Свадьба

Стил Даниэла

— По-моему, Сэм нужно немного побыть наедине с Джимми. Они хорошо справляются вместе, Джимми ей помогает, как учили на занятиях. Мне кажется, слишком большая толпа вокруг только заставит ее волноваться еще сильнее.

Посидев некоторое время в коридоре, Аллегра и Блэр в конце концов не выдержали, тихо приоткрыли дверь палаты и заглянули внутрь. Сэм с испуганным видом сидела на кровати, пытаясь дышать во время схватки, как ее учили, а Джимми стоял рядом и что-то говорил ей. Для восемнадцатилетнего паренька он держался на удивление спокойно. Когда схватка кончилась и Сэм откинулась на подушки, Джимми дал ей кубик льда и обтер влажной салфеткой лоб.

— Как дела, Сэм? — осторожно поинтересовалась Аллегра.

—

Не знаю. — Сэм испуганно цеплялась за руку Джимми.

Монитор показал, что начинается очередная схватка, и все

повторилось сначала. Аллегра, в душе содрогаясь от ужаса, стояла в сторонке, но Блэр считала, что Сэм отлично справляется. То же самое сказал и врач, когда подошел к ней через несколько минут. Он похвалил Сэм за усердие и похлопал ее по коленке.

— Осталось недолго, — сказал он, подбадривая Сэм. Он собирался принять ребенка прямо здесь, в этой кровати, когда Сэм будет готова. — Полдела уже сделано — добавил он радостно, а Сэм, услышав это, застонала:

— Половина? Я больше не выдержу! — Она со слезами на глазах посмотрела на Джимми.

— Ты молодчина, Сэм, — прошептал он. Сейчас Джимми выглядел не мальчиком, а мужчиной. Он спокойно стоял рядом, держал Сэм за руку и вместе с ней ждал следующей схватки. Блэр и Аллегра почувствовали себя совершенно лишними и потихоньку вышли из палаты в коридор. Мужчины представляли собой довольно занятное зрелище. Джефф безмятежно похрапывал в кресле. Саймон клевал носом над газетой, которую тщетно пытался читать.

Аллегра с матерью прошлись по коридору и остановились у окна детской палаты, чтобы посмотреть на младенцев. Некоторые спали, но большинство плакали. Одни из них родились совсем недавно, не больше часа назад, другие с одинаковым нетерпением ждали своих мамочек.

— Что ты думаешь о Джимми? — спросила Аллегра мать.

Блэр пожала плечами:

— Поживем— увидим.

Аллегра снова заглянула в палату к Сэм. Сестра сидела на краю кровати, Джимми сидел у нее за спиной и растирал ей поясницу. Следуя указаниям акушерки, Джимми даже помог Сэм походить по комнате. Но тут началась новая схватка, и Сэм закричала. Тогда Джимми осторожно приподнял ее и снова уложил на кровать, однако боль усиливалась и Сэм продолжала кричать. Аллегра была глубоко тронута тем, как Джимми заботится о ее сестре, парень проявлял чудеса терпения и выдержки. Схватки продолжались всю ночь, встало солнце, а ребенок, казалось, все еще не собирался появляться на свет. Врач и акушерка говорили, что все идет как положено, хвалили Сэм, но она жаловалась, что больше не выдержит. С каждой схваткой она вцеплялась в руку Джимми и кричала. Аллегра уже думала, что больше этого не вынесет и ей придется уйти, но тут врач наконец разрешил Сэм тужиться. Теперь начиналась настоящая работа, однако Сэм только смотрела на своих родных, на Джимми, на врача и кричала. У нее не осталось сил.

— Я не могу, — все время повторяла она.

— Можешь, Сэм, можешь, — твердо сказал Джимми. — Ну давай же, прошу тебя, ты должна это сделать.

Со стороны они были похожи на двух подростков, поощряющих один другого, но, наблюдая за ними, Блэр видела то, чего не замечала Аллегра: эти двое больше не были детьми, за одну ночь они повзрослели. Теперь это были уже не мальчик и девочка, а мужчина и женщина. Блэр помнила, как рождались ее собственные дети — Пэдди, Аллегра, Скотт, Сэм. С рождением ребенка жизнь женщины необратимо меняется, меняются и отношения с его отцом, между женщиной и мужчиной как бы образуется новая связь. Джимми вел себя так, как будто был отцом ребенка. Он неотлучно находился рядом, поддерживал Саманту как мог. А она не замечала вбкруг никого, кроме Джимми, только он один был ей нужен в эти трудные часы.

