Свадебный переполох, Логан Никки

Свадебный переполох

на обложку

Логан Никки

Шрифт:

– Хорошо. А ты?

– Тоже хорошо.

Замечательно. Выходит, у обоих дела плохи.

– Я хотела тебя спросить про чек.

– Эти деньги твои. За бережливость мы не наказываем.

Бережливость. Качество для скучной бабули.

– Значит, двенадцать тысяч фунтов?

Зандер пожал плечами:

– Ты заслужила. На что потратишь?

Джорджия пока не думала.

– Может, в Турцию еще раз съезжу.

– Правильно. Посмотришь там все как следует.

– Столько возможностей появляется, когда тебе выдают реальные деньги, – произнесла Джорджия.

– Делай все, что хочешь. Надеюсь, тебе понравится.

Искренность Зандера удивила ее. А впрочем, что тут странного? В плохого мужчину она бы так не влюбилась.

– Почему ты тут прячешься? – спросила Джорджия.

– Я не прячусь, я наблюдаю.

– Твоему персоналу это не нравится.

Зандер улыбнулся без всякой грусти:

– Представляю. Некоторые из них славу любят, а свои обязанности – нет.

Повисла пауза. В соседнюю студию вернулась стажерка с чашкой чая и испуганно поглядела по сторонам.

Джорджия отошла от стены.

– Ну ладно, я пойду.

– Волнуешься? – спросил Зандер.

Да, и не только из-за эфира.

– Немного. Это для меня трудно.

– Я им доходчиво объяснил, что можно, а что нельзя. Кто заикнется про Брэдфорда, пусть подыскивает новую работу.

Доброта Зандера тронула Джорджию. А равнодушие причинило боль.

– Спасибо.

– Слышал, у него новая девушка, – рискнул добавить Зандер. – Тебя это не огорчает?

– Нет. Я за него рада. Год у него был тяжелый, и наконец он получил награду за свои страдания.

Зандер удивленно посмотрел на нее. Медленно выдохнул.

– Хороший ты человек, Джорджия Стоун.

Джорджия подняла голову:

– Знаю. Такой я мечтала бы стать, но мне уже повезло.

Зандер одарил ее знакомой до боли улыбкой.

– Ну, я пойду. А то режиссер начнет на стажерке злость вымещать.

Зандер заглянул в другую студию, а Джорджия повернулась к двери. Не успела дотянуться до ручки, и тут услышала:

– Джордж…

Обернулась.

– Чудесно выглядишь.

На самом деле выглядела она как всегда. Не считая серых теней под глазами, которые так старательно пыталась замаскировать.

– Спасибо.

– И голос бодрый.

Можно было отшутиться в ответ, но, возможно, это их последний разговор. Джорджии хотелось сказать что-то важное.

– У меня все хорошо. Наконец я делаю то, чего хочется мне. Не оглядываюсь на других. Это очень…

– Правильно, – произнес Зандер, будто пробуя слово на вкус, – и привлекательно.

В груди у Джорджии защемило. Разве можно говорить женщине такие вещи за две минуты до эфира?

– До свидания, Зандер.

Хотя какие уж тут свидания. Сегодня все закончится.

Джорджия вышла в залитый флуоресцентным светом коридор и вернулась обратно. Улыбнулась девушке, протянувшей ей чашку чая, и позволила вновь надеть на себя наушники и прикрепить микрофон. При этом старательно игнорируя Зандера за стеклом. Хотя его было почти не видно в темноте, Джорджия остро ощущала его присутствие.

Двое ведущих занялись упражнениями для связок – как подумалось Джорджии, больше для вида. Она показала девушке, направившейся в аппаратную, два больших пальца, благодаря за хороший чай.

Удивительно, но чай и правда ее успокоил.

– Тридцать секунд, – объявила режиссер по громкой связи, и студию заполнили мелодии рекламы.

Джорджия сделала глубокий вдох и заставила себя не думать о мужчине, взгляд которого обжигал ей спину.

– Вы слушаете радио ЭРОС – лучшая музыка всех времен. Сегодня у нас в гостях несостоявшаяся невеста Джорджия Стоун, и она расскажет нам про удивительный год, который посвятила обретению себя. Джорджия…

Ведущий говорил так уверенно, будто перед самым эфиром не расспрашивал, какая сегодня тема.

