Суженый смерти
Шрифт:
– Заходи, - она смиренно толкнула дверь.
Внутри царил мрак, пахло сеном и цветами. И еще там было блаженно тепло. Она зашла следом и закрыла дверь. Александр очутился в полной темноте, и рассеянно повернул голову в сторону, где по его представлениям должна была стоять Марья. Крик застрял в горле, а сердце опустилось и резко замерло. На него смотрели два фосфоресцирующих зеленых глаза, горевшие во тьме как светлячки. Александр похолодел и замер как истукан, боясь шевельнуться. Он хотел что-то сказать, но только лишь захрипел. "Значит правда", - пронеслось в голове.
– Что, правда?
– это был голос Марьи.
– Не бойся, - она мягко взяла его за руку. Холод ее руки отрезвил. Страх исчез.
– Давай где-нибудь присядем и поговорим. Ты меня испугала... глаза....
– Александр перевел дух.
– Неожиданно как-то.
– Это чтобы я видела в темноте, - она улыбалась, он готов был поклясться в этом.
– Еще насидимся. Пошли.
Она повела его за руку в темноте. Он споткнулся обо что-то и завалился вперед. Тонкая и сильная рука уперлась ему в грудь и удержала на месте.
– Не спотыкайся.
– Я же не вижу в темноте, - он придвинулся ближе к ней, и аккуратно скользнул по руке к плечу. Его пальцы дрогнули, когда он прикоснулся к ее обнаженной коже. Каким-то чудом она уже успела избавиться от плаща, и теперь была одета во что-то легкое и незаметное, открывающее плечи.
– Мне так удобнее будет идти.
– Хм...
– она обняла его за талию.
– Пошли, так ты точно не споткнешься.
Он хотел спросить, что с электричеством, но момент был настолько тонок, что Александр испугался потерять ощущения и удержался. Они шли веред, никуда не сворачивая. Свечкин изумлялся, по его подсчетам уже давно должна была возникнуть стена, в которую они бы уперлись. Но стены не было; было ощущение безграничного пространства, ноги гулко отстукивали по камню пола. Каменный пол в доме, это что-то необыкновенное.
– Какой большой дом... А с виду не скажешь, - Свечкин вздрогнул от эха. Оно было такое же, как в пещере или каменном гроте.
– Просто иди со мной, - она была совсем рядом, почти прижавшись к нему, и говорила это на ухо. Его сводила с ума эта близость.
– Свет... Он тебе неприятен?
– Александр тоже говорил очень тихо, дыша ей в шею.
Она хохотнула, коротко и дерзко.
– Это для тебя же необходимо. Иногда лучше не знать, что может скрывать тьма....
И он ей поверил. Свечкин попал в нетипичную, почти экстремальную ситуацию, в которой не знал как себя вести, и принял единственно верное решение слушаться проводника, как слушался бы полкового командира. Все что происходило, было иррационально - холод ее кожи, светящиеся фосфором глаза, огромная по ощущениям пещера внутри приземистого домика, и тайна ее слов.
Они шли вперед, казалось, минут пятнадцать.
– Удивительно, что ты так часто выходишь в магазин.... Я б на твоем месте службой доставки пользовался, - он улыбнулся. Чувство юмора ему никогда не изменяло.
– Фигуру нужно поддерживать, пешие прогулки полезны для здоровья.
У Свечкина к Марье был миллион вопросов, но он знал: она ответит, только когда сама захочет, что-то выспрашивать у нее в лоб было бесполезно. "Настроена ли она на откровенный диалог?", - спросил себя Свечкин и не смог ответить.
С первых минут пути, когда тепло помещения и аромат сена сменила прохлада ночи, почувствовался запах хвои. Неспешный шум леса дарил умиротворение, а камень под ногами перешел в невысокую траву и мох, по которому было удобно и мягко идти. Они пробирались сквозь лес, но ветви не драли кожу, не мешали идти, ни один корень не вылезал коварно из земли, подстерегая путников. Деревья слабо шелестели под несуществующим ветром, воздух нес несравненную сладость смолы. И не было никаких звуков присутствия живых существ, ни птиц, ни животных, вообще никого, хотя даже спиной Александр чувствовал какое-то бесшумное движение и чье-то неустанное присутствие.
– За нами следят?
– спросил он у Марьи.
– Наблюдают. Пока ты со мной тебя никто не тронет.
Наконец, еще через какое-то время, они остановились. Марья что-то прошептала, и на небе появилась луна, как будто вырвавшаяся из пелены туч. Привыкшему к полной темноте Свечкину ночное светило показалось не менее ярким, чем солнце. Девушка и ее спутник находились на вершине утеса, у подножья которого посреди обширной поляны расположился деревянный сруб в два этажа. Обычный дом без террасы или веранды, с четырехскатной крышей, но мужчина был поражен: в доме не было окон. Ни одного, как не было и забора, ограждающего дом, не было крыльца. Одна лишь массивная дверь с широкой ступенькой, и все. За домом простирался черный лес, который, казалось, поднимался до неба верхушками елей и сосен. Так как Александр стоял на возвышении, кругозор был широк, но насколько хватало взгляда, лес уходил в горизонт. Луна кроваво-зловещего цвета, спелая и большая, висела в антрацитовой вышине и знала на все ответы; вот только задать ей вопросы было некому. По небу плавно текли легкие облака, рваные и невесомые, и чудилось, будто их мерное течение уже целую вечность ничто не могло нарушить. Свечкин глубоко вдохнул прекрасный свежий воздух, опьяняющий своей первозданностью, и закрыл глаза.
– Красота неописуемая.
– Я рада, что тебе понравилось, - Марья прищурила веки.
– Это мой мир.
– А что...
– Александр хотел повернуться назад, но железная хватка тонких пальцев удержала его на месте.
– Даже не вздумай оборачиваться, - голос Марьи отдавал сталью.
– А ты сильная, - он констатировал факт с раздражением в голосе.
– Не люблю, когда мне кто-то что-то приказывает.
– Сильнее чем ты думаешь. Для твоего же блага, поверь.
– Пошли в дом, - Александр смирился.
Сидя перед камином, от которого шел спокойный жар, Александр не мог отвести взгляда от девушки, откинувшейся на спинку уютного невысокого мягкого кресла. Молчание затягивалось.
– Кто ты, Марья?
– он решил начать разговор с прямого вопроса.
Она на мгновение оторвала взгляд от пламени, и посмотрела Свечкину в глаза. Но промолчала.
– Ладно, а зачем ты меня сюда привела?
– Ты сам пришел. Ты гость, не забывай.
– Ох.... Ну и тяжко же с тобой общаться.
– А ты помолчи, - она улыбнулась.
Он взял ее руку, и нежно сжал в своей, одарив долгим взглядом. Рука по-прежнему была холодна. Марья не стала ее убирать.
– Я не знаю с чего начать. Тебе вообще любопытно узнать, почему я тебя искал?
– Понравилась, наверное?
– она смотрела на пламя.
– Глупости.
Девушка посмотрела на него удивленно:
– Да что ты? Серьезно?
– Александру редко когда приходилось слышать столько сарказма в интонации.