Суровая Проза, Трилогия(CИ)
Шрифт:
– Интересуетесь, наверное, что было дальше?
– аккуратно прислонив гитару к стене, коротко усмехнулся Виталий Палыч.
– Ага, интересуемся, - с трудом сглотнув слюну, подтвердил Петров.
– Как и полагается.
– Переживал, конечно. Диким ночным волком выл. Взял трёхмесячный отпуск. Пил запоем. А потом, отвыв и отпьянствовав по полной программе, вновь вернулся в славные Ряды. Служил. Дослужился до генеральских лампасов.... Личная жизнь? Через некоторое время после гибели Людочки встретил другую женщину - очень тихую, спокойную, хозяйственную и домашнюю. Женился. Уже долгие годы живём, что называется, Душа в Душу.... Только, вот, детишек Бог не дал. Знать, так предначертано. Бывает.... Так как, ребятушки? Может, выпишу вам по трёхмесячному отпуску? А, Горняк?
– Извините, товарищ генерал-лейтенант, но мимо. Ухожу.
– Понятно.... Алекс?
– Извините,
– Не надо, - согласился Громов.
– Всё понял. Не вопрос.... Но, надеюсь, господа - пока ещё действующие "грушники", - вы не будете возражать против моего последнего "командирского слова"?
– Не будем.
– И на том - большое человеческое спасибо. Уважили, беркуты степные, старика.... Ладно, расскажу вам, так и быть, одну весьма поучительную и насквозь "грушную" байку. Глядишь, и пригодится когда-нибудь. Типа - для общего интеллектуального развития правой выпуклости мозжечка. Гы-гы-гы! Отставить.... Значится, жила себе поживала в морском порту датского города Копенгагена чайка по имени...э-э-э, кажется, "Джонатан Ливингстон".... Ага, вроде бы так её (в том смысле, что его), звали.... Причём, эта чайка непросто так жила, а состояла на Службе. То есть, своевременно извещала местных и пришлых моряков о грядущей непогоде. Когда приближался очередной сильный шторм, то этот самый Джонатан начинал над волнами низко летать и орать - со всей своей дури - противным и утробным голосом, мол: - "Ждите, люди, непогоду! Не выходите - ни в коем случае - в открытое море!". За это мудрый, дальновидный и справедливый смотритель маяка чайку регулярно кормил (в меру, конечно же), мороженой рыбой, а также старательно отгонял от её (его?), гнезда голодных кошек, наглых мальчишек и прочих коварных недоброжелателей.... Не жизнь, а малина спелая, образно выражаясь. Живи себе и в ус не дуй. Служба, одним словом.... Нет же, начал наш молоденький и легкомысленный Джонатан задумываться о потаённом смысле жизни, мол: - "Свободы катастрофически не хватает. Рыба - мороженная, да и маловато её будет, честно говоря. Маловато, мать его!".... Короче говоря, дождавшись хорошей погоды, неблагодарная чайка поднялась на крыло и улетела на северный архипелаг Шпицберген. А там - лафа полная и необузданная. Раздолье бесконечное и бескрайнее. В смысле, свободы - хоть задницей ешь. Ну, и рыбы разной свежей, понятное дело, без счёта.... Обожрался наш глупый Джонатан халявной рыбёхой до полной и нескончаемой невозможности, да и пристроился покемарить на ближайшей базальтовой скале. Тут-то он и подкрался к Ливингстону - белый и пушистый песец.... Понимаете, бойцы отважные, о чём я вам толкую? Гы-гы-гы!
– Угрожаете, наверное, - тоскливо предположил Петров.
– Ничуть не бывало, - заверил Виталий Палыч, подпустив в глаза характерной "ленинской" хитринки.
– Просто знакомлю вас с азами классической армейской философии, и не более того.... Вы же, родные, не предатели подлые, а дисциплинированные резервисты? Правильно я понимаю ситуацию? Ведь, резервисты?
– Резервисты, - тяжело вздохнув, подтвердил Подопригора.
– Всё понятно. Без вопросов.
– Вот и замечательно. Понятия - "действующий резерв" ещё никто не отменял. Верно? Как и условный сигнал - "три зелёных свистка". Не говоря уже о дежурной кружке сладкого чая, щедро сдобренного радиоактивными нуклидами - для особо забывчивых и непонятливых.... Гы-гы-гы! Мать его.... Ладно, наложу на ваши рапорта по визе положительной. Двигайте ко мне свои жёлтенькие папочки с заявлениями.... Ага, пошёл процесс выхода на гражданку. Пока только предварительный. А окончательно уже в Москве белокаменной оформитесь. Как и заведено. Держите бумажки с моими красивыми генеральскими подписями. Не нужно благодарностей, дезертиры.... Утречком отправлю вас вертолётным бортом в здешнюю столицу. Там ребята хваткие, в Марсель "на раз" перебросят. А оттуда уже и до столицы нашей нежной Родины - рукой подать. Давай-ка, Тёмный, набулькай ещё по "соточке".... Ну, за милую и щедрую Родину.... С чего - начинается Родина? С картинки в твоём букваре. С хороших и верных товарищей, живущих в соседнем дворе.... Ну, в чём дело? Подпевайте, бойцы в отставке. "Грушные" резервисты хреновы...
В Марселе они (уже, понятное дело, переодевшись в цивильное), приземлились в тринадцать ноль восемь.
