Свадьбы
Шрифт:
На Дону-то все живут, братцы,
люди вольные,
Люди вольные живут-то,
донские казаки.
Собирались казаки, други, во единый
круг,
Они стали меж собою да все
дуван делить!
Как на первый-то пай
клали пятьсот рублей,
На другой-то пай они клали
всю тысячу,
А па третий становюш красну
девицу.,.
“Разбойничьи песни-то!” - подумал про себя Георгий.
На его плече лежала огромная тяжелая рука Худоложки. Сидел Георгий за столом с настоящими
А ведь распорядись судьба по-другому, всю жизнь свечи бы лил да варил мыло.
Наступило утро, когда наконец-то отбражничались. Спозаранку в курень Худоложки явился от войскового атамана писарь, принес чертеж. На сегодня казакам и строителям Тургенева надлежало углублять ров и поднимать стены бастиона Цобраколь.
Лицо писаря, его голос были Георгию знакомы, но где он мог видеть этого ученого казака?..
И когда писарь пошел из куреня, Георгий потянулся следом. На улице писарь обернулся вдруг к нему и, чуть смягчив холодное лицо улыбкой, сказал:
– Долго же ты шел к Азову, Георгий!
– Вспомнил!
– Что ты вспомнил?
– Тебя! Ты тот самый швед.
– Меня зовут Федор Порошин, Георгий. Рад, что ты в нашем городе. Вот только и поговорить-то не удастся. Уезжаю сегодня.
– Далеко?
– Далеко, Георгий. Коли жив буду, вернусь в Азов, а коли вернусь, так и тебя найду, тогда и поговорим.
– А ведь я твой завет не забыл, - быстро затараторил Георгий на хорошем турецком языке.
– Ого!
– Получается?
– Получается… Ей-ей, ты мне нравишься, казак! Казак?
– Казак!
– смутясь, согласился Георгий.
– Ни о чем тебя спрашивать не буду, но, глядишь, коли ты в языках преуспел, идти нам с тобой одной дорожкой. Будь здоров, Георгий!
– И тебе счастливо!
Они обнялись, и помешкав, поцеловались.
– Ты знаешь нашего писаря?
– удивился Худоложка.
– Из Москвы вместе бежали.
– Вон какие куролесы!
– Уезжает он.
– В Яссы небось, к молдавскому господарю. Лазутчиком,
“Лазутчиком? В Яссы?
– горько задумался Георгий.
– И я
лазутчиком. В Азов”.
Вспомнил отца Бориса, тоскливо стало: люди ему душу открывают, а ему надо все слушать и мотать на ус: в Москве хотели знать, чего ждать от казаков. И тут, как нарочно, Худоложка сказал:
– Завтра послы персидского шаха приезжают.
*
Послов принимают атаманы, разговоры атаманы ведут с послами наитайнейшие. Да только у послов - секретари, у атаманов - есаулы, у послов да секретарей - слуги, у атаманов да есаулов - ближние дружки.
Приметил Георгий одного перса. Тот все по базару ходил, к серебряным кольцам приценивался. Купил Георгий самое дорогое кольцо, с алмазиком,
– Дорого!
– по-своему сказал, а Георгий ему по-турецки:
– Давай меняться! Приноси вечером свой товар ко мне домой.
И показал, где живет.
Пришел перс. Принес три халата. Георгий сделал вид, что халаты ему очень понравились. Поменялся, стал угощать чужестранца.
– Скажи, как величать тебя,
– Меня зовут так же, как нашего великого шаха - Сефи, да продлит аллах дни его блистательного правления.
– А меня зовут Георгий. Выпьем же первую чашу за дружбу!
Перс помялся, но отказаться не посмел. Выпили за дружбу. Потом выпили отдельно за шаха Сефи, за царя Михаила и за Войско Донское. Развязало вино языки.
– Я против тебя никогда не подниму сабли!
– клялся Георгий.
А Сефи удивился:
– Зачем же нам ссориться и воевать друг с другом, когда мой великий шах зовет Войско Донское к себе на службу. Мой великий шах Сефи восхищен казаками. Вы такую крепость у турок отобрали. Теперь весь мир над Мурадом хохочет. Мой великий шах просит ваших атаманов прислать к нему знаменитых казаков, и он этих казаков наградит.
– Твой шах Сефи воистину щедрый государь.
Перс пьяно покрутил головой:
– Мой великий шах - кроволиец. Говорят, он родился с руками, полными крови. Его дед, шах Аббас, тогда сказал: “Много же этот мальчик прольет крови”. И те слова стали пророческими. Шах перебил всех великих воинов, сам он страха не знает, но мы проигрываем туркам битву за битвой, мы бегаем от турок, а давно ли минуло время Аббаса, когда турки бегали от нас? Шах Аббас тоже был кроволиец, но
Сефи превзошел его в этом, только в этом, только в дурном…
*
Отец Варлаам выслушал Георгия, одобрительно кивая на каждое его слово.
– Зачем пожаловали кызылбаши, мы теперь знаем. Ну а что ответили атаманы персам, я сам вызнаю. Ты с казаками об этом разговоров не затевай. Ты должен стать, Георгий, своим человеком у азовцев, казаком ты должен стать. В поход просись. Слава казацкая в поле гуляет, - отец Варлаам нахмурился вдруг.
– Что-то еще тебе хотел сказать. Ах да! Вот деньги тебе. Десять рублей, но это последние. Живи, как все казаки живут…
Вышел Георгий из церкви, чуя крылышки за спиной, да ведь не ангельские: в кармане десять рублей и велено быть вольным казаком! Так везет, что аж боязно.
Георгий едва порог своего дома переступил, а следом за ним Худоложка.
– Айда, парень, с нами!
Георгий чуть было не кудыкнул, но спохватился.
– Айда!
– А знаешь, в какую сторону?
– А я за тобой в любую, Худоложка!
– Славный ответ… Мы идем на Кафу.
– Скоро?
– Готовься! Когда приспеет время, кликнем.