Свет в окошке для одинокой кошки
Шрифт:
— На которую ты все же пришла, — самодовольно ответил он, откинувшись на спинку стула. Он всем своим видом показывал, что контролирует ситуацию. — Я не против, чтоб ты показала характер. Мне это даже нравится.
— Я не собираюсь с тобой играть.
— А мне нравится, — опять эта пошлая улыбка, многозначительный взгляд на ее грудь. Да он ее раздевал глазами! Заставлял появляться румянцу на щеках. Она представляла ход его мыслей. Возбуждение. Оно охватывало ее тело, но Стася постаралась не подать виду. Холодное выражение лица, а внутри все кипело.
— Не буду я с тобой играть.
— Ты уже играешь
— Ты женат…
— Сегодня я свободен. Она у матери. Так что эту ночь мы с тобой проведем вместе.
— Нет, — Стася отодвинула тарелку. Хотела встать, но он перехватил ее руку.
— Тихо, ты хочешь мне сцену в ресторане закатить? Это что-то новенькое. Малышка, присядь, — что-то было в его спокойном голосе такого, что Стася заставила себя сесть. — Вот так. Хочешь играть — играй, но не заигрывайся. Можешь обижаться, надувать свои милые губки, я не против. Только без истерик. Это я точно не люблю. Поднимемся в номер и ругайся. Там я знаю как твою энергию в более мирное русло направить.
Он усмехнулся своим словам. А Стася в который раз сказала себе, что она дура. Попалась в ловушку, которую он расставил для нее. Но при этом она была не против этого. Да, Стася злилась на него, на себя, но смотрела в его глаза и пердставляла окончания вечера. Зависимость. Болезненная. Тяжелая и приятная. Стася понимала, что потом десять раз пожалеет, но только в последний раз поддастся его обаянию и больше не станет. В последний раз…
Мирон явно рассчитывал, что Стася никуда от него не денется, только столкнулся с ее упрямством. Непринужденный разговор про Японию, где он недавно был в командировке. Потом легкий юмор. Он пытался ее заинтересовать, растопить лед. Ему всегда это удавалось, но сегодня Стася слушала все истории с вежливым холодным безразличием. Эта холодная маска нервировала и только заставляла больше пробудиться азарту. Для Мирона это была игра. Азартная игра, которая приносила приятные бонусы в виде бессонной ночи. Он уже подметил, что чем больше Стася изображает из себя холодную королеву, тем жарче отдается.
Ему было не узнать, что этот вечер для нее был пыткой. Огонь в крови от его голоса и желание порвать связь. Она хотела вернуть возможность распоряжаться своей жизнью, но сводящее с ума желание быть с этим человеком вызывало конфликт. Ее словно разрывало на две части.
Ужин подошел к концу. В сумочке зазвонил телефон. Звонила мама. Стася сказала ей, что скоро придет домой. Мирон лишь насмешливо посмотрел на нее. Не отпустит. Это слащавая, масляная улыбка и пошлый взгляд дали ясно понять Стаси, что сегодня он из нее всю душу вывернет. Стася вздохнула. Они вышли из ресторана. Сели в машину. Как раз у Мирона раздался звонок.
— Я кажется часы в ресторане оставила, — быстро сказала она. — Слетели с руки. Замок слабый. Я быстро.
— Подожди дорогая, — Мирон прикрыл ладошкой трубку телефона, чтоб чего-то сказать Стаси, но она уже выскользнула из машины и пошла в сторону ресторана. Около дверей она резко свернула в сторону и быстро пошла в сторону переулка. Холодный воздух ударил по щекам. Только не оборачиваться. Не отвечать на звонок. К остановке подъехал автобус. Много народу. Стася еле протиснулась в салон. Но ей было все равно. Главное, что автобус увозил ее от Мирона. Телефон продолжал разрываться. Она вынула симкарту. Больше никаких звонков. Она не поддастся на его уговоры.
Домой Стася вернулась около полуночи. Мама еще не ложилась спать. Она поставила раз в двадцатый чайник. Стася долго не выходила из коридора. Лидия Евгеньевна подошла к ней. Стася стояла, подпирая дверь спиной. Промокшая, замерзшая и с пустым взглядом.
— На улице снег идет. Я чуть в сугроб не превратилась, — сказала она. В голосе пустота.
— Тебе надо чаю выпить, чтоб согреться.
— Надо, — согласилась Стася. — А я сегодня с ним виделась.
— Сорвалась? — спокойно спросила Лидия Евгеньевна. На губах дочери появилась улыбка.
— Нет. Но все равно горько, — снимая ботинки, не расстегивая, ответила Стася.
— Я тебе чай сейчас успокоительный наведу, — сказала Лидия Евгеньевна.
Горячая вода быстро стекала по краю белой раковины. Холодные руки сразу покраснели. Пар оседал на зеркале, напоминая туман. Стася смотрела на зеркало, которое почти скрывало ее отражение. Туман. Он часто искажает предметы, делает привычное непонятным. А еще он пугает. Как будущее. Найти бы смысл и тогда все стало бы проще. Только смысла не было.
Стася решительно закрыла кран и провела рукой по зеркалу. По поверхности пошли водяные разводы. Они искажали отражение, как кривое зеркало. Неправильное зеркало. Или это Стася была какая-то неправильная, а зеркало лишь отразило ее суть?
Она всегда считала себя красивой. Хорошие данные, пышная копна светлых волос и глубокие глаза — Стася знала, что притягивает взгляды мужчин. Это было фактом. Она не кичилась своей красотой и в то же время не принижала ее. Сейчас же на нее смотрела какая-то жаба, лицо которой было сложно разобрать. Кривое зеркало, которое отражает состояние души. А на душе было плохо. Она болела. Плакала. Стася и сама рада была бы заплакать, но слез не было. Только пустота. Боль и пустота.
От чая пахло валерьянкой. Он имел горьковатый привкус, но согревал. Лидия Евгеньевна обняла ее за плечи и ободряюще погладила по руке.
— Все будет хорошо. Скоро все наладится, — сказала она.
— А я так не думаю, — ответила Стася. — Мам, я не знаю, что должно произойти, чтоб прошла эта боль и пустота. Не понимаю, как они могут вместе уживаться.
— Могут, но время лечит.
— Я в праздники поеду в Питер.
— Хорошая идея.
— Мне она казалась хорошей идеей, но сейчас так не думаю. Только поеду. Все равно поеду, — прошептала Стася. — И с Мироном больше общаться не буду. Не можем мы с ним быть друзьями.
— У тебя еще все впереди. Будет нормальный мужчина, и друзья будут. Все будет. Со временем.
— Не хочу. Сейчас желание завернуться в одеяло. Спать, спать и не просыпаться, пока не наступит весна. Тогда я попробую ожить. А пока уйду в спячку. Так проще. И не будет так больно.
— Поспи, главное недолго, — тихо сказала Лидия Евгеньевна.
Стася не думала, что может быть еще хуже. Нет, оказалось, что может. Она возвращалась с работы, когда ее окликнула женщина в дорогой шубе. Черные волосы коротко подстрижены, цепкий взгляд, острые черты лица.