Суть острова. Книга 2 (Что может быть круче своей дороги?)

О'Санчес

– Разве насухо??? Последний счет: три с половиной на полтора, одну ты продул.

– Это бывает, я же сказал, что не профи. Кроме того, в трехминутках не больно-то ленты поплетешь, хотя я обвыкся постепенно, Яблонски в этом смысле идеальный спарринг-партнер, днем и ночью готов играть. А в безлимитке – похоже, всякого уделаю, кто не гроссмейстер.

– А гроссмейстера?

– Не пробовал.

– А… «скверичей»? Знаешь, есть такой сквер в центре города…

– Знаю. Два раза был.

– И?..

– Они не гроссмейстеры против меня. Двести

талеров выиграл на пятиминутках. Ездил проверяться, но чтобы на постоянной основе катать – нет, у меня свой бизнес. Двоих аборигенов сделал, один, вроде бы, из серьезных местных, помню, зазывал на «дуэль». Но проверка моей методики прошла, я удалился, по уши доволен, а остальное – уже баловство. Фигурки же на время ставить с места на место – это я могу и с Яблонски отдыхать.

Забавный у меня папахен, кто бы мог подумать…

– А что за темные пятна такие, в чем они?

– Пятна-то? Они в правилах. Они связаны с отступлениями от… не от правил, а от логики правил. Скажем, эффект «битого поля», или первый ход пешки через клеточку, или превращение пешки на восьмом поле – все это вне обычной логики шахмат, и мне темно увидеть, с помощью трехмерного и одномерного пространства, их влияние в игре.

– Это только с пешками связано, как я понял? Тогда да, не очень несущественно, не в каждой позиции эти особенности влияют.

– Пешки, да. И рокировка в любую сторону, либо невозможность ее проводить через битое поле. Вот, а все остальное – достаточно легко различается и подчиняется «изоморфизму». Попробуй, у тебя тоже получится…

Что сказать… сели мы, и я битый час пробовал, и фиг что у меня вышло… Хотя… были, вроде, некие проблески… Но трудно утверждать что-либо определенное: может я увидел нечто с помощью папашиной методики, а может, просто внимательнее оценивал ситуацию…

– Пап, а ты четвертое измерение не пробовал увидеть?

– Как это?

– Ты, когда сворачиваешь доску в куб, двухмерное пространство превращаешь в трехмерное. Ученые говорят, что и четвертое измерение есть. А ты уже натренировал извилины на изоморфические подобия, тебе должно быть легче, раз ты подготовлен к пространственному мышлению…

– А-а… Видишь ли, я не ученый… Но – да.

– Что да? Четвертое измерение нашел?

– Нет, для этого я умом не вышел. Но проекция четвертого шахматного измерения на трехмерное, двухмерное и одномерное – существует. Это последовательный набор всех позиций конкретной шахматной игры, складывающихся после каждого хода, сиречь шахматная партия. Мы так и сяк вертим предмет четвертого измерения, способные видеть только его тени и отражения в объеме, на плоскости, и чем больше всяких его проекций увидим, тем четче представим себе сам предмет.

Мудрено папаша объясняет и мутновато для меня, хотя общий абрис рассуждений (двухмерную проекцию его трехмерных мыслей на мое плоское сознание – ха-ха-ха!) я просек. И такой это был вечер душевный… Размяк я, окна в себе раскрыл-растворил… Если и не окна – то форточку… Детям – и то не показываю своей живописи, Шонна – тоже очень давно не интересовалась моими «изобразительными» достижениями, так, подбодрит заочно дежурными словами, а чтобы – вместе, плечиками прижавшись, в обнимку, перед моим монитором – ой, давно этого не было, почему-то… Твои рисовальческие опыты симпатичны и милы, но оторваны от жизни, – говорит, – от реалий, от прогресса, от нужд человеческих.

– Папа, – решаюсь я, – ты не очень устал? – За окном дождь и холод с мраком, оба заблудились, видать, во чужом времени года, серый вечер уже вплотную к темной ночи прижался, а рабочая неделя – едва початая, до выходных не близко. Не поедет, наверное… Я бы точно не поехал.

– Средне, а что?

– Приглашаю ко мне, хочу кое-что показать. – А сам смотрю на папахена и весь я в колебаниях от своих слов, и вижу – кривится он. Ну, у меня и гора с плеч, не хочет, значит, не хочет, я и сам уже передумал…

– Я готов, – говорит, – если тебе это удобно? – И я, как всегда в последнее время, с запозданием понял, чего он гримасничал: домочадцев моих шугается.

– Удобно, – говорю, – все в отъезде, никого не побеспокоим и не разбудим. Даже покурить сможешь на кухне: у меня там такая вентиляция над плитой – кошку всосет. В кабинете-то не хотелось бы, в нем запах не скоро выветрится: дома, видишь ли, не в гостях, дома дым табачный мне категорически неприятен, да и работать мешает.

– Без вопросов. Поехали, сын, покажи то, что собираешься показать, мне это в любое время дня и ночи интересно, хотя и не представляю о чем речь… видимо, что-то компьютерное. Совсем не курить – тяжко, но я постараюсь обойтись минимумом. На твоем моторе путешествуем?

Угу, уж этот-то вопрос вполне понятен, в силу своей практичности. Свой мотор отцу лень заводить, а возвращаться через весь город как-то надо, – у меня ведь ни за что не заночует, несмотря на благоприятные возможности…

– Да, пап, не беспокойся, я тебя и обратно завезу, всех дел – полчаса.

– Полчаса – туда, полчаса обратно, а тебе с утра на работу. Нет, сделаем так: к тебе на твоем моторе, а оттуда я такси вызову.

– Такси? Гм… Все-таки это ночной Бабилон…

– Не джунгли же. Не осторожничай, Рик, не усердствуй лишнего, я вызову не простое, а «виповское», для важных персон. Ваша лавочка не промышляет этим бизнесом?

– Нет.

– Нишу упускаете, легкий хлеб. Иногда можно «по-виповски» пошиковать, денег у меня на это хватит. Не смотри так на меня, сынок, отринь сомнения: раз я говорю – хватит, значит хватит. Да я каждый день могу на таком кататься, на трех сразу: в переднем шляпа, в среднем я, а в арьергарде – зонтик.

– Я не сомневаюсь в твоих возможностях, папа, просто мне интересно, как ты про компьютер догадался? – Ха, шиковщик нашелся! На трех такси, со шляпой и зонтиком, и я могу некоторое время кататься, тут большой мошны не надо, но… Зачем я буду спорить там, где это бесполезно: хочется ему выглядеть богатым – имеет полное римское право, я дольше посплю.