Роженице приподняли ноги, она испытывала страшную боль, умоляла не трогать ее и

все время хваталась за Джимми. Акушерка велела ей тужиться, но Сэм ее не слушалась. Джимми помог приподнять ей голову и плечи, и тогда Сэм наконец начала делать то, что от нее требовалось. Опять же с помощью Джимми акушерке и врачу удалось уговорить Сэм, и ребенок начал медленно продвигаться. Блэр и Аллегра время от времени выходили из палаты, когда им становилось уж совсем невмоготу видеть страдания Сэм, но Джимми не покидал ее всю ночь. Около девяти утра — Блэр тогда только что в очередной раз вернулась в комнату — все засуетились. В палату вкатили кроватку для новорожденного. Пришли еще две акушерки, врач помогал Сэм, держа ее ноги в приподнятом положении, а Джимми обнимал ее за плечи, помогая вытолкнуть ребенка. Вдруг Сэм издала звук, похожий на хрюканье, и, совершенно обессиленная, повисла на руках у Джимми, но туг же завизжала — началась новая схватка. На этот раз ей не дали увильнуть, акушерки помогали тужиться, и вдруг в комнате раздался совершенно новый звук. Это была музыка жизни — тоненький писк новорожденного, потом громкий крик. Сэм засмеялась со слезами на глазах, Джимми вел себя точно так же.

— О Господи… Господи… Он такой красивый! С ним все в порядке? — От волнения у Сэм прерывалось дыхание.

— Отличный малыш, — сказал врач.

Джимми не мог говорить, но за него все сказал взгляд, обращенный к Сэм. Он постоял рядом, потом поднес к губам руку Сэм и тихо прошептал:

— Я люблю тебя. Ты молодчина.

— Без тебя я бы не справилась.

Сэм устало откинулась на подушки, Джимми склонился над ней и положил младенца рядом с матерью. Сэм подняла глаза на Аллегру, потом посмотрела на Джимми, и они обменялись какими-то странными взглядами. Аллегра и Блэр находились в палате, и Сэм повернула голову так, чтобы видеть обеих одновременно. Саймон и Джефф тоже были в палате и с радостью взирали на здорового мальчугана, который в это время орал во всю мощь своих маленьких легких. Никто не мог смотреть на малыша без улыбки, но Сэм вдруг загрустила. Она с сожалением взглянула на Аллегру и Джеффа. Ей не хотелось причинять им боль, но как бы она ни любила обоих, у нее не было выбора.

— Эл, Джефф, мы с Джимми должны вам что-то сказать. — Она набрала в грудь побольше воздуха и сжала руку Джимми. — На прошлой неделе мы поженились. Нам обоим уже исполнилось восемнадцать, и даже если нам придется самим содержать ребенка, мы хотим оставить его у себя. Аллегра, мне жаль и заплакала. Она разочаровала многих, сначала родителей, потом Уитменов, которые хотели усыновить ее ребенка, теперь вот Аллегру и Джеффа. Однако ни Аллегра, ни Джефф, похоже, не обиделись, оба смотрели на нее с удивлением.

— Вы хотите оставить ребенка? — переспросил Джефф свою будущую свояченицу. — Сэм только кивнула. — Ну что ж, это правильно, вы здорово потрудились, чтобы он появился на свет. — Джефф ласково похлопал Сэм по руке, в его глазах блеснули слезы. — Мы хотели его усыновить, чтобы он остался в семье, но ты его мать, ему с тобой будет лучше.

Джефф повернулся к Джимми и улыбнулся ему, как мужчина мужчине:

— Мои поздравления.

Потом обнял Аллегру за плечи.

— Ты как, Эл, не возражаешь?

Сэм с тревогой посмотрела на старшую сестру, ожидая ее ответа.

— Все нормально, — немного грустно сказала Аллегра. — Кажется, я слегка ошеломлена всем этим и еще не пришла в себя. — Роды подействовали на нее гораздо сильнее, чем она могла предположить. — Я рада за тебя. Конечно, я хотела ребенка, но, правду сказать, немножко и побаивалась. Наверное, мы еще не готовы быть родителями.

Но они все равно хотели ребенка, и ей требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли, что Сэм оставляет его себе. Однако Джефф прав: малышу лучше быть с матерью, если есть такая возможность.