– Самолёт на Москву вылетает завтра, в семь тридцать утра, - объявил встречавший их прыщеватый молодой человек - третий атташе российского Посольства.
– Нормальный вариант, - равнодушно хмыкнул Горняк.
– Могло быть и хуже. В том плане, что завтра - это вам не послезавтра.... Ну, и что нам делать до завтрашнего утра?
– На сей счёт никаких инструкций не получал. Делайте, что хотите. Только местных законов не нарушайте.
– А по сопатке, гнида худосочная, давно не получал?
– ласковым голосом поинтересовался Петров.
– За что это?
– искренне удивился юнец.
– Во-первых, за отношение напыщенное и высокомерное. Причём, к заслуженным бойцам, увенчанным наградами боевыми. А, во-вторых, морда лица у тебя, молокосос, избыточно-довольная и неприлично-лощёная. Словно бы с самого раннего утра любимую собачку французского Президента поимел во всех мыслимых и немыслимых позах. Включая, понятное дело, откровенно-извращённые, мать его растак...
– Гы-гы-гы!
– развеселился Подопригора.
– Молодец, Алекс. Так его, крысу канцелярскую.... Кстати, юноша со взором горящим, а ты нам, случаем, ничего передать не забыл? Важного-важного такого?
– Ах, да, извините, - вконец засмущался третий атташе и достал из внутреннего кармана безупречно-чёрного пиджака два маленьких светло-лиловых конверта.
– Держите, господа офицеры. На каждом из них конкретная фамилия начертана. Так что, разберётесь. Не маленькие. А в конвертах находятся пластиковые карты банка Barclays Group с вашими "ооновскими" гонорарами.... Что, уважаемые "грушники", подобрели? Физиономию мне бить не будете? И на том, как говорится, спасибо.... Отдыхайте и отрывайтесь, дяденьки-военные, ни в чём себе не отказывая. Но, как уже было сказано выше, не нарушая местных законов и норм приличия...
И "дяденьки-военные" проследовали "отдыхать и отрываться". То бишь, добрались на такси до центра города и, щедро расплатившись с шофёром, отправились гулять по Марселю, беззаботно перемещаясь между пляжами, кафешками, забегаловками и ресторанчиками.
"Симпатичный такой городок, ничего не скажешь", - поделился своими ощущениями - через несколько часов - опытный внутренний голос, много в чём разбирающийся.
– "Расположился-вытянулся длинными ярусами на покатых прибрежных холмах. Архитектура достаточно своеобразная: современные высотные "модерновые" здания очень даже гармонично соседствуют со старинными домами и величественными католическими соборами. Морской порт, вообще, отпад полный: двух и трёхмачтовые яхты под белоснежными парусами, неприметные грузные буксирчики, обшарпанные рыболовецкие шхуны, океанские трудяги-сухогрузы, элегантные туристические лайнеры и портовые краны, краны, краны - всевозможных форм, расцветок и размеров.... А, вот, городские пляжи, увы, откровенно подкачали. Больно уж узкие и каменистые. Хотя пляж "де ла Баттри" вполне даже и ничего. В том плане, что сгодится. Из нетленной серии: - "Третий сорт - не брак...".... Главная городская магистраль - длиннющий бульвар Ла-Канбьер, тянется от Старого порта строго на восток. Симпатичное такое местечко - шумное, славное, многолюдное и отвязано-пёстрое. Слегка напоминает наш легендарный Невский проспект в летнее время. Только на Ла-Канбьер гораздо больше негров и всяких там прочих смуглолицых мулатов-мулаток.... Местная кухня? Совершенно ничего особенного. В том плане, что сплошные дары моря: мидии, сваренные в луковом бульоне с добавлением провансальских пряностей, да рыбные блюда под соусом или же поджаренные с анисовым ликёром. Отмечу, пожалуй, только "буйабес" - густую-густую и очень ароматную уху, сваренную из нескольких видов рыб. Достойная такая штуковина, спора нет. Пальчики оближешь.... Вино и пиво? Да, неплохое вино. И вполне даже приличное пиво...".
Ещё они - совершенно случайно - встретили двух знакомых польских офицеров, возвращавшихся в "ооновский" корпус из планового двухнедельного отпуска. Выпили, конечно, за встречу, покурили, поболтали. Как и полагается.
Потом наступил вечер. Подопригора и поляки, предварительно пошептавшись, прошествовали в ближайший элитный бордель - с визитом вежливости к местным барышням облегчённого поведения.
А Петров, всегда презиравший шлюх любой природы и породы, отправился в район Старого порта. Высмотрел крохотную уютную бухточку, не отягощённую народом, и уселся, свесив ноги вниз, на тёплую поверхность столетнего бетонного пирса, щедро покрытую-усыпанную зарослями тёмно-фиолетовых лишайников и многочисленными извилистыми трещинами-трещинками.
Сидел себе, легкомысленно болтая ногами, курил и задумчиво щурился на идеально-ровную морскую гладь, украшенную малиново-янтарным закатным маревом.
Сперва один сидел, а потом в компании с облезлым бродячим псом, которого ещё днём накормил сосиской в тесте. Накормил и - вместе с Горняком - отправился на пляж, а пёс, благодарно тявкнув на прощанье, направился в противоположную сторону. И, вот, теперь они - совершенно случайно - встретились на берегу крохотной безлюдной бухточки. Бывает. Наш с вами Мир, мои господа и дамы, он очень тесен - до полной и нескончаемой невозможности. По крайней мере, временами...