Светлана. Белая коза Альба
Шрифт:
Светлана ответила горячим шепотом:
– Наталья Николаевна, я в школу больше никогда не пойду!
Наталья Николаевна взяла ее за руку:
– Я тебя в школу не зову. Пойдем домой.
XIV
А дома – то есть в детском доме – было большое волнение.
Уходя, Наталья Николаевна строго-настрого распорядилась ребятам ничего не говорить, не устраивать суматохи.
Но пришла воспитательница Тамара Владимировна. Ее не успели предупредить. А тут позвонили из школы,
Когда что-нибудь случалось в отсутствие Натальи Николаевны, Тамара Владимировна всегда терялась. По ее репликам в телефон ребята поняли, что Светлана куда-то пропала.
А тут еще Аня-Валя были разлучены в этот день кашлем. Они всегда болели вместе, но Валя уже успела начать кашлять, Аня же еще не успела, поэтому Аня пошла в школу, а Валя осталась дома.
Под натиском Тамары Владимировны, без поддержки сестры Валя сдалась очень быстро и рассказала про Светлану все, что знала.
Теперь, в свою очередь, Тамара Владимировна позвонила в школу. Как раз в эту минуту в кабинете директора сидела Аня-без-Вали, которой тоже пришлось капитулировать.
Галя Солнцева и обе Мухи, узнав, что Аню «повели к директору», превозмогая естественный для каждой школьницы страх перед этим святилищем, добровольно явились к дверям кабинета.
Потом в школу вернулись Иван Иванович и Лида. В четвертом «А» начался урок, и все стало понемногу успокаиваться.
А в детском доме нянечка Тоня вдруг закричала:
– Идут! Идут! Нашлась! Отворяйте!
И дверь распахнулась раньше, чем Наталья Николаевна успела позвонить.
Светлана увидела встревоженные лица Тамары Владимировны и Тони, заплаканную Валю-без-Ани и маленького Славика с льняными волосами, к которому она уже успела привязаться. Из всех дверей в переднюю выглядывали ребята.
Появление Натальи Николаевны подействовало на всех, как хороший прием валерьянки.
Наталья Николаевна провела Светлану к себе в кабинет и, показав на диван, сказала:
– Посиди здесь.
А сама вышла восстанавливать нарушенный порядок. На этом диване Светлана провела свою первую ночь в детском доме.
Диван широкий, коричнево-зеленый, приветливо-мягкий, даже странно было на нем спать с непривычки. А рядом в кресле сидела Наталья Николаевна, сидела до тех пор, пока Светлана заснула…
Может быть, теперь выгонят из этого детского дома? Кажется, есть такие специальные детские дома для трудновоспитуемых детей… Может быть, отправят в такой детский дом? Тогда – прощай, диван!
Светлана прижалась щекой к пестрому валику…
Наталья Николаевна вернулась в кабинет: должно быть, нарушенный порядок уже восстановился.
Нет, еще не совсем восстановился порядок в детском доме. Звонок. Голоса в передней, шаги и опять какая-то суматоха.
Наталья Николаевна молча прислушалась.
Стук в дверь. Нянечка Тоня вошла в кабинет с испуганным лицом:
– Наталья
Наталья Николаевна вышла в переднюю, оставив дверь кабинета открытой.
Первым движением Светланы было вскочить и мчаться в переднюю. Но она сейчас же опять села на диван. Ведь она не знала, зачем Наталья Николаевна сказала: «Сиди здесь!» – просто чтобы все наконец успокоились или в наказание. Если Наталья Николаевна посадила ее на диван в наказание, Светлана была готова сидеть на диване, пока не умрет от голода и жажды!
А в передней стоял Костя, без повязки на руке, с вещевым мешком за плечами. Он сказал, что командировка его кончилась, он возвращается в часть. Все свои дела в Москве он уже переделал, на утренний поезд не поспел, и получилось несколько часов свободных. Домой заехать он уже не успеет; кроме того, хотел узнать, как Светлана, а мимоходом взял два билета в кино… Как бы в доказательство, он вынул из кармана билеты и смущенно вертел их между пальцами.
– Говорят, очень хорошая картина и можно детям… Но… мне уже успели рассказать, что она тут у вас натворила. Вы теперь ее, должно быть, не отпустите?
Светлана не видела Костю, но ей было слышно каждое слово.
– Отчего же не отпущу? – спокойно ответила Наталья Николаевна и громко позвала: – Светлана!
Светлана сорвалась с места, но в дверях остановилась и медленно вошла в переднюю.
– Так вот, – сказал Костя, пожимая маленькую руку, – поскольку Наталья Николаевна разрешает, нам надо поторопиться.
Наталья Николаевна сказала:
– Одевайся скорее. – И повернулась к Косте: – Ведь вы ее до самого дома доведете?
Косте стало смешно и грустно.
Он посмотрел сверху вниз на свою крошечную даму.
– Ну разумеется! Если позволите, вам в залог свои вещи оставлю.
Когда они вышли на улицу, Костя спросил:
– Что ж, за руку мне тебя вести или отпустить на честное слово?
Он с удовольствием заметил, как изменилась внешность девочки. Новое драповое пальтишко, красный берет, который был ей очень к лицу…
– Вы меня будете ругать? – спросила Светлана.
– Обязательно. Была бы ты в моем взводе – суток десять получила бы, никак не меньше! Вот уж не думал, что Наталью Николаевну таким сокровищем награжу! Главное, не ожидал, что ты можешь с такой хитростью людей обманывать.
– По-вашему, обманывать нехорошо?
– Не только «нехорошо», а очень плохо!
– А вы меня сами обманули.
– Я – тебя?!
– Да. Вы. Меня. Обещали писать – не написали. Обещали заходить…
Костя постучал себя в грудь:
– А это кто – я или не я?
– Да уж… перед самым отъездом. Капитан-то ваш небось спросит, как вы меня устроили!
– Ну, знаешь!.. – Костя даже остановился от удивления и не сразу нашелся, что ответить. – Ты что же думаешь, меня в Москву послали, чтобы я с визитами расхаживал?