– …что вам больше всего запомнилось в этом году?

Джорджия наклонилась ближе к микрофону и попробовала представить, что говорит с бабушкой, а не с тремя миллионами лондонцев.

– Был один момент, когда я летела над Каппадокией на воздушном шаре… Мне вдруг показалось, что все в моей жизни имеет… – она попыталась подобрать нужное слово, – смысл.

– Смысл? – переспросил второй ведущий.

– Все встало на свои места. Стало понятно. Я нашла то, что искала.

– И чего же вы искали?

Джорджия заставила себя не оглядываться.

– Себя.

– Прямо дзен, – недоверчиво хихикнул второй ведущий.

Философия любой эфир убьет – предупреждал ее когда-то Зандер. Джорджия закрыла глаза и послушно сменила тон:

– А еще в школе шпионов было классно.

И понеслось… С явным облегчением ведущие начали расспрашивать, понравилось ли ей стрелять из пистолета, и как у нее так ловко получается расшифровывать коды.

– Берегитесь, мужчины, вооружена и очень опасна! – пошутил ведущий и посмотрел на окно аппаратной, где режиссер показывала диковинные знаки руками.

– Нам поступают звонки от слушателей, – объявил ведущий и развернулся к монитору компьютера. – На связи Люсинда из Эппинга.

Люсинда из Эппинга исполнила хвалебную оду танцу живота и объявила, что начала им заниматься именно благодаря Джорджии. Действительно, Джорджия продолжала танцевать, там она могла снова воскресить в памяти Гереме. И Зандера.

И то, как он держал ее в объятиях.

Рассел из Орпингтона жаловался на свою девушку и ее завышенные требования, а потом объявил, что обычный мужчина не в состоянии угнаться за женскими запросами.

– Вы бы хоть попробовали, Рассел, – пробормотала Джорджия. – Принца мы и не ждем. Лишь бы хоть чуть-чуть старался.

Вредная режиссер и ее стажерка-рабыня понимающе переглянулись.

– Алекс из Хэмпстеда. Утверждает, что у него тоже было… э-э… – молодой ведущий уставился на экран компьютера, явно удивляясь незнакомому слову, – откровение.

– Не Алекс, а Алек, – поправил тихий голос, и Джорджия замерла, – без «с».

Ведущий закатил глаза:

– Время идет, Алек.

Неужели никто не узнал? Джорджия посмотрела на каждого, но, похоже, те даже и не заподозрили, что им звонит начальник. Джорджия почувствовала, что задыхается. На другую студию она не смотрела, но стремилась туда всей душой.

– У меня был такой же момент, – тихо продолжил Зандер, – когда все встает на свои места. Легко и просто.

– Удивительное чувство, – прохрипела Джорджия. О чем это он – о своей помолвке пятнадцатилетней давности?

– А когда теряешь его, это… невыносимо. Хуже, чем никогда его не испытывать.

Да, да. Внутри у Джорджии все сжалось.

– Зато теперь вы знаете, к чему стремиться, что вам нужно.

– Согласен.

Джорджия к нему стремится, зато он к ней – нет.

Ведущий растерянно взглянул на режиссера. Разговор явно получался недостаточно увлекательным.

– А что делать, если боишься, что такого у тебя больше не будет? – тихо спросил Зандер, будто они говорили наедине.

Джорджия почувствовала то же самое, что и в тот момент, когда они вместе лежали на шезлонге в Гереме. Близость. Восторг. Джорджия закрыла глаза и вдавила наушники, пытаясь приблизить его голос. Желая, чтобы больше его никто не слышал.

– Если вы это испытали один раз, – прошептала Джорджия, – значит, можете испытать снова.

Зандер говорил о своей невесте, и для Джорджии было невыносимо слышать боль в его голосе. Она любила его и не хотела, чтобы он страдал так же, как она.

– Вы правда так думаете? – спросил Зандер.

– Я верю в это. Иначе окажется, что я потеряла лучшее, что было у меня в жизни.

Наконец ведущий почуял шанс вклиниться.

