Сверхприключения сверхкосмонавта
Шрифт:
– А ещё проще, - ответил я.
– От восьмидесяти девяти отнять восемь трудно?
– Нет.
– А сколько будет?
– Восемьдесят один.
– Ну вот, это и есть начало результата. А если тебе так нужно, то отними от девяноста двух одиннадцать, будет тоже восемьдесят один.
– М-да, - сказал дяди Петин знакомый.
– Ты собираешься поступать в экономический институт?
– Нет, - сказал я, - не собираюсь. Теперь, ребята, разрешите мне задать вам один вопрос. Вы читали статью доктора медицинских наук "Мозг принимает решение"? Он пишет: "Среди многочисленных определений сущности живого мне особенно импонирует определение, принадлежащее академику
– Нет не читали, - виновато признался дяди Петин знакомый.
– Разве всё успеешь прочесть, - тяжело вздохнул он.
– Надо, - сказал я, - надо успевать... Вот дядя Петя успевает и работать на пользу химии, и... успевает рыбачить. Кстати, дядя Петя, а что это у вас там в химии за кинетические кривые?
Дядя Петя задумался и сказал:
– Ну, кинетические кривые - это кривые...
– А кинетические прямые у вас в химии - это, значит, прямые? спросил я.
– Ну давайте вместе со мной вспомним, что представляют из себя кинетические кривые?
– Что из себя представляют кинетические кривые?
– повторил за мной вопрос дядя Петя.
– Нет, я прошу не повторять за мной, а ответить, что такое кинетические кривые?
– Кинетические кривые...
– сказал дядя Петя и снова замолчал.
Тогда я ему подсказал:
– Кинетические кривые - это кривые зависимости свойств вулканизаторов от времени вулканизации. А дальше?
– спросил я.
А дальше дядя Петя промолчал.
– Ну, в общем, что такое кинетические кривые, вы, дядя Петя, не знаете. Тогда, может быть, вы знаете, что такое специфика деформирования полимерных материалов?
Дядя Петя опять ничего не сказал.
– Так, - сказал я, - значит, вы не знаете и что такое специфика деформирования полимерных материалов. Это я понимаю. Но все-таки вы ведь кончили институт тонкой химической технологии и должны знать, что такое специфика деформирования полимерных материалов.
– Да я же в химии на общих хозяйственных вопросах сижу, - сказал дядя Петя, но как-то так виновато, что ли.
– А с тобой, папа, поговорить кое о чём из твоей бухгалтерии?
– Боже упаси, - сказал отец и поднял вверх обе руки.
– Я сдаюсь! Вы видите, это просто какой-то ужас! Он же всех нас терроризирует своими знаниями. И никому не приносит никаких радостей! И всех приводит в отчаяние! А я, например, его боюсь! Боюсь всё больше и больше! У него просто, просто... какие-то безобразные природные способности ко всему на свете!
– вскрикнул отец.
– Юрка думает, что это позволяет ему просто безобразно вести себя в жизни. Вы посмотрите его дневник, только посмотрите, и у вас волосы встанут дыбом!
– У меня уже не встанут, - сказал дяди Петин знакомый, погладив свою лысую голову.
– А ведь было золотое время, было, и тройки получал, даже двоечки были. Мы всё ему говорили: "Юра, будь человеком, не получай двойки, не получай тройки". Вот и договорились! Был мой сын симпатичным недочеловеком, потом послушался нас, и в человека превратился, и учиться стал хорошо и вести себя тоже, а потом стал постепенно превращаться в какого-то перечеловека.
– А вы знаете, - сказал я, - учёные говорят, что коэфициент полезного действия мозга человек использует на шесть процентов!
– Значит, у всех шесть, а у тебя шестью два - двенадцать? спросил отец.
– А если шестью шесть - тридцать шесть?
– спросил отца я.
– Это что же получается? Феномен Иванов, что ли?
