Суздаль. История. Легенды. Предания
Шрифт:
До того как фарфор появился в Европе и России, человечество довольствовалось деревянными, железными, чугунными и глиняными вещами. Знатные и богатые люди могли позволить себе иметь золотую и серебряную посуду и утварь. И вдруг стали появляться легкие, прозрачные, сверкающие белизной и яркой росписью предметы из удивительного, но неизвестного материала.
В те времена Россия, как и Европа, покупала диковинный товар у иноземных купцов. Это были фарфоровые изделия из Китая, где их впервые стали изготовлять на рубеже VII–VIII веков, а в Европу купцы завезли фарфор только шесть столетий спустя [29] . Европейцы и сами пытались найти способ производства фарфора, но до начала XVIII века
29
В Европе фарфор называли "порцелином" (от итальянского слова "porzellino" — поросенок). Своим внешним видом фарфоровые черепки напоминали морские раковины, которые, в свою очередь, были очень похожи на маленьких бело-розовых поросят. В русском языке слово "фарфор" появилось в середине XVIII века. По предположениям ученых произошло оно, вероятно, от арабского слова "фахфури" (императорский). Так на Востоке называли лучший фарфор, предназначавшийся для царствующих особ.
В России первые попытки наладить собственное производство фарфора были предприняты еще в царствование Петра I, когда в Россию был вызван голландский мастер Эггебрехт. Но фарфор ему получить не удалось, и в нашей стране он пробыл недолго. Не удавались и последующие попытки, поэтому первая задача, которую должен был решить Д.И. Виноградов, — отыскать наилучший рецепт фарфоровой массы из отечественного сырья, а потом создать новое предприятие и освоить там технологию получения фарфора.
Фарфоровое производство намечалось организовать на Невских кирпичных заводах, располагавшихся в восьми километрах от Санкт-Петербурга. "Порцелинная ее величества манифактура…" (так назвал Д.И. Виноградов новое производство) разместилась на левом берегу Невы по дороге в Шлиссельбург — на том самом месте, где потом расположился Государственный фарфоровый завод им. М.В. Ломоносова. Под новую фабрику был отведен деревянный дом и амбар для горного дела.
Д.И. Виноградов с энтузиазмом приступает к работе, не отходит от обжигательных печей, неутомимо повторяет и повторяет опыты, всей душой отдаваясь новому делу, для которого не жалел ни сил, ни времени. К открытию фарфора он шел один — без знающих советчиков и опытных помощников: "Не было такого человека, — писал он в 1756 году, — который бы мне что лучше показать или присоветовать мог". Он был тоща первый и единственный ученый-керамист, одновременно и практик. Сам, засучив рукава, стоял у печи или покрывал глазурью изделия так, "чтобы толщиной была не больше бумажного листа"; сам промывал для опытов глину и делал пробы красок, стремясь получить более совершенный рецепт.
В этом же духе Д.И. Виноградов воспитывал и помощников своих, и те научились не пассивно перенимать технику, а творчески постигать новое дело. Он уважал своих работных людей, доверял им больше, чем иностранцам, и русские мастера ценили такое к себе отношение. "Чего натура сама собою нам щедро не дала, в том должны мы чрез искусство с великим трудом доискиватца", — говорил Д. И. Виноградов. Его личный пример заражал помощников, будил в них творческую инициативу; они могли свободно выражать свое понимание красоты формы и росписи.
Первая удачная проба фарфора была получена Д.И. Виноградовым в начале 1747 года, но сначала на Невской порцеллинной манифактуре изготовлялись лишь изделия небольших размеров — "посуда малой руки" (по его собственному выражению), которая менее капризна в производстве. Царский двор получал отсюда вазы, тарелки, блюдца и другие изделия, которые были лучше саксонских. Но при дворе имя Дмитрия Ивановича не упоминалось; барон И.А. Черкасов, которому Елизавета Петровна поручила надзор
Когда же он обрел полную уверенность в том, что производство фарфора вполне налажено — в убогой по обстановке и бедной орудиями для исследований лаборатории, появилось объявление о приеме заказов на изготовление табакерок — коробочек для хранения нюхательного табака. Теперь их не употребляют, но тогда это была модная драгоценная вещица, доступная только очень богатым людям.
Самые первые (так называемые "пакетовые") табакерки были сделаны для императрицы Елизаветы Петровны, великого князя и великой княгини. Потом их стали изготовлять для всех знатных особ, "а особливо придворных обоего пола, которые изволят иметь порцелиновые табакерки в форме пакета с надписями".
Не только архивные документы, но и сами изделия (их можно видеть сейчас во многих музеях) показывают, как неутомимо трудился Д.И. Виноградов над совершенством формы и росписей фарфоровых изделий и над тем, чтобы фарфор был белее, а глазурь "не слепила" бы рельефный узор. Завод стал для бергмейстера родным домом, а окружавшие его "работные люди" — семьей, единственными близкими людьми. Он добился, чтобы его помощнику Никите Воинову прибавили оклад, и тот вместо трех стал получать шесть рублей.
Много лет Д.И. Виноградов настойчиво требовал повышения заработной платы и продовольственных пайков для всех рабочих, но только в 1757 году всем было увеличено жалованье почти на треть.
Бергмейстер прекрасно понимал, что судьба работников и их семей во многом зависела от него и его удач. Но они приходили не сразу, а барону И.А.Черкасову надоедало ждать, да и императрица порой выражала неудовольствие. Барону стало казаться, что положительного результата долго нет из-за недобросовестного отношения к делу самого Д.И. Виноградова и от нерадения "работных", которых следовало почаще наказывать. Издевательства над товарищами по работе Дмитрий Иванович очень переживал; он не мог видеть пыток, не мог смириться с создавшимся положением. Обычным явлением стали письма барона И.А. Черкасова такого содержания: "Господину бергмейстеру знать надлежит, что на ваши пробы уже довольно казны потрачено, а плода до сих пор никакого не видно. Надлежит тебе за работными людьми лучше смотреть, да и самому к тому делу со всяким рачением руки приложить".
Незаслуженные обиды, физическое перенапряжение, тяжелая обстановка на фабрике — все это самым угнетающим образом действовало на Д.И. Виноградова, но он все же находил в себе силы для дальнейших исследований. Но ни одна, даже самая незначительная, оплошность не проходила для него безнаказанно. Дело кончилось тем, что по приказу барона ученого приковали цепью к стене в его собственной комнате, и свое "Обстоятельное описание чистого порцелина" Д.И. Виноградов дописывал, "сидя на цепи".
В августе 1758 года он внезапно заболел. Присланный доктор диагноза не установил, и через три дня (25 августа) изобретатель русского фарфора скончался. Было ему тогда 38 лет. Где его похоронили — неизвестно; вероятнее всего, где-нибудь на бывшем Преображенском кладбище, располагавшемся недалеко от порцелиновой фабрики.
В Суздале сохранилось здание прежней цифирной школы, в которой учился Д.И. Виноградов. А вот семейный дом их не сохранился; место, где он стоял, сделалось охранной частью территории Суздальского кремля.
Увядание Суздаля
В 1778 году Суздаль — цветущий при князе Юрии Долгоруком, значительный и сильный при первых князьях своих и называвший некогда Владимир своим пригородом — вошел в пределы Владимирского наместничества. При въезде в Суздаль путешественников встречает городская застава — два обелиска, стоящие по обе стороны дороги. Напоминают они о времени правления императрицы Екатерины II, при которой наместничество было переименовано в губернию, а Суздаль сделался уездным городом вновь учрежденной Владимирской губернии, и застава эта обозначала его границы.