– Его у вас уже увели, – заявил он.

Джорджия застыла с широко раскрытыми глазами и колотящимся сердцем. Зандер уже нашел кого-то?

– Что?

– Вашего бывшего. Вы сейчас о нем говорили.

Джорджию одновременно охватило облегчение и злость. Это он про Дэниела. А не про Зандера.

Даже Джорджия смогла прочитать ругательства по губам режиссера. Ведущий вспомнил, что про Дэна говорить запрещено. Покраснел. Потом сразу побледнел.

Джорджия подумала: кажется, Зандер перестарался со строгими предупреждениями.

В эфире повисла тяжелая тишина. Джорджия поспешила ее прервать.

– Я до сих пор хорошо отношусь к Дэну, – Джорджия аккуратно подбирала слова, – но сейчас говорила не о нем.

– А вам не интересно, когда у меня был такой момент? – спросил Зандер.

Ведущий провел пальцем над головой, давая знак режиссеру, чтобы сбросила звонок. Та собралась нажать на кнопку.

– Нет! – воскликнула Джорджия, и оба замерли.

– Нет? – насмешливо повторил хриплый голос.

– Я не вам, Алек, – тепло ответила Джорджия. – Рассказывайте. Когда у вас было откровение?

Несмотря на три миллиона слушателей, Джорджии казалось, будто они с Зандером одни. Ей ни до чего не было дела.

– Есть такой маленький городок рядом с шотландской границей. Там очень красивые закаты.

У Джорджии перехватило дыхание.

Все на студии вскинули руки в немом протесте, почувствовав, что программа разваливается на глазах.

– Там я поцеловал одну женщину, и это изменило мою жизнь.

У Джорджии кровь отхлынула от лица.

– Поцелуй не может изменить жизнь. Только сам человек способен это сделать.

– Теперь понял.

Ведущие и режиссер вдруг разом обернулись и пооткрывали рты. Джорджия посмотрела туда же и увидела, что теперь в соседней студии горит свет. Зандер стоял, небрежно прислонившись к стеклу с мобильным телефоном в руке.

– Ты меня этому научила, – произнес он.

– Я? – только и смогла вымолвить Джорджия.

– Я долго наблюдал за тем, как ты смело берешься за непривычные дела и получаешь от всего этого удовольствие. У тебя светлый взгляд на жизнь. Ты со всеми приветлива. Могла бы обойтись необходимым минимумом, но нет – погрузилась с головой.

– Я хотела обновления.

– Тебе не надо обновляться. Ты прекрасна, какая есть.

– Я же такая странная. – Джорджия улыбнулась сквозь слезы.

– Ты не странная, ты сильная. – Зандер склонил голову набок. – Я тоже хочу быть сильным.

– Ты сильный.

– Нет. Я ненавижу свою работу, а устроился на нее, потому что мне кое-кто сказал, будто это мое дело. Ненавижу свою жизнь, но кое-кто убедил меня, будто я другого не достоин.

Кое-кто – это Лара.

Джорджия встала вместе с наушниками и микрофоном. Ее связующее звено с Зандером. Подошла к стеклу.

– Она никогда не была тебя достойна.

– Теперь понял. Наконец-то. У нее нет твоей смелости. Твоей доброты.

Что верно, то верно .

– А что бы ты хотел делать?

В такой важный момент Джорджии было плевать, интересно слушателям ЭРОС или нет. Может, она уже вообще не в эфире.

– Хочу вернуться к истокам. Записывать документальные программы для радио. Всегда об этом мечтал.

Джорджия вспомнила, сколько Зандер записал лишнего материала.

– А спрос на это есть?

– Нет – сделаем. В моем доме можно устроить отличную студию.

Джорджия улыбнулась. Его оптимизм заразителен. Она прижала ладонь к стеклу, там, где Зандер опирался своей рукой. Зандер смотрел на нее лучистыми глазами.

– А еще чего ты хочешь? – прошептала Джорджия.

– Больше путешествовать. Посещать удивительные места. Записывать интересные истории. Мой мир стал слишком узким.

– Ты не сможешь путешествовать, – рассмеялась Джорджия со слезами на глазах. – У тебя же не будет денег.