– вмешался в разговор дядя Петя,
–
– сказал дяди Петин знакомый.
– Ах, вот в чем дело, в процентах!
– А по-моему, это какой-то трюк, - сказал дядя Петя.
– Вот мне рассказывали, что на экзаменах по гражданскому праву на юридическом факультете Геттингенского университета один из студентов, получив экзаменационное задание, сразу же попросился выйти. Ну, вышел и вышел. Там по правилам во время экзаменов можно покидать аудиторию, поскольку в такие дни специальные надзиратели, на всякий случай, дежурят повсюду, даже в туалетах. Они и разоблачили злоумышленника, когда он в кабинке "тихо разговаривал сам с собой". Оказалось, что в ручных часах студента был вмонтирован мини-передатчик, а под курткой спрятан миниатюрный радиоприёмник. Студента к дальнейшим экзаменам не допустили, но, отдавая дань его инженерному таланту, комиссия порекомендовала ему заняться изучением технических дисциплин. Дело в том, что приёмно-передаточное устройство, "радиошпаргалку", этот будущий юрист сконструировал и собрал сам. Юра, встань, я тебя обыщу. Может, у тебя тоже что-нибудь вроде этого.
Я встал и позволил себя обыскать.
– Нет, это какой-то сверх... сверх... сверх...
– сказал отец.
"Ну-ну, папа, поднатужься, ну, догадайся, кто у тебя сын, ну..." - хотелось мне сказать отцу.
– Это какой-то сверхумный, сверхзагадочный сверхбезобразник!
– Знаете, что, ребята, я хочу в конце нашей беседы внушить вам очень полезную мысль, - сказал я.
И эти слова просто взорвали моего отца.
– Минуточку!
– воскликнул отец.
– Что здесь происходит? Кто кого проверяет? Кто в ком разбирается? Кто кого воспитывает? Кто и что кому внушает? И кто кого здесь гипнотизирует?
"Ах, вот в чём дело!
– мелькнуло у меня в голове.
– Отец пригласил к себе на помощь не просто врача, а гипнотизёра".
– Нет, ему в нормальном состоянии ничего внушить невозможно, я вас очень прошу, загипнотизируйте Юру, с его согласия - сказал отец.
– Ты согласен загипнотизироваться?
– спросил меня отец.
– Конечно, согласен, - сказал я, - если дело приняло такой оборот.
– Вы согласны его загипнотизировать?
– обратился отец к дяди Петиному знакомому.
– Я согласен, - ответил дяди Петин знакомый.
– Но я не убежден, поддастся ли он гипнозу.
– Поддамся, поддамся, - успокоил я гипнотизёра.
– И когда будешь загипнотизирован, дашь нам всем честное слово, что ты с завтрашнего дня станешь учиться умеренно и получишь по какому-нибудь предмету хотя бы тройку!... Вы можете внушить ему, обратился папа к дяди Петиному знакомому, - что он... нет, уж лучше в спящем состоянии вы объясните, для чего это всё нужно!
Мы ушли с дяди Петиным знакомым в мою комнату, и ровно через полчаса я как ни в чем не бывало вернулся в столовую. Дядя Петя и отец сидели не сводя глаз с дверей моей комнаты. Увидев, что я вышел из комнаты один, отец спросил;
– А где же доктор?
– Он спит, - сказал я.
– Как спит?!
– вскрикнули в один голос отец и дядя Петя.
– Очень просто. Я его загипнотизировал.
– Как ты его загипнотизировал?
– не понял отец.
– Но он не смог меня загипнотизировать, а я его смог, - объяснил я.
– Он со мной разговаривал, потом стал говорить: спать, спать, спать! Но ты же знаешь, папа, что сегодня по расписанию у меня сон в десять часов, а сейчас только половина пятого.
– Ну, всем досталось, и гипнотизёру больше всех!
– захохотал дядя Петя и всё хохотал и хохотал до слез.