Сверх отпущенного срока
Шрифт:
— Прямо как при Сталине, — кивнул капитан и при этом не улыбнулся.
Потом Алексея посетил подполковник. Тот был деловым и вопросы задавал коротко и резко — так, как будто отрубал часть фразы.
— Где, когда и при каких обстоятельствах… вы в последний раз видели начальника штаба бригады… полковника Белова?
Дальский старался казаться заинтересованным в разговоре и отвечал, словно докладывал:
— Видел его раненым в бывшем зале ожидания, точнее, там, где были автоматические камеры хранения. Туда всех раненых приносили.
— Вы имели с ними беседу в момент вашей последней встречи? Характер
Алексей чеканил слова ответа:
— Полковник Белов был ранен двумя пулями в живот. Говорил с трудом, передвигаться самостоятельно не мог.
В какой-то момент дознаватель-подполковник удивленно посмотрел на Дальского: ему вдруг показалось, что допрашиваемый отвечает знакомым голосом. То есть голосом, похожим на его собственный, дознавательский. И тогда он попытался сказать что-нибудь более мягкое:
— Рядовой Дальский, вы представлены к высокой правительственной награде, возможно, станете даже Героем России. Но окончательное решение данного вопроса зависит от прямоты ваших ответов сегодня.
— Вот я и говорю прямо! — не выдержал Алексей. — Отслужил в армии два месяца и попал на войну. Ну, ладно, мне-то двадцать два года, но там было полно восемнадцатилетних мальчишек, которые за два месяца службы даже строем ходить не научились и автомата в руках не держали, до этого шестьдесят дней только плац подметали да толчки драили… Но они держали вокзал, потому что так командир приказал, и умирали, надеясь, что подмога вот-вот подойдет. А вокзал-то и не нужен был никому! Мы просто отвлекали противника. Всю нашу технику и тех, кто на броне в город въезжал, сразу сожгли. А на вокзале и двух батальонов не осталось. И в основном там зеленые все были. Полковник думал, что только так им жизнь сохранит. А они лежали и тихо плакали, когда их, раненых, добивали. Вы этого не видели, а я вот насмотрелся…
Дознаватель не дослушал, встал и ушел.
После полутора месяцев пребывания в госпитале Дальский понял, что еще неделя-другая и его отправят в часть — в свою или какую другую, но снова на войну. И относился к этому спокойно. Домой матери Алексей отправил из Ростова несколько писем, в которых красочно описывал свою службу в гарнизонном доме офицеров, где якобы ведет драмкружок и готовит к постановке спектакль по пьесе Александра Вампилова «Утиная охота».
Двадцать третьего февраля по палатам ходило руководство госпиталя, поздравляя раненых с Днем защитника Отечества. Перед обедом, когда Дальский играл в шашки с соседом, в палату заскочила Ниночка. Она села рядом, обняла Алексея и шепнула ему на ухо:
— Выйди через пять минут на лестничную площадку.
Дальский вышел.
Нина ждала его, прижимая к груди большой полиэтиленовый пакет. И тут же начала доставать из пакета одежду.
— Вот джинсы, свитер, рубашка, пуховик. Это мне бывший одноклассник дал. Сейчас поедем ко мне, отметим праздник, посидим по-человечески. Ведь ты, наверное, домашней пищи давно не ел.
Алексей прямо на площадке переоделся, и Нина провела его через проходную. На улице в старенькой «копейке» их ждал тот самый одноклассник, любезно предоставивший свою одежду. Парень молчал всю дорогу, только изредка наблюдал в зеркало заднего вида, как Нина прижимается к известному актеру. Наконец не выдержал
— Как там? А то меня весной должны призвать.
— Нормально, — ответил Дальский. — К весне все закончится.
А весна в Ростове уже началась. Светило солнце, и чирикали возле сверкающих луж воробьи.
Медсестра жила в Аксае, поселке за окраиной Ростова, состоявшем из грязных одноэтажных домишек, над крышами которых возвышались, как метлы, голые ветки зимних яблонь и вишен. Тот, в котором обитала семья Нины, был с виду малюсенький, но когда Алексей оказался внутри, он удивился, как там смогли уместиться четыре комнаты. На пороге его встретили родители девушки: высокая полная мать и сухонький отец, надевший по поводу появления в доме артиста белую рубашку и галстук. Рубашка стояла пузырем и спереди, и сзади, а галстук был повязан кривым узлом, отчего ярко-зеленая «селедка» упиралась мужчине в подбородок.
— Проходьте в дом, не надо обув сымать, — приветливо замахала руками мать. — Нина потом усе подметет, она у нас страсть какая трудолюбивая. И готовит к тому же хорошо. В холл прямо и проходьте.
Посреди двенадцатиметровой комнаты стоял большой круглый стол, уставленный закусками и бутылками.
— Усе Ниночка приготовила, — продолжала суетиться мать медсестры, — я только немножко подмогла ей.
Гостя усадили на диван, а рядом присела Нина. Причем очень рядом присела. Мать сделала вид, что не заметила этой близости.
— Ну, шо, по одной за праздник? — предложил глава семьи и посмотрел внимательно на гостя. — Тебе, то есть вам, можно? Или нет никакой возможности?
— В каком смысле? — не понял Дальский.
— Просто Ниночка нас предупредила, что вы придете к нам с раной, — объяснила хозяйка дома.
Алексей едва сдержался, чтобы не расхохотаться, но ответил спокойно:
— Как раз наоборот: я пришел сюда очень даже свежим и намытым.
Нина погладила Алексея по плечу и прижалась к нему еще теснее.
— Леша получил сильную контузию, — вздохнула девушка, — даже речь была нарушена. А еще у него сквозная рана левого предплечья и касательное ранение правого бедра.
— И что врачи говорят? — участливо поинтересовался отец Нины.
— Да вроде не запрещают.
Хозяева и гость уселись вокруг стола. Алексей подставил рюмку, а мать Нины уже наполняла его тарелку студнем. Со вторым тостом решили не тянуть.
— За нашу победу! — провозгласила девушка.
Очень скоро Алексей услышал гул в ушах, ощутил слабость во всем теле и понял, что пьянеет. Голоса хозяев доносились откуда-то издалека, и он напрягался, чтобы понять, о чем идет речь, а разговаривали все почему-то одновременно.
— Я в Благовещенске срочную мантулил, там река Амур есть. А с другой стороны этого самого Амура китайский город Хей Хе. Такое вот дурацкое название китайцы для своего города придумали, смотрите, не ошибитесь…
— А почему вы, такой популярный артист, пошли в армию? Чтобы лучше понять жизнь простого народа?
— Китайцы на лодках все время на нашу сторону реки норовили попасть, потому что у нас рыбы больше: горбуша, кета всякая, амур опять же… Это уже рыба такая, смотрите, не перепутайте с рекой. А с китайской стороны Амура-реки одни лягушки, да и то их там очень мало осталось, потому что китайцы почти всех лягух уже съели…