Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
— Привет, Малява, — сказал Конечников.
— Привет, Крок, — ответил второй лейтенант.
— Как настроение? — поинтересовался Федор.
— Настроение бодрое, горим синим пламенем.
— Сплюнь.
— Тьфу! Привычка дурацкая.
— Происшествия были?
— Нет.
— Контейнеры закрепили?
— Да.
— Надежно? Систему сброса проверили?
— Да, Крок, порядок.
— Антон, а в твоей епархии как?
— Штурманская группа трезвая! — отрапортовал Малявин. — Толку от нас… Все равно через кольцо пойдем.
— А кто траектории эланских кораблей считать будет? — спросил Федор.
— Полковник Гагарин, — зло ответил Малявин.
— Да ладно, Малява, прорвемся. Действуй по распорядку.
Малявин, позевывая, отправился к терминалу, заказывать завтрак на личный состав.
Боевая рубка находилась в дискообразном расширении корпуса за «гребнем» первой артиллерийской батареи. Конечников приложил браслет к считывателю замка. Толстая компресситовая дверь нехотя отползла в сторону.
В плотно заставленном оборудованием отсеке стоял полумрак. Необходимость экономить каждый миллиметр обьема, заставила конструкторов корабля спрессовать огромные, на целые залы, посты управления в компактные рабочие места для десятка операторов.
Темноту рассеивали экраны мониторов, неяркая подсветка рабочих мест и разноцветные огоньки индикаторов на пультах. Ходовая смена была на своих местах.
В самом начале рубки находились пилоты. В этой ее части блистеры остекления доходили почти до пола, давая приемлемый обзор носовой по курсу.
За пилотами помещался островок наблюдателей, окруженных десятками разнокалиберных мониторов от стационарных и поисковых камер.
Позади «галдящей команды», располагались рабочие места расчетчиков штурманской группы, операторов локаторов, энергетиков, техникок и инженеров группы защиты, радистов.
Все люди были заняты делом. На обзорных экранах и приборных дисплеях отображался ход самопроверки.
Большинство специалистов встало за 2 часа до подъема, чтобы обстоятельно проверить свои системы. Федор обошел тесное пространство, поздоровался с зампотехом корабля, пилотами, инженерами, радистами. Конечников подробно расспросил, как обстоят дела на скауте, как настроение коллег.
Люди храбрились, один лишь первый лейтенант Ильин с усмешкой сказал — «А не все ли равно где…»
У пилотов Конечников ненадолго задержался. Они тоже занимались своим хозяйством: проверяли резервные пульты управления для ручных переключений, штурвалы с цифро-аналоговыми преобразователями и системы управления голосом. Именно над ними колдовали Комаров и его напарник второй лейтенант Кольцов, настраивая блоки этой редко используемой системы под свое нынешнее произношение.
Федор оглядел их внушительное и тяжеловесное оборудование, прикидывая, смогут ли 2 коробочки мануального интерфейса полностью заменить его в бою.
Потом Конечников хотел было по привычке залезть на «скворечник», боевой пост наведения ракет и управления огнем, но вовремя спохватился и вернулся к капитанскому месту — второму «острову» аппаратуры и пультов, куда сходилась все информация о корабле.
Федор уселся в глубокое, удобное кресло, бегло взглянул в мониторы, запустил тестовый режим.
Руки сами нашли кнопки включения «мануалки». На непривычно большом экране появилась проекция корабля. Руки вошли в рецепторную зону, давая команду на режим эмуляции.
Судя по всему, техники исправили ляпы. И теперь интерпретатор работал безупречно. На проекции корабля загорались значки запуска моторов, вектор и сила тяги. Корабль 8 раз больший по линейным размерам маневрировал гораздо быстрей, чем управляемая ракета. Энерговооруженность крейсера и более мощные процессоры компьютеров вносили свой вклад, но дело было в первую очередь в программе интерпретатора. Написанная обыкновенным синемундирным офицером, который не догадывался о том, что он гениальный программист и математик, программа учитывала любые варианты.
Конечников стал последовательно отключать маневровые группы, имитируя повреждения в бою. Интерпретатор справлялся с управлением, пока первый лейтенант не деактивировал 75 % моторов. Это было лучше чем отлично.
Федор и представить себе не мог, что так получится. Теперь наступит черед эланцев беспомощно наблюдать за беспощадными маневрами деметрианских rabiaj hundoj.
Первый лейтенант включил нормальный режим и устроил сумасшедшую гонку с препятствиями, имитируя прорыв зенитного заслона и маневры над самыми башнями вражеских кораблей. Что это означало в реальном бою трудно было переоценить. Маленький кораблик становился неуязвимым для огня неприятеля. Сам же он мог делать с противником все, что заблагорассудится. Опробовав самые разнообразные варианты, Федор отключился.
«Все будет хорошо», — подумал он. — «Если только сегодня я осмелюсь пойти против командира и Кодекса… Но за это могут и расстрелять».
Конечников обнаружил, что рядом стоят Ильин и Васька. Оба внимательно и придирчиво, каждый по-своему оценивали работу командира. Конечников смутился.
«Да ладно, не тушуйся», — сказал зампотех, словно почувствовав его мысли. — «Если придем обратно, — скажут молодец, герой. Не придем, — упрекать некого будет».
Васька просто поднял большой палец в знак одобрения.
Федор посмотрел на экран. К скауту двигался лифтовый транспортер с кухни.
— Завтрак приехал, господа, — произнес Конечников. — Всем принимать пищу. Обо всем постороннем на время трапезы — забыть.
После еды Конечников смог привести в порядок и себя. Дела кончились. За три дня все было приведено в норму и вмешательства больше не требовало. Началось придумывание себе занятий. Первый лейтенант приказал Ильину устроить для матросов практические занятия по отработке борьбы за живучесть корабля. Отсеки ракетоносца наполнились топотом и криками. Там и тут сновали люди в масках, устанавливая портативные полевые генераторы, вытаскивая из условных зон поражения условно раненых.
Конечников сам пожалел, что все это затеял. Но для матросов это было лучше, чем отнимающее силы томительное ожидание старта.
Спасаясь от бедлама, Федор решил заняться артиллерией скаута. Он переоделся в рабочий комбинезон, надел теплую куртку, ранец с левитатором, магнитные ботинки. Натянул на голову «хрипун» — легкий дыхательный прибор. Приспособление было необходимо для выхода в пространство ангара, заполненное смесью гелия и азота.
Конечников выбрался в тамбур шлюза, чувствуя, как его тело меняет вес при каждом шаге — гравитатор малого радиуса действия не обеспечивал равномерного ускорения по всему объему.