Свадьба

Стил Даниэла

— А как насчет экранизации?

— Пока никак, — честно признался Джефф. — Я разговаривал кое с кем, пытался продать роман киностудии, но пока не получил ни одного интересного предложения. Следующий фильм я бы не хотел снимать сам, это занятие отнимает слишком много времени, а я хочу вернуться к своему делу. Так что жду более интересных предложений, в крайнем случае сам напишу сценарий.

— Об этом я и хотел поговорить, — подхватил Саймон в своей обычной манере. — У меня как раз к вам предложение. Может, если вы выкроите время на этой неделе, встретимся и обсудим этот вопрос?

Джефф просиял, не смея поверить своим ушам. Саймон Стейнберг, один из самых знаменитых продюсеров Голливуда сам предлагает снять фильм по его книге! И

его нисколько не волнует, что Джефф собирается жениться на его дочери и об этом обязательно пойдут разговоры. Впрочем, будущий зять к этому времени достаточно хорошо узнал Саймона и понимал, что если бы книга ему не понравилась, он не предложил бы снять по ней фильм, кем бы ему ни приходился автор и на ком бы он ни собирался жениться.

— Эго лучшая новость за последние сто лет! — с восторгом заявил Джефф.

— Какая новость? Расскажите мне, — вмешалась Аллегра, подходя к отцу и жениху.

— Твоему отцу понравилась моя новая книга, и, возможно, он предпримет по этому поводу кое-какие шаги, — скромно ответил Джефф. Он повернулся к своей будущей жене и вдруг широко улыбнулся: — У меня идея, Элли, может, ты, как адвокат, проведешь за меня переговоры? Почему бы нам не сделать это по-семейному?

Аллегра громко рассмеялась:

— Вот и говорите после этого о столкновении интересов!

Шутки шутками, но она была очень рада за Джеффа. Лучшего сочетания для делового сотрудничества, чем ее отец и Джефф, и придумать было нельзя, они идеально подходили друг другу. Вскоре Аллегра с сожалением посмотрела на часы. Пора было собираться. Они с Джеффом шли на концерт Брэма Моррисона, посвященный Дню независимости. Сегодняшний концерт был кульминацией американской части его турне, после этого Брэм собирался лететь в Японию. Хотя Джефф не был большим поклонником рок-концертов, Аллегра обещала Брэму прийти. Концерт обещал стать грандиозным мероприятием, все билеты на огромный стадион разошлись в мгновение ока. Только для того чтобы ограждать Брэма от буйного восторга фанатов, его агенты наняли восемь телохранителей. Все концерты начавшегося турне проходили с огромным успехом. Похоже, Брэм превращался в культовую фигуру всех поколений.

— Куда это вы двое так торопитесь? — спросила Сэм, увидев, что Аллегра и Джефф собираются уходить.

— На концерт Брэма Моррисона в «Большом западном форуме».

— Везет же некоторым! — с завистью сказала Сэм. Джимми, судя по всему, тоже был не прочь побывать на концерте. Они с Сэм обсуждали этот вопрос, но решили, что в ее положении лучше держаться подальше от таких толп, которые собираются на рок-концертах, это слишком опасно.

— Не переживай, я достану тебе билет в следующий раз.

Через несколько минут они поехали переодеваться в дом Аллегры на Беверли-Хиллз. Аллегра собиралась после свадьбы выставить свой дом на продажу, они с Джеффом планировали купить в Малибу новый дом по больше.

В шесть часов оба были готовы ехать на концерт. Аллегра заказала для них лимузин, импресарио Брэма предлагал ей прислать телохранителя, но Аллегра отказалась: толпа ожидалась хотя и большая, но вполне доброжелательная. Поклонники обожали Брэма, порой пытались подойти к нему слишком близко или слишком навязчиво старались коснуться своего кумира, но, как правило, были безобидны.

Аллегру и Джеффа ждали за кулисами до начала концерта, однако когда они приехали, собралась такая огромная толпа, что они с трудом пробились к служебному входу. Даже за кулисами народу скопилось больше, чем обычно. Многих, казалось, того и гляди вытолкнут на сцену, и во время концерта они едва не теснили со сцены музыкантов, но деваться было некуда. У Брэма было баснословное количество поклонников. Никогда еще Аллегра не видела столько зрителей на концерте.

