Сверхновая американская фантастика, 1995 № 2
Шрифт:
Но в целом все понимали — в этой войне на победу надежды нет ни у кого. Любой ответный удар вел только к взаимоуничтожению. Все считали Гвамбе маньяком-убийцей, который наводил страх и на свой народ, и на весь остальной мир.
Удивительно, но Хэзарда — такого же безумца и преступника — всерьез не принимали. За те две недели, пока Гвамбе захватывал средиземноморские страны, Германия и Австрия провели мобилизацию. Немецкие ракеты уже сыпались на Кейптаун, Булавайо и Ливингстоун, но согласованная война против Африки пока не началась. Когда же поползли слухи, что Хэзард вводит в Австрию установки для запуска водородных ракет, к нему обратились российский премьер и американский президент с просьбой не использовать ядерное оружие.
Ракетоплан доставил нас в Вашингтон, и в тот же вечер мы уже сидели за столом с Президентом. Он тоже выглядел неважно, но после общения с нами воспрял духом. Обслуга Белого Дома расстаралась, чтобы организовать импровизированный обед для пятидесяти гостей в большом обеденном зале. Президент сразу поинтересовался:
— Ума не приложу, как вам удается так бодро держаться?
— Просто мы знаем, как остановить эту войну.
Именно это он и ожидал услышать. Хотя в тот момент мне было все равно, уничтожат люди друг друга или нет. Оказавшись снова среди этих жалких сварливых людишек с куриными мозгами, я понял, до чего же они меня раздражают.
— И как же мы собираемся остановить войну? — поинтересовался Президент.
— Для начала вы должны выступить по национальному телевидению и объявить, что через шесть часов вы сделаете важное заявление, которое касается всего мира.
— Нельзя ли узнать, о чем будет это заявление?
— Пока точно не знаю, но речь, видимо, пойдет о Луне.
В четверть первого ночи мы вышли на лужайку перед Белым Домом. Небо затянули облака, моросил мелкий холодный дождь. Но нас это не особенно волновало — мы прекрасно знали, где сейчас находится Луна. Ее притяжение не скрыть никаким облакам.
Усталости не чувствовалось. Возвращение на Землю вызвало мощный прилив сил. А еще мы подсознательно были уверены, что остановить ату войну нам под силу. Другое дело — уничтожим ли мы при этом паразитов? Вопрос оставался открытым.
В космосе наши опыты проходили отлично. А здесь, на Земле, опираясь на всю ее мощь, мы тем более могли включить в цепь наши ментальные силы. Нам с Райхом и Флейшнером теперь было не нужно контролировать остальных; надо было только действовать аккуратнее, чтобы не разрушить походя Белый Дом.
Когда наше сознание объединилось, я почувствовал необычайный подъем и прилив неведомой раньше силы. Вот когда я понял смысл библейского высказывания: «мы члены друг друга». Мне представилось все человечество, соединившееся в телепатическом контакте. Человек перестанет быть «единичным» существом, горизонты его мощи раздвинутся до бесконечности.
Нашу волю мы сконцентрировали в «прожекторный» луч и направили его в сторону Луны. Теперь ни к чему было усиливать мощность за счет вибрации. Удивительные ощущения вызвал контакт с Луной — словно внезапно оказываешься в центре самой шумной толпы в мире. Тревожные вибрации передавались с Луны по упругому силовому кабелю, который мы как бы перебросили с одной планеты на другую.
Конечно, это не был обычный, «слышимый» шум. На несколько секунд мы потеряли контакт друг с другом — связь прервалась из-за нахлынувшей волны ментальных помех и искажений. Но затем мы снова почувствовали друг друга и объединили наши усилия против этой волны. Луч нашей воли шарил по Луне, и мы осязали ее поверхность, словно водили рукой по апельсину. Вот мы ее потихоньку сжали, затем выждали немного, и под нашим с Райхом руководством принялись продуцировать чистейшую энергию движения. Нас не волновало расстояние до Луны — по-видимому, эти четверть миллиона миль для нашей мощи были просто пустяком.
