Сверхновая американская фантастика, 1996 № 08-09
Шрифт:
— До свидания, ребята, — сказал он.
Джулия заплакала. Но я не плакал. Почти. Роун торопливо вышел из комнаты. Мы слышали, как открылась дверь. Слышали, как она закрылась. А затем наступила тишина, только Джулия продолжала всхлипывать.
В ту ночь я долго лежал в постели, прислушиваясь, не остановится ли какой-нибудь товарняк, но все поезда, которые я слышал, мчались без остановки. Пассажирские никогда не останавливались в городке ночью, только утром. Я слышал сквозь сон, как один из них пронесся мимо.
Утром я встал до восхода, и одевшись, накинул
Я стоял на морозе, а первые лучи солнца падали на землю. Там, где следы заканчивались, они отпечатались рядом; шедший остановился. Может быть, он даже стоял там какое-то время. Было похоже, что снег вокруг следов подтаял, а потом опять замерз.
Сперва я подумал, что Роун зачем-то прыгнул вперед на несколько футов, и пошел дальше. Но впереди снег был чист. Потом я решил, что он вернулся назал, ступая себе же след в след. Но если бы это было так, я наткнулся бы на другую цепочку следов, ведущую вправо или влево, а ее не было. И потом, зачем ему заниматься такой ерундой?
Он просто каким-то образом исчез в ночи.
Я еще постоял там, и вернулся домой. Матери я ничего не сказал про следы. Пусть она лучше думает, что Роун уехал на товарном. Ни Джулии, ни отцу я тоже ничего не сказал. Я просто похоронил воспоминание об этих следах в своей памяти, и только посмотрев в ящик, я извлек его оттуда.
Сначала я достал альбом. На первой странице было фото очень красивой женщины — это была мать. Рядом была фотография симпатичной девочки и мальчика с волосами пшеничного цвета.
Под фотографией матери было фото высокого, худого мужчины — моего отца.
На других страницах были опять фотографии матери, Джулии, и мои. Еще фото нашего дома, и даже одно фото сарая. А еще — одно фото заснеженных полей, и одно — этого самого высокого холма.
Под альбомом лежала открытка с нарисованным на ней индюком, похожим на моржа. Я вспомнил, что она исчезла со стены кухни. Перевернул ее и снова прочитал:
Я благодарна за:
Папу
Маму
брата Тимоти и Роуна
Там же была пара носок, заштопанных матерью. Я нашел бритву, подаренную ему отцом. И наткнулся на тетрадь. В ней ничего не было написано. Вместо этого там лежали две пряди волос между страниц. Одна из них была темно-каштановой и шелковистой на ощупь. Другая — пшеничного цвета.
Наверное, когда Роун только появился здесь, его ограбили. Не думаю, что его отправили, не дав специально отпечатанных денег. И тогда от безденежья е, ту пришлось путешествовать вчёрную. И надо было ждать, пока не спрямится петля во времени, которую он создал; пока в будущем не пройдет столько же времени, сколько в прошлом.
Если бы мы его не приютили, он мог бы и с голоду помереть.
Должно быть, Роуну нельзя было ничего брать
Я посмотрел на альбом и на открытку. На бритву и штопаные носки. На тетрадь, которую все еще держал в руках.
В какую же мрачную страну вернулся ты, Роун, что память о нас оказалась тебе так дорога?
Я аккуратно уложил содержимое ящика назад точно так же, как оно лежало, и закрыл крышку. С дороги Конрейл раздался стук колес товарного поезда. Я спросил Симмса:
— У Вас здесь есть паяльник и припой?
— Вы хотите запаять это обратно?
Я кивнул. Подрядчик не стал интересоваться мотивами моего решения.
— Паяльника у меня нет, — сказал он, — есть ацетиленовая горелка. — И повернулся к одному из экскаваторщиков:
— Дик, принеси припой и горелку, она не тяжелая.
Когда Дик вернулся с припоем и ацетиленовой горелкой, за дело взялся Чак Блэйн. На то, чтобы вновь запаять крышку, у него ушло всего несколько минут. Тогда Симмс повернулся ко второму экскаваторщику:
— Ларри, отнеси мистеру Бентли ящик вниз.
— Не надо, — сказал я, и положил ящик в яму, из которой его достали.
Надеюсь, Роун никто тут больше его не потревожит.
Я выпрямился и указал на бульдозер.
— И пусть бульдозерист ее закопает.
П.Е. Каннингем
Удовлетворение гарантировано [9]
В отличие от серьезного рассказа «Сын Идущего Сквозь Огонь» («Сверхновая», № 1–2, 1996), «Удовлетворение гарантировано» демонстрирует иную грань дарования П.Е.Каннингем. Хотя и здесь интерес к фольклору очевиден.
Чиморелло снова был пьян. Когда-то давным-давно он обнаружил, что его рог способен здорово поддевать крышки пивных бутылок, и теперь нынешний наш запас был исчерпан. Я выругалась и сказала ему все, что я о нем думаю.
9
Перевела Елена Афанасьева.
Чим пьяно засопел и попытался облизать мне лицо, при этом его рог чертовски близко прошелся от моего глаза, едва не проткнув его. Я шлепнула его по морде, машинально отпрыгнув в сторону, когда Чим повернул голову, чтобы воткнуть свой рог куда-нибудь еще, и пошла обследовать ущерб.
Четыре пустые бутылки были заботливо выставлены в ряд на подоконнике в нашей кибитке, а их крышки аккуратно лежали рядом. В конце ряда, спущенный и обмякший, висел мой запасной мех для вина, проколотый и осушенный вплоть до последней капли перебродившего виноградного сока. А я-то считала, что бурдюк надежно спрятан под койкой. Чим самодовольно икнул.