Свет мира
Шрифт:
Стояли безоблачные дни бабьего лета, как раз для сушки сена, но, к сожалению, свидинсвикцы уже не знали, чье сено они сушат. Они убирали сено, но не знали, чье сено они убирают, все они давным-давно заложили Товариществу по Экономическому Возрождению и свои клочки земли и своих коров, а Товарищество вдруг перешло в собственность Банка вместе с их клочками земли и коровами. Никто не знал, что Банк будет делать с коровами, свидинсвикцам было известно лишь одно — Банк не человек и потому человеческим разумом не наделен, значит, можно ожидать, что к зиме он зарежет всех коров, а сено продаст. Что еще оставалось думать людям? Директора Пьетура Паульссона никто нигде не видел. Он был либо в экспедиции по духовным делам, либо торговал
Многие надеялись, что это пресловутое хозяйство будет продано с аукциона раньше, чем успеют передохнуть все люди. Но тут возникал вопрос, на который не было ответа вот уже много лет: кто же купит это хозяйство? Покосившиеся, дырявые, прогнившие лачуги, разбросанные на отмелях и по горному склону, замок, открытый всем ветрам, рыболовная флотилия, покоящаяся на дне моря, миллионный долг в Банке, шесть сотен жителей, и все хотят есть — нет, не так-то просто найти порядочного человека, который захотел бы купить это захиревшее хозяйство. Дни становились все короче, того и гляди начнется зима и заметет дома сугробами, а чем тогда топить. О том, чтобы достать обувь, и думать не приходилось.
Но вдруг появляется директор Пьетур Паульссон и начинает разгуливать взад и вперед по поселку вместе с каким-то незнакомцем, они таинственно кружат по дорогам, частенько останавливаются, рассуждают, показывают тросточкой то на одно, то на другое, машут руками и качают головой. Неудивительно, что в груди у многих затеплилась надежда. Незнакомец был видный господин, в высоких сапогах, пальто с иголочки и шляпе с широкими полями, каких в Свидинсвике еще не видывали. Тулья его шляпы не была примята посередине, как было здесь принято, а торчала прямо в небо. Вот если бы этот человек и впрямь надумал купить все хозяйство!
Да, на этот раз наш директор привез с собой важную птицу. Это был не больше не меньше, как один из крупнейших предпринимателей Юэль Ю. Юэль, сын известного Юэля Юэля — акционерное общество «Гримур Лодинкинни» [12] , две базы на севере, пять траулеров. Все суда «Гримура Лодинкинни» в противоположность блаженной памяти траулеру «Нуми» обладали тем свойством, что им удавалось вылавливать рыбу из моря. Неудивительно, что Банк ценил «Гримура Лодинкинни» гораздо выше, чем викингов из Свидинсвика, которых крысы — эти мерзкие твари — превратили в жертв кораблекрушения. Постепенно от Пьетура Паульссона стало известно, что Юэль Ю. Юэль собирается вроде бы построить в Свидинсвике базу, но что это будет за база, люди толком не знали: одни считали, что это будет китобойная база, другие говорили — база по обработке сельди, а третьи — авиационная база. Но все сходились в одном: неважно, какая база, лишь бы она спасла поселок.
12
Гримур Лодинкинни — древний викинг.