– Марафонец я или нет? Если надо, весь мир пешком обегу.

Да, новый Зандер сможет. Самый лучший Зандер на свете. У Джорджии по щеке потекла слеза. Она провела пальцами по стеклу, жалея, что не может к нему прикоснуться.

– А еще?

– Найду нового садовника.

Смена темы озадачила Джорджию.

– А как же Тони?

Зандер пожал плечами и нервно усмехнулся.

– Мне нужно, чтобы кто-то занимался садом постоянно.

– Хочешь, чтобы садовник жил в доме?

Зандер кивнул:

– Если ты согласна.

Ведущие за спиной у Джорджии ахнули. Она же молчала.

Наконец с трудом выговорила:

– Хочешь, чтобы я была твоей садовницей?

Зандер тоже погладил стекло.

– Хочу, чтобы у тебя был сад. И конечно, ухаживать за ним надо каждый день.

– Хочешь, чтобы я переехала к тебе? – прошептала Джорджия.

– Да, Джордж. Насовсем.

– Но ты же не собираешься жениться. Сам сказал.

Зандер покачал головой:

– Я избегал боли. Но мне это не удалось. Каждый день я страдаю, потому что рядом нет тебя. Не допущу, чтобы ты была моей последней потерей.

Женщины по всему Лондону ничего не поняли, зато поняла Джорджия.

– Алек, а вы романтик, – сказал ведущий.

Зандер не засмеялся. Джорджия тоже.

– Я люблю тебя, Джорджия, – прошептал Зандер, и слова его воспроизвели три миллиона приемников. – Я думал, у меня все под контролем, но встреча с тобой помогла мне увидеть, какой скучной была моя жизнь.

Зандер сделал глубокий вдох.

– Без тебя моя жизнь пуста.

От слез Джорджия едва могла говорить.

– Вы хотите сделать ей предложение, Алек? – спросил второй ведущий, надеясь на крутую сенсацию.

– Предложение? Нет, – произнес Зандер, и сердце Джорджии упало. – Еще чего – на работе! Предложение я сделаю в более приятной обстановке.

Зандер прижал телефон к плечу и поднес вторую ладонь к стеклу.

– А сейчас я предлагаю будущее. Предлагаю жить вместе. Попробовать еще раз.

Онемев, Джорджия смотрела на стекло. Потом сорвала микрофон и наушники и кинулась к двери.

Ведущие были в панике, но Джорджия даже не обернулась. Ничего, что-нибудь придумают, им не привыкать. Пусть оправдывают свои гигантские зарплаты. Джорджия на ходу широко улыбнулась стажерке и поблагодарила ее, когда та распахнула перед ней дверь, которую Джорджия чуть не протаранила.

В коридоре, казалось, собрались все сотрудники. Они потрясенно смотрели на двери студии. Джорджия проигнорировала их взгляды. Всех, кроме Кейси. Та чуть не подпрыгивала, все лицо было залито слезами, ладони прижаты ко рту.

Зандер ждал Джорджию у двери. Подхватил ее, с силой прижал к себе и зажмурился.

– Прости, – повторял он снова и снова.

– За что? – прошептала Джорджия, подняв голову с его плеча. – За то, что чуть не сделал мне предложение в эфире?

– За то, что позволил тебе уйти.

– Мне нужно было побыть одной. Понять себя, справиться со всем.

Зандер вздохнул:

– Ты такая храбрая, что мне стыдно.

– Нет…

– Ты меня вдохновляешь. С тобой хочется быть искренним. Хочется рисковать.

– Думал, я отвечу «нет»?

– Я ни о чем не думал. Я и в студию-то звонить не собирался. А потом увидел тебя, ты вся светилась и была такая… прекрасная… что у меня кровь забурлила.

Джорджия взглянула на него:

– Тебя разозлило, что у меня все хорошо?

– Нет, что у меня все плохо. Очень плохо. А когда ты вышла из студии, понял почему. Понял, что теряю.

– Значит, хочешь быть со мной?

– Хочу, чтобы мы были вместе. Я как будто ждал, что в моем доме сама собой появится семья. А сам думал, что не хочу семьи. Впрочем, мне все равно, где мы будем жить. Например, здорово было бы уехать в Гереме и состариться вместе в подземном доме. Выбирай.

