Суворов
Шрифт:
— Имя?
— Суворов.
— Хорошо! — заключил Ламет.
Суворов захохотал, обнял будущего деятеля Французской революции и предложил ему дружбу.
Наблюдавший за его проказами граф Сегюр отозвался о русском полководце как о гении по достоинствам и философе по странностям.
— Вот человек, который хочет всех уверить, что он глуп, и никто не верит ему, — мрачно улыбаясь, говорил отодвинутый в тень Румянцев…
По вскрытии Днепра путешествие Екатерины II продолжалось на большой, роскошно убранной галере «Десна». Более восьмидесяти раззолоченных, украшенных флагами судов сопровождали ее. Суворов
30 апреля императорская флотилия прибыла в Кременчуг. Екатерину ожидал специально построенный дворец, окруженный садом. Когда она отдохнула, Потемкин предложил посмотреть войска. Екатерину II и ее свиту поразил уже вид солдат — подтянутых, даже щеголеватых в новом обмундировании. Букли и косы были упразднены, солдаты стриглись коротко, в скобку; вместо шляп введены легкие каски с плюмажем; долгополые красные кафтаны заменены короткими куртками; суконные шаровары не стесняли движений. У кавалерии амуниция стала вдвое легче; пехота получила новые, удобные и облегченные ранцы. Была сложена солдатская песня, приветствовавшая нововведения:
Солдат очень доволен, что волосы остригли; Виват, виват, что волосы остригли; Дай Бог тому здоровье, кто выдумал сие; Виват, виват, кто выдумал сие. Избавились от пудры, булавок, шпилек, сала, Виват, виват, избавились всего; Поди прочь, дерзка пудра, погано, скверно сало, А мы теперь воскликнем: «Виват, виват!»Начались показательные учения. Войска с удивительной точностью производили эволюции, требуемые уставом, — марш, контрмарш, обходные движения, развертывали фронт, свертывали колонны, выстраивали каре.
Близилась главная цель учений — сквозная атака. По приказу Суворова войска разделились на две походные колонны, развернулись друг против друга в линии и начали сближение. Артиллерийские батареи с обеих сторон открыли огонь, затрещали ружейные выстрелы. Сблизившись на сотню шагов, пехотинцы взяли ружье на руку и бросились бегом, а конница перешла на галоп.
Солдаты продолжали ускоренное, безостановочное движение до самой встречи с противной стороной. Суворов, как и прежде — в Суздальском полку, не дозволял уклоняться или вздваивать ряды для прохождения атакующих, что было принято европейскими уставами. Только в последний момент каждый пехотинец поднимал ружье и делал полуоборот направо, чтобы протиснуться. Заминки при столкновении, таким образом, не создавалось. Опытный глаз мог заметить разве что легкое волнообразное движение.
Огромные массы людей, конных и пеших, с громовым «ура» сшиблись в клубах черного, порохового дыма. Учебная атака, исполненная с отменной живостью, была столь правдоподобна, что зрители, не исключая самой Екатерины, почувствовали себя озадаченными. Но удивление
— Я никогда не видал на своем веку лучших солдат! — воскликнул один из иностранных генералов.
К Екатерине II, окруженной многолюдною свитой, подъехал Суворов, запыленный, в легкой каске и солдатской куртке, но при орденах. Он быстро соскочил с коня и двукратно поклонился.
— Чем мне наградить вас? — спросила довольная императрица.
Суворов скорчил смешную гримасу. Никакой заслуги, достойной вознаграждения, он за собою не ведал.
— Ничего не надобно, матушка, — сказал он наконец, — давай тем, кто просит. Ведь у тебя и так попрошаек, чай, много? Вон какой хоровод трутней!
— Но я хочу вас наградить, генерал, — повторила Екатерина.
Суворов приблизился к ней.
— Если так, матушка, — сказал он громким шепотом, — спаси и помилуй — прикажи отдать за квартиру моему хозяину. Покою не дает, а заплатить нечем!
— А разве много? — улыбнулась она.
— Много, матушка, три рубля с полтиною! — важно произнес генерал-аншеф.
Екатерина потребовала кошелек и выдала просимую сумму. Пряча деньги и кланяясь, Суворов бормотал:
— Промотался!.. Хорошо, матушка за меня платит, а то беда бы… Хоть в петлю полезай…
Из Кременчуга пышная флотилия направилась в Херсон. Потемкин позаботился о том, чтобы все вокруг развлекало и радовало Екатерину: он знал ее слабости, обладал богатым воображением и почти неистощимыми денежными возможностями. На берегах, словно по щучьему велению, возникли декоративные дворцы и дачи, триумфальные арки, цветочные гирлянды, нарядные декорации. Для оживления пейзажа согнаны были огромные стада. По реке в лодках сновал народ, празднично одетый и распевавший песни. Украинцы, греки, татары, армяне, сербы с депутациями являлись на остановках. По ночам горели роскошнейшие иллюминации, взрывались фейерверки из сотен тысяч ракет. Потемкин превзошел себя, но достиг цели — Екатерина II была довольна.
Суворов сопровождал императрицу до Херсона. Здесь подошел к нему австрийский офицер без знаков отличия и заговорил с ним о делах военных и политических. Генерал-аншеф живо отвечал, винил Англию, Францию и Пруссию, чьи интриги довели турецкого султана — слабоумного Абдул-Гамида — до неприязненных отношений с Россией. Расставаясь, офицер спросил Суворова:
— Знаете ли вы меня?
Тот, притворившись, что не узнал Иосифа II Австрийского, улыбнулся:
— Не смею сказать, что знаю. — И шепотом: — Говорят, будто вы император Римский!
— Я доверчивее вас, — отвечал Иосиф, — и верю, что говорю с русским фельдмаршалом.
Суворов много размышлял в эту пору о неизбежной, по его мысли, войне с Турцией. В 1787 году ему исполнилось уже пятьдесят восемь лет. Он казался хилым — с седою, покрытою редкими волосами головой и морщинистым лицом, сгорбленный при маленьком росте. Но он был здоров, крепок, проворен, неутомим, ловко ездил верхом, легко переносил труды, бессонницу, голод, жажду, боль. Голубые глаза его сверкали умом. Завистники распустили слух, будто Суворову по возрасту и слабости здоровья дадут отставку. В одну из прогулок с Екатериной II, когда лодка только подходила к берегу, он ловко спрыгнул с нее.