Сварогов
Шрифт:
Спальная была темна, --
Лишь в трюмо аркадой длинной
Комнат даль отражена.
Дмитрий с книгой сел в качалке.
Вдалеке, в тиши ночной,
Сторожей стучали палки
В звонкий камень мостовой.
ХХХIII
Книгу Иова читая,
Дмитрий думал: "О, блажен
Иов был! Что жизнь былая?
Бог послал ему взамен
Злых несчастий счастье снова,
Заменили для Иова
Семь прекрасных сыновей.
Награжденный вновь стадами
И верблюдов, и волов,
Умер он, насытясь днями...
Счастлив праведный Иов!
Для меня ж былое вечно,
Ряд несчастий и утрат
Не забуду я беспечно,
Их ничем не заменят!
XXXIV
Дорогих, погибших, милых
Слишком я любил, и вот,
Иовом я быть не в силах,
Счастья жизнь мне не пошлет!
Оживают сердца муки,
Встанут тени из могил
И ко мне протянут руки:
"Воротись, ты нас любил!"
Поняла ли Анна это?
Я не мог быть счастлив вновь...
В новом блеске жизни, света,
Возрождается ль любовь?
Нет прошедшему возврата,
Снов былых не воскресить,
Счастья бывшего когда-то
Счастьем вновь не заменить!
XXXV
Дмитрий опустил ресницы,
Полный горьких дум былых,
И перевернув страницы,
Снова прочитал на них:
"Люди мудрствовали сами
И неправо говорят:
Увенчаемся цветами,
Быстро вянет роз наряд!
Блага мира -- цвет весенний,
Кратко счастье юных лет...
Жизнь -- лишь прохожденье тени,
Смерть близка, возврата нет!
"Да, как юность, жизнь прекрасна!
–
Дмитрий думал: - Счастлив тот,
Кто, не мудрствуя напрасно,
Из цветов венок совьет!
XXXVI
Жалок тот, кто в день весенний,
Преждевременно устав,
Только прохожденье тени
Видит в жизни. Он неправ!
Для меня завяли розы
Прежде, чем я их сорвал...
Мир любил я, счастья грезы,
Солнце, моря синий вал...
Но предвидел смерть я рано...
Есть ли смерть? Из тьмы времен
Нам пророчески-туманно
Возвещает Соломон:
"Смерть не создал Всемогущий
И не радуется Он,
Если гибнет мир живущий.
Мир для жизни сотворен".
XXXVII
Не для смерти рождено!
Неужели в тьме предвечной
Нам исчезнуть суждено?
Как? Чтоб в хаосе, в тумане
Мысль погасла, с тьмой слилась?
Чтобы дух исчез в Нирване,
Во вселенной растворясь?
Для того ль в своем горниле
Жизнь ковала смелый дух?
Мы страдали и любили
Для того ль, чтоб свет потух?
Нет, я правды смысл нарушу!
Жизнь дана, чтоб каждый мог
Сам свою достроить душу
В дни борьбы, страстей, тревог!
XXXVIII
Но слова ужасны эти,
В них пророческая тьма...
Что страшнее их на свете?
Не грознее смерть сама!
– -
"Полные грехов сознанья
В страхе все пойдут на суд,
И в лицо им их деянья
Приговор произнесут!"
Их деяния, их совесть!
Совесть -- тайный наш судья!
Он расскажет сердца повесть,
Ничего не утая...
Вижу прошлое в боязни...
Жизнь раскрыла свиток свой...
Что бичи, темницы, казни
Перед совестью живой!
XXXIX
Отдохнуть, молчать, забыться!..
Думать больше не хочу!
Ночь долга... Мне все не спится!.." --
Дмитрий тихо взял свечу
И, подняв над головою,
Он проходит комнат ряд...
Спальная одета тьмою...
В ней портьеры шелестят...
Приподняв их, в светлом круге
Со свечою Дмитрий стал
У трюмо... И вдруг в испуге
Отшатнулся от зеркал...
Дмитрий смотрит, полн смятенья:
Гладь зеркальная чиста,
В ней не видно отраженья...
Где стоял он -- пустота!
XL
В зеркале он видит ясно
Освещенный кабинет
И края портьеры красной,
Но его лица там нет!
– - Это смерть!
– шептал он глухо,
Уронив свечу из рук.
Громко, явственно для слуха
Дмитрий слышал сердца стук.
Бледный весь, шатаясь странно,
Дмитрий в кабинет вошел.
– - Смерть! Так скоро, так нежданно!
–
Он шептал, держась за стол.
В перебое учащенном
Сердце сжалось... Смолк суфлер...
И, схватясь за грудь, со стоном,