Джорджия раскраснелась:

– Мне нравится твой сад.

Зандер чуть улыбнулся:

– Только сад?

– Нет, – выдохнула она. – Мне нужен ты.

Зандер притянул ее поближе, чтобы сократить расстояние. Они слились в поцелуе, скрепляя свой союз.

По другую сторону стекла ведущие бешено жестикулировали, будто регулировщики. Джорджия почувствовала смутное беспокойство, но после такого года им с Зандером ничего не страшно.

– Прости, богатства я тебе не обеспечу, – прошептал Зандер.

– А мне и не надо.

– Я хотел подарить тебе весь мир.

Джорджия провела пальцем по его щеке.

– Уже подарил. А еще, – добавила она, – на самом деле я богаче, чем ты думаешь.

Зандер нахмурился:

– Я же видел твою квартиру…

– Всего их в здании четыре, – напомнила Джорджия. Зандер кивнул. И она сообщила: – Они все мои.

Зандер потерял дар речи.

– Вообще-то они принадлежат банку, но ты же сам говорил, что я экономная. Пока все мои друзья тусовались в клубах, я платила по самой большой закладной в мире. Не хотела больше нигде жить из милости. Соседи платили за квартиры, я платила банку, район у нас хороший, и теперь моя доля больше семидесяти процентов. Так что мы с тобой почти равны.

– Вот почему ты так тряслась над деньгами.

Джорджия пожала плечами:

– Мне нравилось. Вот она, настоящая я. Еще не поздно передумать…

– Мне нужна только ты.

Джорджия вспомнила о призраке из прошлого.

– А раньше была нужна другая.

Зандер серьезно задумался:

– Прошло много времени, прежде чем я смог объективно взглянуть на отношения с Ларой. На всю эту жуткую ситуацию. Я вечно находил для Лары оправдания, и ей это нравилось больше, чем я сам. Повезло, что она ушла, пока не стало поздно.

Совсем как Дэн.

– Понимаю.

– Да. Кто как не ты?

Они снова поцеловались, отойдя от стекла.

– Ты была права, когда говорила про моих сотрудников. Я всех держу на расстоянии. И насчет бега тоже права. Я бежал от отношений. А потом появилась ты.

– И ворвалась в твою жизнь силой?

– Ты видела меня насквозь, и все равно полюбила.

Джорджия улыбнулась:

– Ну чем не идеальная пара?

Зандер улыбнулся:

– Это точно.

– Мистер Раш? – раздался голос режиссера в динамике системы громкой связи.

Джорджия услышала на фоне музыку и поняла, что программа закончилась.

Она свободна.

Свободна любить лучшего мужчину на свете.

Зандер нажал на панели синюю кнопку:

– Да?

Все такой же суровый, будто не было трогательной сцены на глазах у всей студии. Джорджия за весь день не слышала, чтобы режиссер отвечала кому-то так вежливо.

– Найджел Уэстерли на второй линии, мистер Раш.

Режиссер произнесла это имя с таким благоговением, будто звонила королева Англии.

Зандер взглянул на огонек, светившийся на консоли, потом обратно на Джорджию. Снова нажал синюю кнопку.

– Передайте Уэстерли, что я занят.

И Зандер шагнул к ней. Последнее, что видела Джорджия, прежде чем Зандер наклонился к ней для поцелуя, это ужас на лице режиссера – она трепетала при мысли, что придется сказать главе всей сети, что с ним не хотят разговаривать. А стажерка тайком улыбнулась.

– Как грубо, – прошептала Джорджия между поцелуями.

– Зато как приятно! Всегда терпеть ее не мог.

– Тут есть и хорошие люди.

– Ошибаешься. Пожалуй, заберу-ка я с собой Кейси. Мне нужен надежный партнер.

– Думаешь, она согласится?

– Я умею убеждать женщин.

– Хвастун.

– Тебя же убедил.

– Да, – прошептала Джорджия, прильнув к его губам. – На все сто.

Примечания

Слава богу! ( фр. )

Итак ( фр. ).