Сувенир от фрау Моники и побег за любовью

Лысых Виктор

А на следующее утро за окнами поплыла уже Польша, затем появился и Брест. Здесь пассажирский поезд был переставлен на колёса с широкой российской колеёй. А Иван за время, пока меняли колёса, снял в отделении сбербанка на вокзале с карточки рубли, которые очень пригодились в Москве.

Поезда, идущие на Юг, были забиты, и в столице пришлось доплачивать за плацкартный вагон, потому, как в общих вагонах мест по солдатским проездным не было. Так что те деньги, что он получил в Бресте, почти все и ушли на доплату.

Иван

погулял вокруг вокзала, забитого народом, купил газету и только нашёл место и уселся почитать, как к нему подсел прилично одетый в костюме и при галстуке мужчина. Он приветливо поздоровался, спросил, откуда служивый и куда едет?

Иван ответил и, почему-то подумал, что перед ним офицер или прапор. И это подтвердил и подсевший, сказал, что он тоже служил за границей, только в Польше, а сейчас живет в Подмосковье и ждет электричку.

– Ну, что, зайдем в ресторан, перекусим, – предложил мужик, кивнув на вход в вокзальный ресторан неподалеку от места, где они сидели.

– Мои средства не позволяют посещать рестораны, – сказал Иван. – На дорогу пара рублей осталась, так что я лучше здесь посижу, газету почитаю.

– Да брось, я угощаю. Пойдем! – Сказал мужик и решительно встал, беря Ивана за локоть.

Они зашли в ресторан, сели за столик. Мужик заказал две бутылки пива, по салатику и попросил нарезать на тарелку граммов двести колбаски.

– Только желательно краковской, – сказал он розовощекой официантке, которая, вынула из кармана передника блокнот, однако, услышав столь незначительный заказ, так его и не раскрыла и, сунув блокнот обратно, ушла, виляя пышным задом.

А мужик, глядя на мадам, хихикнул, подмигнул Ивану и добавил. – Видал, какая корма! Такие в Германии, наверное, не часто увидишь.

– Ну почему же, там тоже разные бывают, можно и похлеще увидеть.

И они поговорили о женщинах в Германии и Польше, а Иван сказал, что, по его мнению, полячки красивее немок:

– Когда едешь по Польше, то полячки на первом плане и выглядят весьма привлекательно, чего не скажешь о немках. Там женщины на заднем плане, а рослые немцы впереди. Поэтому, наверное, не зря у немцев есть и поговорка на этот счёт. Как они говорят, для немецких женщин существует три «к»: кухня, кирха и киндер.

А мужик сказал, что в Германии не был и судить не может, но что полячки симпатичные подтвердил, однако добавил, что русские всё равно лучше.

Ну, а когда выпили пива и пожевали салатиков с колбаской, то с разговора о женщинах и солдатском житье бытье, мужик перешёл к более конкретным вопросам. Его интересовало, где находится их часть, какое у них вооружение и часто ли проходят учения? Но Иван отвечать не стал, решив, что это подстава и его проверяет на вшивость, а о подобном, едущих служивых в отпуск, предупреждают.

Он сказал, что ему надо уходить, забрать чемодан из камеры хранения и поднялся. А мужик сказал, что надо бы сходить

в туалет, но сначала расплатиться. Подозвал официантку и отдал ей деньги. А затем, крепко взяв Ивана под руку и уже слегка покачиваясь, точно опьянел, повел в туалет.

Там, справив малую нужду, он совсем уже раскачался и сказал Ивану, чтобы тот отдал ему половину денег, заплаченных за обед.

– Какие деньги?! Я же говорил, что у меня нет денег, за билет отдал, а ты сказал, что угощаешь.

– Не помню, чтобы я тебе это говорил. Гони деньги или по шее получишь, – стал шуметь мужик и сделался уж совсем пьяным, цепляясь за Ивана и не давая уму уйти.

Остановились рядом с ними и несколько любопытных, пытаясь понять, что здесь происходит. И мужик, показывая на Ивана, объяснял:

– В ресторане с ним были. Деньги я платил, а он свою долю отдавать не хочет. Так что гони половину или в морду получишь! – шумел он.

– А я, думаешь, утрусь и всё, твоей морде тоже достанется!

– Только попробуй!.. Патруль позову, они тебя в миг загребут, и вместо отпуска будешь московские улицы подметать.

Иван понял, что дело принимает дурной оборот. Выгреб из кармана мелочь и бросил её под ноги мужику:

– На! Подавись, сволочь!

И пока тот наклонялся, отпустив на миг полу его кителя, за которую цепко держался, Иван быстро развернулся и выскочил из туалета. Вышел на улицу и покинул вокзал.

Поезд на Новороссийск, на который у Ивана был билет, отправлялся почти в десять часов вечера, поэтому Иван не торопился возвращаться. А когда нагулялся, то и вернулся. По дороге на оставшийся рубль с мелочью купил булочку, пакет молока и бутылку пива.

А на входе в вокзал его тормознул военный патруль – офицер и два солдата. Капитан проверил документы, заглянул и в бумажный пакет, что держал Иван, извлек из него бутылку «Жигулёвского» и спросил:

– А это ещё что?! Вам разве не говорили, что пиво солдатам не положено?

– Говорили, но я не собирался его здесь пить, это на дорогу, вместо воды, вдруг ночью пить захочется.

– А это и не важно, где вы будете его пить! Похоже, что вам, ефрейтор Змеенко в комендатуру захотелось прогуляться.

– Никак нет, товарищ капитан! Виноват, извините, больше подобное не повторится!

– Так-то оно лучше, – сказал капитан, подошел к чугунной урне у вокзальной двери и хряснул бутылку о её край, а горлышко, оставшиеся в руке, бросил внутрь. Достал носовой платок и вытер ладони, подошёл к Ивану, посмотрел на него, спросил:

– Поезд, когда?

– Без четверти десять, билет прокомпостировал, вот жду посадку…

– Ладно, иди, – сказал капитан, выдержав томительную паузу.

Патруль ушел, а Иван, взяв чемодан в камере хранения, забился в самый дальний угол вокзала и до объявления посадки так и просидел там, решив больше не испытывать судьбу.