Минут двадцать мы продолжали разминку. Главное — не расходовать сил понапрасну, действовать постепенно. Связанный могучими узамн гравитации с Землей, гигантский
И медленно, очень медленно мы принялись сжимать Луну, заставляя ее раскручиваться. Вначале ничего не происходило. Мы прибавили мощности, стараясь упираться в землю — многие даже присели на мокрую траву. По-прежнему без изменений. Усталости не было — мы продолжали осторожно давить на Луну, волны напряжения усиливались и разгонялись уже без нашего контроля. Минут через пятнадцать мы поняли, что дело сдвинулось с мертвой точки. Луна повернулась, правда очень медленно. Мы сейчас напоминали мальчишек, которые разгоняют карусель. Как только мы преодолели первоначальную инерцию, предела скорости уже не чувствовалось — она медленно, но неуклонно нарастала.
Но «карусель» крутилась в направлении, противоположном вращению Земли. Мы старались раскручивать Луну под прямым углом к осн ее вращения вокруг Земли, так сказать — в направлении с севера на юг. Продолжая давить на Луну, мы разогнали вращение до трех тысяч миль в час. Через пять минут сила инерции окончательно была преодолена, это значило, что Луна полностью проворачивалась вокруг своей оси каждые два часа — именно такая скорость нам была необходима.
Теперь можно было не мокнуть больше под дождем и выпить горячего кофе. В комнате набилось много народа: к нам присоединились пятнадцать ведущих сенаторов. Мы попросили их не шуметь, а сами присели и вновь сосредоточились на Луне — интересно, сработал ли наш маневр?
Сработало. В течение двадцати минут та половина Луны, которую мы обычно видим с Земли, отвернулась от нас в открытый космос, и нам предстала ее обратная сторона. Как мы и предполагали, возбуждающее воздействие Луны уменьшилось наполовину. Тысячелетиями лучи ее психической энергии бомбардировали Землю, а теперь они отражались в открытый космос.
Через час некогда темная сторона Луны полностью открылась для обзора. Беспокойные вибрации с поверхности Луны почти не ощущались. Мы поинтересовались у сенаторов, не заметили ли они в себе каких-либо перемен. Кто-то ничего не заметил, но несколько человек признались, что почувствовали себя «миролюбивей», чем час назад.
И только теперь мы смогли объяснить президенту, о чем он должен сказать в своем заявлении. План был прост и ясен: президент скажет народу, что американская исследовательская станция на Луне передала сообщение о появлении огромных неизвестных космических кораблей, а после этого связь со станцией якобы прервалась.
Президент весьма скептически выслушал нас, но мы заверили его, что все будет нормально, и посоветовали ему пойти лечь спать…
Исторического выступления президента я не видел — так получилось, что в это время я впервые за две недели, истекшие со дня старта корабля, заснул крепким сном. Поэтому, проснувшись в десять утра, я узнал, что первая часть нашего плана была выполнена. Весь мир переключился на канал, где выступал президент. Известие о вращении Луны вокруг своей оси вызвало в крупных городах вспышки истерии. (Не прощу себе никогда: оказывается, мой старый друг королевский астроном, сэр Джордж Гиббс, слег с сердечным приступом, когда во время наблюдений в Гринвичской обсерватории вдруг увидел, как Луна закрутилась; через несколько часов он скончался). Заявление президента о пришельцах подтвердило самые худшие опасения. Никто не интересовался, почему они раскрутили Луну. Но вся планета в течение суток могла увидеть невооруженным взглядом вращение Луны. В те дни стояло полнолуние, поэтому видимость для большинства районов Азии и Европы была прекрасная. Сразу, конечно, движение было незаметно — вращение было не быстрее хода минутной стрелки часов, но всякий, кто смотрел больше десяти минут, мог заметить, как пятна на Луне медленно ползут с севера на юг.