Свет в окошке для одинокой кошки
Шрифт:
— Все еще любишь его?
— Нет. Не люблю. Я не хочу больше ни в ком растворяться. Лучше одна буду, — ответила Стася. — А Вася… Это чтоб не сойти с ума в больнице.
— Поедем домой? — предложила Лидия Евгеньевна.
— Что нас ждет дома? Квартира. Редкие выходы на улицу? Я бы здесь осталась. Научусь ходить на колонку. Снег можно и в темноте чистить. Да и баба Паша уже старая, чтоб одна жить.
— Я с тобой останусь. А квартиру можно будет продать. Купим здесь. Или домик подправим, — сказала Лидия Евгеньевна.
— А как твой кавалер?
— Он мне надоел. Нудит целыми днями. Его бесит все, начиная от погоды, заканчивая политикой. Если нет темы, так он ее придумает. Я как-то весь вечер слушала, как его раздражают шерстяные вещи. Не хочу такую жизнь, — ответила Лидия Евгеньевна. — Осторожнее. Тут яма.
— Жили раньше одни. Так и теперь проживем. Хотя, мы же не одни. У нас большая семья, — ответила Стася.
Жизнь в доме протекала спокойно. Лидия Евгеньевна устроилась преподавать в областной вуз. Теперь на работу ездила туда. Подумывала купить машину. Стася получила инвалидность. Все время она проводила дома, слушая радио с бабой Пашей. Пыталась научиться вязать. У нее это получалось плохо, но она не сдавалась. Жить в темноте, на ощупь, было сложно, но возможно. Она и жила. Слушала, как мурлычет кошка, а по радио опять пели про чьи-то голубые глаза, которые сводят с ума. Можно готовить, можно убираться. Даже полы мыть можно в темноте. Но сложно. Хотя, вся жизнь она такая. Сложная.
Забористый лай раздался в третьи выходные сентября. Стася поспешила выйти на улицу. Ей сразу на грудь опустились собачьи лапы. Собака начала целоваться. Потом крутиться вокруг нее. Бить хвостом по ногам.
— Балебес! Прекрати! Ты меня сейчас уронишь! — попросила его Стася. В ответ лишь раздался радостный лай. Стася присела на корточки. Погладила его по башке, которую он подставил ей. — А Миши больше нет. И тебя найти никто не мог, — пес завыл. — Вот так бывает. Как ты меня нашел? Но ты часто здесь бывал. Наверное, пришел домой. А там нет никого. Теперь сюда пришел. Да, мой хороший?
— Какой грязный пес! — сказала Лидия Евгеньевна, выйдя на шум.
— Так где он только не ночевал! Мам, поможешь его помыть?
— Только не говори, что ты его предлагаешь у нас оставить.
— Он был с нами в той аварии, — ответила Стася.
Пес мыться не особо хотел. Но пришлось. Лидия Евгеньевна обработала его раны зеленкой. Балбес был облезлый и сильно исхудавший. Ему налили миску супа, который он съел в один присест, и определили место в сенях. Привет из прошлого. Пес уходить от дома отказывался. Решив, что ему здесь лучше, чем на улице.
— У меня получилось связать шарф. Даже ровно получилось, — похвасталась Стася, обрывая нитку. — Мама, это ты?
Лидия Евгеньевна повезла бабу Пашу в больницу. В последнее время та сильно кашляла. Нужно было проверить легкие. Потом мама позвонила и сказала, что у бабы Паши воспаление легких, поэтому ее кладут в больницу. Хотя баба Паша и не очень-то этому рада.
— Мама?
—
— Что ты здесь делаешь? — спросила его Стася.
— Решил тебя навестить. Мог бы и раньше, да моя благоверная замучила судами. После того как она выбила из меня половину бизнеса, так пришлось срочно все сворачивать, банкротить и начинать сначала. А на это ушло много времени. Поэтому не было времени с тобой в прятки играть, — ответил он. Стася услышала звук отодвигаемого стула.
— Теперь время появилось?
— Да. Но приз уже не нравится.
— Я тебе кольцо отдам. Подожди.
— Стася, оставь. Я понимаю, что ты гордая девочка, но должен же быть предел этой гордости. Тем более что я не люблю мелочиться до такой степени, — ответил Мирон. — Значит ты теперь здесь живешь? Домик с печкой и кошкой?
— Да.
— Вернуться не хочешь?
— Не хочу. Чего я там забыла?
— Меня.
— Не смеши. Мирон, мы оба знаем, что…
— Ничего ты не знаешь, глупая кошка, — оборвал Мирон. — Независимая и неподкупная. Гуляешь сама по себе. Даже потеряв глаза, ты продолжаешь быть независимой кошкой, которую не приручить.
— Это ты сейчас к чему?
— К тому, что ты не видишь других вариантов, кроме тех, что сама себе придумала.
— Только не говори, что по ночам не спал и думал как вернуть, — нервно сказала Стася.
— Наши с тобой встречи вспоминал. Да не важно все это. Для тебя это ерунда. Ладно, Стася, не болей. Тебе помощь нужна?
— Нет. Я сама.
— Независимая кошка, которая испугалась, когда ее захотел кто-то приручить.
— Мы слишком разные.
— Не думаю. Просто кто-то слишком боится. В любом случае телефон я тебе свой оставил. Понадобиться помощь, по старой дружбе, обращайся.
Пес влетел в дом. Лег около ног Стаси. Она заставила себя подняться. Нужно было закрыть дверь. Привет из прошлого. Очередной привет, который заставлял задуматься. Она все время думала, что поступила тогда правильно. Теперь же возникли сомнения.
Резиновые галоши на теплые шерстяные носки. Куртка. Шапка. Первая попавшаяся. Какая разница? Октябрьская прохлада легла мелкой изморосью на щеки. Она напоминала слезы. Стася так и замерла около дома. Пес сел рядом. И где болтался, когда Мирон пришел? Чувствует вину, что пока его не было в дом чужак вошел. А может он принял Мирона за своего человека?
— Что делаешь?
— Наверное плачу, — ответила Стася.
— Я к тебе в гости с цветами и тортом, а ты слезы льешь. Или это радости, что я пришел?
— Слишком много чести, — огрызнулась Стася.
— Не злись, Тася. Правда, было много дел, которые требовали моего участия. Дочку нужно было в школу собрать. Потом…
— Вася, давай не будем, — стирая капли дождя с лица, ответила она. — Странный у меня пес. Ко мне тут чужие заходят, а он даже не шевелится.
— Может ему гости нравятся?