Сверкающее Колесо
Шрифт:
— Клянемся! — возгласили все пятеро, подняв правые руки.
— Великолепно!
Доктор постучал кулаком в гонг.
В дверях показался богато одетый индус. Это был Ра-Кобра. Ахмед-бей сказал ему несколько слов на языке непонятном никому из гостей, и тот вышел. Доктор удалился в гардеробную и переоделся в длинный льняной балахон без рукавов и без воротника; его ноги были босы, да вероятно на нем и не было ничего кроме этого одеяния друида…
Он подошел к медному аппарату и повернул два маленьких колеса. Температура в лаборатории немедленно спустилась до нуля, как показали термометры.
В
Один из них притащил пять шуб и роздал их гостям; те живо закутались, потому что холод был совсем не шуточный.
Четверо других внесли тело белого человека, остальные четверо внесли тело негра и положили то и другое на мраморных столах.
— Господа! — сказал Ахмед-бей, — белый — это покойник, мне его прислали два часа назад из госпиталя; он умер сегодня в полдень. А негр только спит. Это невольник; я — его хозяин, абсолютный и бесконтрольный властелин. Прежде чем мне самому развоплотить свою душу и улететь на Меркурий, без помехи со стороны моего тела, в данную минуту живого и действующего перед вами, — прежде я хочу показать вам свое могущество. Подойдите ближе и удостоверьтесь, что белый мертв, а негр жив.
Брюлярьон поднялся первым, а за ним а его друзья. И пятеро ученых легко убедились, что белый человек представлял собою труп, а негр спал гипнотическим сном.
— Совершенно верно, — сказал Торпен.
Тогда Ахмед-бей, стоявший у мраморных столов перед пятью зрителями, протянул руку к ближайшей колонне и повернул пуговку слоновой кости; все люстры погасли; только одна, как раз над столами, давала слабый свет ночника. Контуры тонули в жутком мраке; лишь там и сям, как глаза чудовища, блестела медь или хрусталь.
Ахмед-бей приступил к магнетическим пассам. По мере того, как его руки задали традиционные движения, губы его повторяли тысячи раз заклинание, а расширенные глаза метали молнии. Все его лицо преобразилось…
С невыразимым волнением увидели вскоре пять ученых, как тело негра конвульсивно задрожало и на его губах показалась красноватая пена… Вдруг черное тело приподнялось, опять повалилось на стол; из его открытого рта вышла маленькая искорка, стала двигаться и прыгать в воздухе… Ахмед-бей сделал сильное движение и громко вскрикнул; искра направилась ко рту белого трупа и скрылась в его губах…
Ахмед-бей отвернулся от негра и возобновил пассы над головой белого; мертвое голое тело вздрогнуло, зашевелилось, открыло глаза: странные испуганные глаза, еще полные загробной тайны.
Но Ахмед-бей умерил пассы; воскрешенный закрыл глаза и уснул… Чародей сделал шаг к колонне, повернул пуговку, и люстры опять ярко осветили всех.
Ахмед-бей постепенно успокоился. Через несколько минут тяжелого молчания он улыбнулся и сказал обыкновенным голосом:
— Теперь, господа, потрудитесь удостовериться, что белый человек жив, а негр умер. Я перевел душу второго в тело первого!
Несмотря на все волнение и даже ужас, пятеро ученых легко убедились, что действительно бывший
Ахмед-бей постучал кулаком в гонг. Явились восемь слуг. По знаку приведшего их Ра-Кобра они взяли на руки белого и негра и побежали с ними.
— Это непостижимо чудесно! — бормотал Брюлярьон, а по лбу у него катился холодный пот.
— А что будут делать с мертвым и с воскресшим? — спросил аббат Норма.
— Мертвый, — отвечал спокойно Ахмед-бей, — в три минуты будет растворен, в жидкости моего изготовления: от него не останется кусочка с булавочную головку… А воскресший белый сделается моим слугой…
— Но ведь вы ему дали душу негра! — воскликнул Паен.
— Разумеется.
— Стало быть эта душа почувствует себя непонятным образом переселившейся в белое тело!..
— Не совсем. Негр, которого я убил, состоял здесь слугой. Сделавшись белым, он будет по-прежнему нести свои обязанности. А что касается до изменения цвета и внешности, то Ра-Корба объяснит ему это сверхъестественным вмешательством духов. Это дело нескольких дней, чтобы душа негра обжилась в новой оболочке.
— Но вы убили человека! — произнес префект полиции, силясь выразить улыбку.
— Преступление! — засмеялся деланно Марсиаль.
— Нет, — возразил чародей, — потому что если я убил одно тело, зато воскресил другое.
— В самом деле! — проговорил аббат, — это ни что иное, как замена…
Пятеро друзей вновь заняли места на диване.
— Теперь, господа, — сказал Ахмед-бей серьезным тоном, — позвольте пожать ваша руки и пожелайте мне счастливого пути. Через пять минут, освободившись от грубой земной оболочки я улечу в междупланетные пространства…
Эта невероятная речь не удивляла слушателей: то, что они видели, отучило их удивляться. Они пожали своему амфитриону руку, а Брюлярьон выразил общую мысль, сказав:
— Желаем, чтобы ваше путешествие было недолго и чтобы вы вернулись… Постарайтесь выяснить тайну Сверкающего Колеса!
— Я вернусь, — отвечал Ахмед-бей. — Что касается продолжительности путешествия, этого не знаю. Я проследую через Венеру, чтобы развоплотить и взять с собою души господ Бильда и Брэда. Потом мы отправимся втроем на Меркурий, где нам придется искать m-lle Лоллу Мендес, г-на Поля Сиврака и Франциско… Мы, вероятно воплотимся в меркуриевские тела… Все зависит от того, долго ли придется искать.
— И долго ли лететь отсюда к Венере, потом к Меркурию? — спросил доктор Паен.
— Один миг! — сказал Ахмед-бей. — Чистая душа переносится так же быстро, как мысль, а вашей мысли не нужно и секунды, чтобы достигнуть самой дальней звезды… Ну-с, господа, прошу теперь абсолютнейшей тишины и позволю себе напомнить о вашем слове.
Произнеся эти слова повелительно и сурово, Ахмед-бей опять погасил все люстры, оставив только лампочку-ночник.
Потом он лег на мраморный стол. Закрыл глаза. Губы стали шептать что-то непонятное. Побледнел. Дрожал порывами все слабее и слабее. Потом стал неподвижен. Красноватая пена выступила на губах… Вот его передернула конвульсия… Из открытого рта вылетела белая искра, заплясала в воздухе перед глазами ошеломленных свидетелей, поднялась к потолку — и пропала…