Ее и Джеффа то и дело толкали из стороны в сторону, не раз Аллегра ожидала какого-нибудь недоразумения, но все обошлось. Концерт длился несколько часов, ближе к концу большинство зрителей были под кайфом —

одни от спиртного, другие от наркотиков. В одиннадцать часов должен был начаться фейерверк. Минут за пять до его начала какой-то длинноволосый тип в кожаной жилетке на голое тело взобрался на сцену и выхватил у ударника микрофон. Он стал кричать в зал что-то бессвязное о своей любви к Брэму Моррисону, якобы они когда-то вместе воевали во Вьетнаме, их убили и с тех пор они стали единым целым. Он все не умолкал, его бессвязный бред чем-то походил на текст песни. Охрана пыталась добраться до него, чтобы увести со сцены, но на сцене и вокруг нее собралось так много зевак, что к нему было просто не пробиться. Тип в жилетке стал визжать во все горло: «Я тебя люблю! Я тебя люблю!». В это время начался фейерверк, это отвлекло внимание зрителей, толпа немного поредела, и телохранители Брэма наконец смогли отобрать у него микрофон. Когда они схватили орущего фаната и стащили со сцены, он все еще выкрикивал «Я тебя люблю», но теперь почему-то плакал и у него в руках был пистолет. Оружие выглядело игрушечным. Над головой раскрывались огненные цветы фейерверка, раздавались хлопки ракет, заглушая все остальные звуки. Аллегра посмотрела прямо перед собой, ее взгляд наткнулся на Брэма, и она остолбенела: Брэм стоял на коленях, обливаясь кровью. Кровь была повсюду — на голове, на груди, стекала по рукам. Аллегра бросилась к телохранителю, схватила его за руку и закричала что есть сил, пытаясь перекрыть шум:

— Брэм ранен!

Тут и остальные поняли, что произошло. Внезапно вокруг собралась тесная толпа, через которую не смог бы пробиться никто. Брэма подняли на руки, из динамиков неслась его музыка, кровь Брэма капала на столпившихся вокруг него людей, жена Брэма держала его за руку, дети плакали. Брэм умер, так и не дождавшись врачей «скорой помощи». Аллегра пробилась к Брэму вместе с медиками. Брэма положили на пол, Аллегра стояла перед ним на коленях, Джинни Моррисон обнимала мужа и умоляла не покидать их. Но Брэма уже не было с ними, его душа отлетела на небеса и витала где-то между облаками и разноцветными огненными фонтанами. Песни Брэма звучали изо всех динамиков еще громче, чем раньше, музыка не смолкала, и многие зрители даже не знали, что произошло. Им сообщили только в полночь. Толпа пришла в неистовство, одни бесновались в гневе, другие плакали, третьи причитали, а голос Брэма все еще звучал над стадионом. Это был последний концерт Брэма Моррисона.

Человек, убивший Брэма, не был с ним знаком, никогда с ним не встречался и вообще видел Брэма впервые в жизни. Как он сообщил, Бог послал его, чтобы спасти Брэма от людей, которые могут причинить ему вред, и вернуть его Богу. Он гордо заявил полицейским, что выполнил свою миссию и теперь Брэм счастлив. Но почему-то никто не разделял его радость.

Психопат-одиночка убил Брэма Моррисона, одного из величайших рок-музыкантов. Пятьдесят тысяч поклонников его таланта бесновались, визжали, плакали, рыдали. Это скорбное неистовство продолжалось всю ночь, только к утру полиции наконец удалось очистить «Форум» от публики. Аллегра пробыла на ногах всю ночь, ее джинсы и белая рубашка были в крови Брэма, но она выполняла свою работу и не отходила от Джинни Моррисон. Говорили о похоронах. Джинни хотела устроить скромную церемонию, но публика бы

этого не допустила. В конце концов был найден компромиссный вариант: закрытые похороны, а потом поминальная служба в «Колизее» на сто тысяч человек. Организацию заупокойной службы взяли на себя антрепренеры Брэма, об остальном предстояло позаботиться Аллегре. Похороны, надгробная речь, решение множества юридических вопросов, в том числе и возникших в связи с отменой турне, — она не только занималась всем этим, но еще и поддерживала Джинни и утешала детей. Именно этого ждал бы от нее Брэм. Она по-человечески любила его. В отличие от Мэла О’Донована, который порой нередко вел себя как фигляр, Брэм был одним из немногих действительно великих людей в мире рок-музыки.