Суженый смерти
Шрифт:
– Ого! И ты жив?
– майор недоверчиво скривился.
– Да, и это чудо. В общем, тварь невидима, она была от меня в десяти метрах, а я смотрел сквозь нее и ничего не подозревал. Вот тебе ответ, почему все жертвы были застигнуты врасплох.
– Что ты делал на пустыре?
– Приключения искал! Я искал знакомого, он раньше жил возле этого пустыря, но человек переехал. Мне же всегда нравились городские развалины, вот я и сделал пару фотографий на память.
– Ты ждешь, будто я в это поверю?
– Арсений усмехнулся.
– Может, начистоту поговорим? Ты сам что-то копаешь, проводишь какое-то расследование, а когда понимаешь,
– Хорошо. Моя любовница ведьма, она что-то знает о девушке, которая, как мне кажется, и является оборотнем. Так лучше?
Арсений поперхнулся коктейлем и вытаращил на Свечкина глаза. Наверное, он мог удивиться сильнее только в случае, если бы ему доказали, что начальник, пятидесятипятилетний дубовый солдафон-подполковник советской закалки, является парковым эксгибиционистом.
– Эм... ну да, лучше, - опер переваривал услышанное.
– Может, поподробней?
– Тот мужик под мостом. Это я его избил. Не перебивай, - Свечкин поднял руку в предостерегающем жесте.
– Я ехал в троллейбусе, он пристал к девушке, угрожал ножом. Я не мог пройти мимо. Я его выкинул на остановке перед первым мостом, он был жив и почти здоров. Троллейбус поехал дальше. Девушка, на которую он наезжал, вышла через пару остановок после того. Она была какая-то странная...
– Волосатая и с черными когтями?
– опер не удержался от вопроса.
– Нет. Красивая, каких редко видел. Но в ней какая-то свирепость, что ли? Я не опишу. Она не человек одним словом, мы другие. Ну а на следующий день я узнаю, что тот мужик из троллейбуса был убит. Мотив очевиден.
– Месть... Опиши подробнее ситуацию.
И Свечкин описал. Только решил ничего не говорить о сне с участием Марьи, о своем медальоне и об Игоре Борисовиче. К рассказу он добавил, что наткнулся на пустырь исследуя район в котором вышла девушка из троллейбуса, но саму девушку найти так и не удалось.
– Ладно, а что на счет твоей любовницы?
– Это мое дело. Она что-то знает обо всем происходящем, но молчит. Когда расколю, я поделюсь с тобой информацией.
– Было бы неплохо.
– Очень даже. А теперь перейдем к тому, ради чего я тебе звонил. Мне нужен человек, разбирающийся в славянской мифологии. Лучше всего, кто знает об оборотнях и всем прочем. Ты много с кем сталкиваешься по долгу службы, может, есть знакомые профессора или...
– Дядя. Мой дядя доктор исторических наук. Если даже он ничего и не знает, то может посоветовать человека, который нам поможет. У него-то круг общения по интересам...
– Отлично. Поехали к нему.
– У меня дела вечером...
– Ты представишь меня как француза, который приехал для исследования русского фольклора, ну а сам уедешь по делам. Все остальное предоставь мне. Я справлюсь.
– Хорошо. Ох, и хитер же ты...
– Нужно умело использовать преимущества иностранного подданства, - Свечкин улыбнулся.
– Не рассказывать же твоему дяде кого мы ищем, в самом-то деле?
– Конечно, нет. Меньше знаешь - крепче спишь.
Свечкин сидел с чашкой травяного чая в гостиной просторной квартиры дяди Арсения, внешне очень мало напоминающего декана института и доктора исторических наук, коим он являлся. Скорее так должен был выглядеть байкер, которому перевалило за шестьдесят, потому как рваные джинсы и кожаная жилетка на голое тело мало соответствовала образу типичного преподавателя. Картину довершала густая борода, коротко стриженые волосы и две наколки на плечах - якорь и русалка, с лицом типичной опытной жрицы любви с пригородной трассы. Профессор не был сухоньким старичком, каким его обрисовало воображение Александра, когда Арсений сказал о своем дяде, наоборот это был крепкий высокий мужчина, только-только начавший терять свою физическую форму из-за возраста.
– Вас удивляет моя внешность?
– густой бас Анатолия Викентиевича занял все пространство квартиры.
– Да, месье, - Свечкин всецело углубился в образ, и теперь был французским исследователем народного фольклора. Опер ушел пару минут назад, и разговор об оборотнях даже еще не начинался.
– Вы похожи на байкера из американских боевиков.
– Так и есть. Я в братстве. Я ведь не всегда был интеллигентом, - тон профессора выражал презрение к этому слову.
– Молодость не предполагает благоразумия.
– Вы служили на флоте?
– Александр кивнул на якорь.
– Так точно. А потом пошел на исторический, переехал в Москву, и всецело отдался работе. Я вернулся сюда пять лет назад, истосковался по дому, знаете ли... Тем более никого кроме племянника у меня не осталось...
– Мне это знакомо.
– Я запамятовал ваше имя.
– Анри. Анри дю Труа.
– У вас очень чистое произношение.
– Мама русская.
– Вы из Парижа?
– Да.
– В Париже русская кровь - не новость. Столько бело эмигрантов туда переехало... Говорят, у каждого третьего парижанина в семье был кто-то русский.
– Да. В Париже в начале двадцатых жило около ста тысяч русских. Это немало для такого города.
– Это немало для любого города. Арсений сказал, вы исследуете славянский фольклор?
– Да. Ради этого я и приехал в Россию. Я пишу книгу, и мне нужно кое-что узнать по ряду вопросов.
– А почему Юг России? Вам бы в Москву! Или в Сибирь на худой конец отправиться для исследований. Там архивы, библиотеки...
– Я туда поеду, но позже. Моя мама из этого города, и здесь живут мои родственники. Я у них в гостях, а так как не могу сидеть без дела, пробую проводить исследования и здесь.
– Что именно вас интересует? Вы же понимаете - славянский фольклор настолько расплывчатое понятие, что нам с вами и года не хватит, чтобы обсудить все его составляющие.
– Да, я понимаю. Моя книга необычна: я пишу об оборотнях. Я решил, вы мне сможете рассказать о таком персонаже русского фольклора, как Серый волк, - он сделал паузу, наблюдая за реакцией профессора.
– К сожалению, о Сером волке я знаю лишь одно - это был персонаж сказок, спасающий Ивана-дурака из перипетий. Но тема ваших исследований действительно необычна. Что вас к ней подтолкнуло?