пробудут на даче до конца сентября? Очень удобная и позитивная ситуация для молодожёнов. Пусть пока лишь гражданских...". Где они собирались проживать потом, например, в октябре месяце? Дискуссионный, что называется, вопрос. Всё шло к тому, что неплохо было бы снять однокомнатную квартиру где-нибудь поближе к "Бабушкиному" парку. Только, вот, недешёвое это дело - по питерским суровым расценкам. Так что, было, рассматривая различные варианты, над чем задуматься.
Но ведь у Федосеева работа начиналась на полчаса раньше?
– Ничего страшного, - заверила Инга.
– Лишние полчаса посвящу "Мосту моей мечты". Делов то. Нормальный вариант...
Итак, Иван и Инга покинули "Опель". Покинули и, взглянув друг на друга, непроизвольно поцеловались.
– О, какие нежности, - одобрительно хмыкнул сзади женский голос.
– Прямо-таки самая натуральная семейная парочка образовалась. Поцелуйчики, понимаешь. Обнимашки.... Козырную карту ты, Мышка, вытащила. Даже завидно немного.... Не переживай, подруга. Светлой завистью завидно. А от "светлой", как известно, сглаза не бывает.