Суть времени. Цикл передач. № 31-41
Шрифт:
Если 5 % амортизации умножить на 20 лет, то каков износ основных фондов в условиях, когда он к началу перестройки был слишком высок? Каков износ сейчас? Вам не страшно?
И мы будем продолжать этот бал воров, называть его обогащением, отстаивать права богатых, понимая, к чему это ведёт? Ведь, может быть, это люди могут терпеть и терпеть (в России терпят долго, хотя, как говорят, русские долго запрягают, но быстро ездят), но машины терпеть не могут.
Значит, с одной стороны, реальность — и в этой реальности падают самолёты. А с другой стороны — виртуальность, и в этой виртуальности обсуждаются усложнения современного мира.
Я не против обсуждения современного мира и сам сейчас к этому перейду. Но давайте всё-таки каким-то способом сочетать политический прагматизм и теоретизирование. Тем более что те, кто выступают с подобными теоретизированиями на форумах официоза, называют-то себя вообще прагматиками.
Где прагматика?
Россия находится в чудовищном состоянии. Все процессы, несовместимые с жизнью страны, нарастают, причём стремительно. Мы это обсуждать будем? Да, надо решить это всё максимально мягкими методами. Но эти максимально мягкие методы могут оказаться очень жёсткими.
Но это не может быть решено одним-единственным способом — так, чтобы 30 миллионов в России стали худо-бедно нужны, а 100 миллионов оказались лишними. Потому что эти 100 миллионов скажут, что они большинство, и они не хотят быть лишними. И тогда их надо подавлять или уничтожать.
В любом случае, понятно, что страна, в которой останутся эти 30 млн., уничтожив остальных или подавив их, будет абсолютно нежизнеспособна и будет завоёвана кем угодно. Хоть Казахстаном — не то что Китаем или НАТО.
Поэтому проблемы-то надо решать сейчас, в ближайшие годы. Когда же называть-то их, как не перед выборами?
Теперь я перехожу к проблемам более серьёзным, касающимся Вебера, Маркса, нашего будущего, наших некапиталистических возможностей развития. Я ещё и ещё раз говорю, что если можно спасти российский капитализм, то его и надо спасти, учитывая три обстоятельства:
— особое состояние капитализма в мире — решающее обстоятельство, обстоятельство #1;
— трудную совместимость России с капитализмом даже хорошего образца — обстоятельство #2;
— чудовищное состояние капитализма, сформировавшееся за счёт того, что его делали ускоренно, по лекалам Яковлева, Гайдара и других.
Вот эти три обстоятельства сошлись. Это три линии, пересекшиеся в одной точке.
Но кто-то хочет спасать капитализм? Пусть скажет — как, за счёт чего? И пусть назовёт главную проблему: это первоначальное накопление капитала, которое не хотят прекратить, — слишком комфортно, слишком удобно, слишком желанно только обогащаться. Это прорва. Деньги стали наркотиком. Имея достаточный опыт взаимодействия в среде богатой и супербогатой, я могу ответственно заявить, что ни одна самая богатая семья прожить больше миллиарда долларов не может. Не найдены способы человечеством прожить больше миллиарда долларов. Но идёт сумасшедшая гонка за то, будет ли в какой-то семье 17 млрд. или 22. Зачем нужно, чтобы вместо 17 млрд. были 22, если люди хотят просто роскошно жить, — непонятно.
Те, кто имеют триллионы долларов, хотят старческими дрожащими руками двигать фишки в мировой игре. Но для этого нужны триллионы. Тут что 17, что 22 — фишки в мировой игре не подвинешь, а уж с таким менталитетом, как у нашей элиты, тем более.
Но зачем-то нужно. И ради этого идут на всё, на любую самодискредитацию, на грабёж. Собирают эти деньги, выкачивают их на Запад… Знают, что их завтра заберут с Запада… И всё равно выкачивают. И всё равно набирают. И всё равно это всё пухнет, пухнет, пухнет.
Это всё называется «оргия первоначального накопления капитала».
Кто-то хочет её прекратить? Каким способом?
Ещё раз вынужден повторить то, что говорил, потому что момент особый (рис. 1).
Рис. 1.
Есть криминальное лоно, из которого вырастает вот такой вот капиталистический полип. Для того чтобы оргия первоначального накопления капитала прекратилась, нужно отрезать полип от этого криминального лона, нужно каким-то ланцетом провести операцию. И дальше начать трансформировать вот этот капиталистический сгусток.
Кто-нибудь об этом говорит? Кто-нибудь из тех, кто молится на капитализм… Никто! Почему? Потому что не хотят, чтобы этот капитализм был совместим с жизнью страны, и потому что заведомо хотят длить агонию капитализма с тем, чтобы капитализм мог в максимальной степени пожрать страну. И после того, как он её пожрёт, можно было бы развести руками и сказать: «Ну, ребята, а теперь-то уже делать нечего!»
А раз это так, то мы не просто должны, мы обязаны обсуждать некапиталистические, посткапиталистические варианты развития. Во-первых, потому что заканчивается эпоха, когда капитализм мог быть признан исторически состоятельным. Во-вторых, потому, что у нас отношения с капитализмом очень плохие в силу определённых особенностей — глубоких, фундаментальных особенностей нашего исторического пути. И, в-третьих, потому что он — такой (см. рис.). И никто его другим-то сделать не хочет. Никто ланцетом-то ничего не отрезает.
Когда начинаешь обсуждать перспективы некапиталистического развития России, то сразу же оказываешься на развилке: либо эти некапиталистические перспективы связаны с феодализмом, либо они связаны с чем-то более современным, посткапиталистическим. Потому что феодальные перспективы тоже являются некапиталистическими. И очень часто очень крупные силы в России сейчас, критикуя капитализм, делают свой выбор в сторону феодализма или, как мы говорим, Контрмодерна.
Когда же мы обсуждаем посткапиталистические пути, то мы всегда оказываемся в ряду тех, кто обсуждает это на протяжении последних сорока лет. Мы, конечно, можем начать изобретать всё, что хотим, сами. Но это было бы не только несвоевременно, но и глубоко постыдно. Мы должны разбираться в том, что сказано в мире по этому поводу. А сказано очень и очень много.
Поскольку капитализм отождествляется с так называемым индустриальным обществом, оно же общество Модерна, — то, что происходит после капитализма, всегда рассматривается в контексте каких-то других обществ, не индустриального, а иных. По этому поводу существуют очень разные термины. Информационное общество, например. Меритократическое общество. Ещё в последнее время начали обсуждать нетократию — власть сетей.
Мало ли этих теорий? Это такая мозаика из огромного количества теорий, в которых обсуждается: а что будет после капитализма? Ведь не может быть, что капитализм является венцом развития. Мы же уже видим, что это не так.