Суть времени. Цикл передач. № 31-41
Шрифт:
Вопрос о всемирно-историческом значении России, её всемирно-исторической уникальности даже на дне своего падения — в её исключительности! В чём она?
В том, что лишь Россия во всём мире способна развиваться не так, как это предписано модерном.
И у неё есть не просто абстрактная способность так развиваться.
У неё есть исторический опыт этого другого развития!
Вековой исторический опыт!
Соответственно, надо говорить не об инаковости как таковой, не об особом, повторяю, пути, а о том, что Россия может развиваться и именно развиваться не по правилам модерна. А все остальные страны могут или развиваться по правилам модерна, или не развиваться вообще.
Соответственно, возникает вопрос: а почему бы не развиваться по правилам модерна? Это и есть вдруг забрезживший этак года 4 назад вопрос о модернизации. Ну, во-первых, потому что наша демократическая модернизация нарушает все правила модерна. А, во-вторых, потому что, как мы говорили уже, модерн сам по себе остывает и уходит со всемирно-исторической сцены.
И вот тогда оказывается, что желание России развиваться не по правилам модерна — это не прихоть, это не русская дурь. А это — всемирно-историческое спасение! Потому что мир без развития чудовищен — это мир контрмодерна и постмодерна. А развиваться по законам модерна становится всё более и более невозможным.
Значит, Россия является источником знания — конкретного знания — о том, как развиваться не по правилам модерна. И не только знания, у неё есть опыт, что намного важнее знания. Опыт, доказывающий, что это можно делать. Это бесценный опыт.
Именно сейчас на дне своего падения Россия является спасителем человечества, потому что именно сейчас возникла всемирно-историческая задача развития за рамками модерна.
Или развитие за рамками модерна — или неразвитие, то есть фашизм и смерть. Вопрос стоит так остро как никогда.
И именно потому Россию и хотят убрать с исторической сцены, что она остаётся возможностью развития в 21-м веке — живым хранителем знания о том, как это надо делать. Она отделена сейчас от этого знания дальше, чем когда бы то ни было.
Но что же внутри этого знания?
И как это знание связано с утешительностью за рамками религии и со всем остальным, что и слагает сверхмодерн
Об этом мы поговорим в следующем выпуске.
Выпуск 39
Меня упрекают иногда, и совершенно справедливо, в том, что я погрузился в общетеоретические рассуждения, — хорошо бы ещё только в общетеоретические, а то ещё и в метафизические — и не обращаю внимание на злобу дня.
Конечно, так вести себя нельзя. Я много раз говорил, что нельзя находиться всё время в башне из слоновой кости. Просто я убеждён, что эти метафизические рассуждения являются не абсолютно непонятным и ненужным аппендиксом, который вполне можно было бы отсечь, а именно стратегической осью в той борьбе, которую нам придётся вести в ближайшие годы или во всё следующее десятилетие. Поэтому я никоим образом не намерен это комкать. И, вместе с тем, я сознаю, что на животрепещущие проблемы отвечать надо.
Одной из таких проблем является то, что произошло с Каддафи. Что бы ни произошло!
У нас нет ещё окончательного ответа на вопрос о том, что произошло. Кто-то говорит, что убит двойник, кто-то — что сам Каддафи…
Но представим себе худшее — что убит Каддафи. Вы омерзительные плёнки, на которых показано как его убивали, видели? Я не утверждаю, повторяю, что убит сам Каддафи… Но плёнки видели?
Вот всё это, вся эта мерзость придёт сюда. Она обязательно придёт. И чем быстрее она решит свои проблемы в дальних регионах, как когда-то она решала их в Испании или в Эфиопии (в Испании — Франко, а в Эфиопии — Муссолини), тем быстрее она придёт к нам.
Тут есть совершенно очевидная прямая корреляция самого разного рода: нефтяная и не только.
Итак, она придёт. И она придёт в каждый дом. И к этому надо готовиться.
Во-первых, надо попытаться воспрепятствовать тому, чтобы она пришла, а этому можно [сделать], только правильно играя на дальних рубежах. А во-вторых, уж если она придёт, надо давать отпор.
Отсюда — заповедь: не жаловаться. Не хныкать. Не писать бесконечные жалобы к тем, кто в доле по совершившемуся.
— Ах, давайте разгоним НАТО!
— Ах, давайте напишем письмо протеста…
Кому напишем письмо протеста? Кому? Кто НАТО будет разгонять?
Бандит, гангстер уже оседлал весь дом, а вы кому пишете протест-то? Жильцам дома? Домоуправу? Кому?
В доме управляет гангстер. Гангстеру можно либо дать отпор, либо оказаться его жертвой, а третьего не дано.
Поэтому вопрос сейчас не в том, чтобы писать письма протеста против того, что совершилось с Каддафи. Вопрос сейчас не в том, чтобы негодовать по этому поводу. Вопрос сейчас не в том, чтобы предаваться безумным, бессмысленным мечтам о роспуске НАТО.
Вопрос в том, чтобы здесь ковать победу. Ковать оружие борьбы и будущей победы.
Здесь. Спокойно и быстренько. Потому что времени мало. Но не торопясь. Поспешность нужна при ловле блох.
И чем бы я ни занимался в этой серии передач, какую бы тему ни обсуждал, я, по крайней мере, лично для себя кую это оружие. Потому что если бы я не ощущал, что «пришла беда — открывай ворота», я бы вообще этих передач не вёл. Не вижу в этом никакого другого смысла.
Но эта беда близка, и она стучится, напоминает о себе, в том числе, и событиями в Ливии.
Итак, эти события в Ливии — это злоба дня, на которую надо отреагировать.
Но есть и другая злоба дня — выступления ряда глав государств по поводу сближения наших стран: Белоруссии, Казахстана, России; возможное сближение наше с Украиной, проблематичное, но возможное, — всё это тоже очень важная злоба дня.
Нельзя не реагировать на неё, нельзя не анализировать, что там происходит, нельзя не содействовать тому, чтобы происходило то, что нужно. И я рассматриваю, например, передачу «Исторический процесс», где мы обсуждали Тимошенко, как содействие определённому развитию событий. Потому что, как все мы, наверное, видим, события могли развиваться так, что Россию с Украиной ввязали бы в конфликт. Причём ввязали бы в конфликт с политиками, представляющими Восточную Украину, Восток — нашу опорную территорию. Территорию, где нам симпатизируют больше, чем на Западе. Нельзя с этими политиками вступать в конфликт. А высокопрофессиональные и очень высокостатусные провокаторы на Украине пытались нас втянуть в подобный конфликт. И мы этого избежали. Частью работы по избеганию этого была и передача «Исторический процесс», посвящённая Тимошенко… Но была и другая работа. И работа эта кончилась и встречей между Назаровым и Путиным в Санкт-Петербурге, и встречей в Донецке между Медведевым и Януковичем. Процесс повернулся в нужную нам сторону. А он мог повернуться в опаснейшую для нас сторону. И это тоже практические дела. И таких дел много.