Сувенир от фрау Моники и побег за любовью
Шрифт:
Мать красивая у нас была по молодости, да и потом.
– Ну, а брат, знал об этом, кто он на самом деле?
– Да, знал! Его и на улице больше «Фрицем» называли.
У нас, неподалёку, в сосновом бору профилакторий был, он и сейчас работает. А во время войны немцы там после ранений лечились и отдыхали, ну и за местными бабами охотились. Так что мой брат не один такой в селе был.
А наш Витёк вырос красавцем: рослый, видный, голубоглазый – настоящий ариец. А когда меня в армию забирали, в военкомате сказали, что вроде как в ГДР могу попасть. Ну, я и ляпнул Витьку, говорю: «В
Сам он в Польше служил, до Германии малость не доехал. Вот и получается, что если тот немец живой остался, то где-то здесь и обитает.
Веня внимательно посмотрел на Ивана и, усмехнувшись, добавил:
– Ты на него чем-то похож, может тоже своего родственника приехал искать?
– Я на отца похож. Да и родился, как и ты в сорок восьмом. Так что нам с тобой родственника здесь найти не светит.
А после прогулки на кухню был последний заход Ивана и на пост, а затем уже и домой, в казарму.
Бывшие в карауле служивые сдали оружие, помылись, побрились, поужинали, передохнули, прошлись с песней перед отбоем и спать. Сутки в карауле выматывают хорошо и вырубаешься сразу – голову на подушку опустил и… все.
А утром просыпаешься с таким ощущением, что прошла не ночь, а миг. Но расслабляться не приходится – всё по расписанию, хотя на этот раз изменения всё же были и распорядок после развода дополнился неожиданным сюрпризом.
Получив задание отобрать пятнадцать человек из тридцати шести, имеющихся в роте военнослужащих срочников на помощь немецкому кооперативу в уборке картошки и капусты, старшина Ярый исходил из того, что это должны бать воины политически грамотные, надежные и не сачки.
А еще все понимали, что такие приглашения случается не часто и подобное сродни увольнению, да еще и с угощением. Потому как по окончанию работ бывает ужин, а то и с музыкой и танцами или просто хороший обед в компании с немцами. Вот и получается, что эта самая помощь кооперативу для солдат весьма приятна во всех отношениях.
И когда после завтрака и батальонного развода командир роты, капитан Яковлев, объявил, что группа солдат поедет помогать камрадам убирать картошку. Народ взбодрился и все с нетерпением ждали оглашения списка, с которым перед строем уже нарисовался Ярый.
Он хитро ухмыльнулся, что бывает крайне редко, козырёк фуражки пополз вверх и Ярый зачитал список, где среди счастливчиков оказался и Змеенко Иван.
– Повезло тебе, – сказал стоящий рядом с ним Хамза. – Женщины картошка в наклонка собирать будут, а значит задницами вверх, так что перед самым твоим морда вертеть будут – кайф.
– Это точно, главное на радостях трусы не обмочить, – это уже подал голос товарищ, с другой стороны.
Острили и другие.
– Разговорчики! – гаркнул старшина и добавил. – Названные мною остаются на месте, а остальным напра…во! На занятия шагом марш!
Вот такой финт иногда преподносит служба! Так, что счастливчики, тихо радуясь, в основном про себя, остались на плацу, а остальные, так же по-тихому кляня Ярого, судьбу и невезуху, потопали на занятия.
… А ветер с Атлантики всё больше набирал силу. Вихрь, огромный, неохватный
Еще тихий и незаметный, он прошел над зелёными островами Дании и, затягиваясь, как петля на шее, стал смещаться на юг, через Гамбург, вдоль Эльбы, играя рябью на её серых водах. А в его прохладных струях ощутимо угадывался свежий запах океана, холод Севера и аромат зелёных островов Ютландии, и он, как губка, насыщаясь влагой и, темнея, все больше и больше тяжелел, опускаясь и прилегая к земле …
Поездка на картошку и развод для лохов
Перед поездкой всех отобранных еще раз придирчиво осмотрел старшина, а капитан Яковлев обратился с напутственной речью, где основным и главным посылом были: дисциплина и ударный труд на благо немецкого кооператива, что будет способствовать и дальнейшему укреплению интернациональной дружбы.
Ну, а для ребят главным было вырваться хоть на несколько часов из однообразия военной службы, поглазеть на немок, почувствовать рядом запах женщины и, хотя бы помечтать, глядя на их достоинства.
А после напутствия все загрузились в крытую брезентом машину во главе со старшим лейтенантом Смолиным и выехали за пропускной пункт части. А дальше по брусчатке, обсаженной яблонями – и в деревню, больше похожую на городок в миниатюре.
В конторе кооператива старлей уточнил, куда дальше двигаться, и минут через пятнадцать машина была на месте, где их и поджидало картофельное поле. А на нём ряды клубней, вытряхнутых из земли механической копалкой и змейками растянувшиеся метров на сто. Здесь же, рядом, в тенёчке сидело больше десятка женщин.
Воины выгрузились и с любопытством стали смотреть на немок, а те – на них, и фрау, похоже, что стали обсуждать «руссиш зольдатен» и этак игриво хихикать, шутливо примеряя молодых ребят на себя, что подобное было понятно и без переводчика.
Но у поля оставили лишь семерых солдатиков, среди которых был Иван, а остальных отправили в другое место, где убирали капусту.
Женщины стали собирать картошку в вёдра, а задачей ребят было относить наполненные ведра к прицепу, который стоял у края поля. Но перед тем как высыпать картошку в прицеп, стоявшая здесь же фрау вручала талончики, тем самым отмечая, кто и сколько собрал вёдер.
Иван относил картошку от двух женщин, получал два талона и, возвратившись, отдавал каждой из них. Этим же занимались и остальные ребята. А чтобы не стоять без дела, и выразить своё расположение к женщинам, с которыми ему выпало трудиться, Иван тоже стал собирать картошку, когда было время, тем самым помогая то одной, то другой фрау. Но больше, всё же молоденькой и приятной во всех отношениях фрау Монике.
Следует сказать, что выделил Иван её сразу же, как только женщины поднялись и вышли на поле, она была самая молодая из всех, да и одета поярче других. На ней был яркий сарафанчик повыше колен и синее трико, плотно обтягивающее нехилые бедра. А на белокурую головку с весьма приятным личиком была водружена желтая панама. И ростом она выделялась, была повыше остальных. Так что всё это, в миг оценённое Иваном и ещё что-то необъяснимое, подвигло его и на следующий шаг.