Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
— Что ты тут делаешь, Гулру? — он поднял взгляд на молодую женщину, стоявшую в дверях. — «Прочла мои мысли и пришла помассировать мне ноги?»
Она была в фисташково-зелёном платье из плотного шёлка с тонким золотистым узором. Вырез и талия украшены бисером под цвет облегающего платья. Поверх был жилет с коротким мехом под цвет её волнистых медно-рыжих волос. Она столь не вовремя нарушила ход его мыслей. В иной раз Расим был бы рад этому, но теперь, когда она стала подарком, Расим хмуро сдвинул брови. Гулру же большими светло-карими глазами кокетливо смотрела на своего господина. На её широких тонких губах была кроткая улыбка.
— Праздник закончился, и я решила проведать вас, свет моей души, — грациозной походкой Гулру пошла в сторону топчана.
Расим коротким жестом потушил свечу в лампе и спустился с топчана-возвышения. Не отрывая взгляд с её привлекательных бёдер, Расим медленно подошёл к ней. Гулру хотела прильнуть в объятия Расима, но он остановил её на расстоянии локтя, и снова смерил её взглядом. Её грудь, спелая как апельсин, манила выжать всё соки. Он вдохнул её аромат — как всегда она пахла лавандами. Подавив искушение, Расим опустил руки и из-под дуги густых бровей посмотрел ей в глаза — та смотрела на него, недоумевая почему он отстранил её.
Расим снова поднял левую руку и провёл вниз по её щеке и шее, не касаясь её кожи, покрытой мурашками от холода.
— Ты вся дрожишь, — прошептал Расим.
— Я хочу, чтобы вы согрели меня, — тихо ответила Гулру, положив руки на грудь Расиму.
— Ты знаешь, в чьих объятиях должна греться, — он отстранился от Гулру на шаг.
— Я соскучилась по вам, — Гулру смущённо опустила глаза и руки.
Расим многозначительно посмотрел на неё и отвел взгляд, когда Гулру посмотрела в ответ.
— Зачем ты здесь? — отстранённо спросил Расим.
— Мои ранетки чувствуют недомогание, мой светлый господин, как и я, — сделав короткий шаг вперед, ответила Гулру. — Мы хотели узнать, когда вы освободите нас от… этого дара? — замешкав, спросила она.
Губы Расима растянулись в ехидной улыбке. Он повернул в её сторону голову и спросил с сомнением в голосе:
— Вы выполнили свою задачу?
Расим знал, что нет.
— Мы уже четвёртый месяц возлежим с ним в постели, ублажаем его. Исполняем все его извращённые желания, — насупилась Гулру, отчего стала ещё прекрасней. — Вы обещали, что наш дар быстро сделает своё дело, но Носир здоров как бык. Мы же иногда чувствуем себя плохо, — пожаловалась она.
— Вы пьёте красный чай, как я вам велел? — Расим подошёл к ней и заботливо повёл вниз внешней стороной ладони по волнистому локону, ниспадающему к её подбородку.
— Не каждое утро, — призналась Гулру. — Иногда он встаёт очень рано и берёт нас… — не договорив, она опустила глаза в сторону с наигранным смущением.
Расим с безразличием склонил голову ей вслед и посмотрел в край её глаз, неумело подделывающих стыд. Он предвидел, что Гулру не будут следовать его указаниям относительно предотвращения развития порока, которым он их наделил. В отличие от предыдущего дара, который обернулся катастрофой, этот дар он продумал тщательно. Он предусмотрел возможные осложнения и заранее подготовил лекарство. Правда это был его второй опыт, и он не был уверен в эффективности этого лекарства. Несмотря на это, Расим дал им красный чай и наказал пить его каждое утро до полного рассвета. А вот следовать его словам — это уже их забота. Самого же Расима заботило достижение целей, а она и её подруги — лишь средства для достижения целей; и как всем известно — средства бывают расходными.
С другой стороны, его интересовал успех задания Гулру и её ранеток.
— Как часто он хочет вас? — негромко спросил он.
— Господин, — она подняла робкий взгляд на Расима, — он… похотлив и ненасытен. Он желает нас по несколько раз в день. Часто… после одной сразу требует… берёт другую. Иногда он берёт двух или трёх одновременно… Откуда у него столько сил? — удивление в её голосе не было притворным.
Расим смерил её задумчивым взглядом. В глубине души он хотел, чтобы Гулру осталась невредима.
— Ты… прекрасна, — ласково протянул Расим. — Твоё тело привлекательно, а кожа гладка как скорлупа фисташки. Но… как часто желает он испробовать плод твоей фисташки? — промедлив и потеребив пальцами у её губ, Расим медленно опустил руку и указал на её нижние губы, которые он часто ласкал.
Тонкая дуга её правой брови озадаченно поднялась вверх. В неярком свете помещения в её глазах заиграла притворное недоумение. Хотя она прекрасно понимала, на что намекает Расим.
— Ты мокнешь, когда он ласкает и берёт тебя? — как бы ни старался Расим, он полностью не смог подавить ревность в своём бесстрастном голосе.
Его холодный взгляд заставил Гулру и в правду побагроветь. Она робко, действительно робко посмотрела на него снизу вверх и думала над ответом.
— «Сказать ему да? Сказать, что Носир порой бывает нежным и доставляет им удовольствие? Эта ревность в голосе… Зачем он так поступил со мной? Мы же любим друг друга… Или больше нет?»
Гулру была в замешательстве. Их здоровье было под угрозой. Тревожась за себя и своих подруг, она пришла к Расиму за помощью или хотя бы за ответом. Сколько ещё это должно продолжаться? Хотя ответ они получили ещё при найме на эту работу, похоже, что всё идет к тому, что она уйдёт отсюда ни с чем.
— Он хочет вас своим мужским естеством, — из кривых уст Расима это позвучало не вопросом, а упрёком.
Носир не делает с ними того, на что намекает Расим. Только сам Расим испытывал страсть к подобному. Ох, как же она соскучилась по его языку… по всему Расиму, а он… Гулру разочарованно посмотрела на Расима. Его слова ранили её в сердце. Всё его отстранённое поведение ранило её.
— «Зачем вы так поступаете со мной?» — вслух она не осмеливалась спросить.
— Удовлетворение его плотских утех… его плоти, — с отвращением добавил Расим, — обычными способами, — он взглядом указал на её нижние нежные губы, — не приведут к нужному результату так скоро, как вы того желаете… Как того желаю я!
Расим говорил негромко, но последнее в ушах Гулру прозвучало словно раскат грома, разбив ей сердце. Она потупилась, а через мгновение вопросительно посмотрела ему в глаза.
— «Что же нам делать?» — хотела спросить, но Расим опередил её мысли.
— Заставьте его возжелать вашей плоти. Искусить вашей фисташки, — Расим подвёл правую руку к её промежности, но брезгал коснуться, и это отразилось в его глазах. — Испытайте наивысшее наслаждение от его языка… — Расим отшагнул и тёмным, коварным выражением продолжил, — И ваша влага на его губах сделает своё дело.