Легко можно догадаться, что Оулавюр Каурасон не ломал себе голову над этими пустыми загадками, у человека, на которого только что свалилось непоправимое сердечное горе, были совсем иные заботы. Ничто так не обогащает воображение и не способствует вообще духовному созреванию в целом, как разочарование в любви, особенно первое разочарование. И вовсе не потому, что этого убитого горем скальда сильно заботило благополучие поселка, а совсем по другой причине, он удостоился чести познакомиться с самим владельцем баз. В один прекрасный день скальда призвали, дабы он сопутствовал директору Пьетуру и его высокопоставленному гостю, которые собирались ехать верхом
В его обязанности входило заботиться о шести директорских верховых лошадях, которые были необходимы для этого путешествия, и поддерживать стремя, когда важные господа будут садиться в седло. На Юэле Ю. Юэле была его огромная шляпа, и вообще он был одет так изысканно, что Оулавюр Каурасон позабыл о всех своих горестях, дивясь на столь редкостное зрелище — бывает, значит, на свете одежда, которая с самого начала задумана не как насмешка над человеческим телом, а совсем наоборот? Разглядывая этого человека, скальд чувствовал себя жалкой кустарной поделкой рядом с редчайшим произведением ювелирного искусства, граненым и отшлифованным драгоценным камнем; только теперь до скальда вдруг дошло, какой огромной может быть разница между двумя людьми на земле. Владелец баз оглядывался по сторонам с великолепным презрением и, заворачивая за угол дома, несколько раз ударил хлыстом по стене. Изобразив на красивом холеном лице гримасу пресыщенности, он зажег сигару, натянул на изнеженные руки кожаные перчатки, глядя с глубоким отвращением и откровенной скукой на Пьетура Три Лошади, который, ставя ноги носками врозь и слегка сгибая коленки, вышел из дома в пиджаке, целлулоидном воротничке, пенсне, котелке и с огрызком сигары в пластмассовых зубах.
Поездка началась с того, что Оулавюру Каурасону было велено поддержать под уздцы одну из директорских норовистых лошадок, пока Юэль Ю. Юэль будет садиться в седло; владелец баз не успел очутиться в седле, как поднял хлыст и что было силы хлестнул лошадь по животу, норовистая лошадка взвилась, диким рывком опрокинула навзничь Оулавюра Каурасона и стрелой полетела по дороге, по болоту, перескакивая через изгороди, лужи и ямы, пока вдруг не остановилась перед каким-то забором, дрожа от страха и кося обезумевшими глазами. А Юэль Ю. Юэль, потеряв где-то шляпу, оказался лежащим в луже. Он не встал, когда к нему подбежал Пьетур Паульссон, и лежал точно мертвый.
— Падение с лошади предвещает удачу в пути, — сказал Пьетур Паульссон, чтобы утешить владельца баз, потом вытащил его из лужи, уложил на пригорок и начал приводить в порядок.
— Оставь меня в покое, идиот проклятый! — сказал владелец баз, когда директор принялся счищать с него ножом комья грязи. — У меня сотрясение мозга.
— Ты слишком быстро тронулся в путь, — заметил Пьетур Паульссон.
— Ничего подобного, просто ты задумал угробить меня с помощью этого одра, — заявил владелец баз.
— Да это отличная лошадка, мой милый, просто она не выносит хлыста, — сказал Пьетур Паульссон.
— На кой черт нужна лошадь, если ее нельзя бить? — возмутился владелец баз и в гневе поднялся. — Я требую, чтобы ты сейчас же пристрелил эту проклятую тварь!
— Возлюбленный брат и друг, не употребляй столь грубых выражений, — сказал Пьетур Паульссон. — Мы должны сейчас же отправиться в путь.
— Я не сделаю отсюда ни шагу, — заявил владелец баз. — У меня сотрясение мозга.
— От сотрясения мозга лучше всего помогает коньяк, — сказал директор.
— Коньяк мой, — возразил владелец баз. — Какого дьявола ты мне советуешь пить мой собственный коньяк? Я сам знаю, что мне делать с моим коньяком.
Но Пьетур Паульссон и не подумал рассердиться, он действовал чрезвычайно разумно, с тонким психологическим расчетом, он нашел в болоте шляпу владельца баз и принялся ее разглядывать.
— Черт возьми, какая прекрасная шляпа, — сказал Пьетур Паульссон.
Юэль Ю. Юэль вытащил носовой платок и мрачно утерся.
— Сколько ты за нее отдал? — спросил Пьетур Паульссон, продолжая вертеть в руках драгоценную шляпу и разглядывать ее со всех сторон.