Светлая полоска Тьмы
Шрифт:
— Не стоит, я поняла, — две слезинки скатились по ее щекам.
Ничего, впредь будет знать, как корчить из себя госпожу. Жаль, нет под рукой плетки, а то отходил бы ее как следует, для закрепления урока. Тут, конечно, и руки сгодятся, они у меня тяжелые. Только Мирослава — стерва злопамятная, лучше попридержать коней. Я разжал пальцы. Она подскочила, подхватила с соседнего кресла шелковый халат и торопливо оделась.
— Ты животное! — ее слезы высохли, глаза пылали гневом. Точно кошка, отряхнулась и пошла.
— Будем обсуждать грани моей натуры или вернемся к "нашим баранам"? — спросил я в лучших традициях бывшего господина, холод и лед.
— Мне нужны гарантии, Зигмунд, — ее тон стал просящим.
— Доверие — прекрасная вещь, советница. Вот я, к примеру, ничуть не сомневаюсь, что ты выполнишь свою часть сделки. Ведь так?
— Да, — она отступила к кровати, попятилась.
— Тогда бывай, — на этот раз никто не помешал мне подняться из кресла.
— Если не привезешь Белову в Москву…
— То что? — я обернулся почти на пороге.
— Пожалеешь, — прорычала она.
Ох, уж мне эти маги Влияния! Все испробуют: слезы, соблазн, мольбы, теперь вот угрозы. Только с меня как с гуся вода. Сам предпочитаю иметь баб, а не чтоб они меня имели.
— Угрожаешь, советница? Запамятовала, кто я такой, и на что способен? Освежить тебе память? — я шагнул к ней.
— Нет. Я знаю, кто ты, Зиги-палач, — она инстинктивно прикрыла грудь.
— Раз уж ты затронула тему угроз, будь уверена, подставишь — найду и придушу. На Силу свою можешь не рассчитывать, на женские штучки тоже, не помогут, — я ощерился как сынишка Войцех в волчьей ипостаси.
Она отшатнулась, оценив мой оскал по достоинству. Люблю попугать спесивых баб. Есть в этом некое темное удовольствие. Каждая такая зарвавшаяся красотка буквально будит во мне зверя, а с ним шутки плохи. Не терпит он чужих амбиций, воспринимает как вызов и вступает в схватку, а там либо ты, либо тебя. В этот раз победа была за мной.
Оставив Мирославу поверженной, но не сдавшейся, я покинул президентский люкс. Не умеет она все-таки маскироваться. Наверняка, Квинт уже в курсе, где искать неравнодушную к роскоши советницу.
^
Глава 29. Нелюди
Где я прокололась? Мурашки бегали по спине, не давая сосредоточится.
— Как ты узнал? — я старалась, чтобы мой голос не дрожал.
— Слышал ваш с Зигмундом телефонный разговор.
— Нашпиговал мою комнату "жучками", или дворецкого шпионить послал? — мой страх сменился негодованием.
— У меня очень острый слух. Кстати, твой комментарий насчет овечек Долли меня позабавил.
— Но как!? — я пораженно уставилась на него, ведь сказано это было очень тихо, почти про себя.
— Я не человек, Алиса, и ты тоже.
— Что!? — я подскочила со скамейки. Стало как-то боязно в обществе этого безумца. — Кто я тогда по-твоему?
— Я бы назвал тебя полуэльфийкой, — он поднялся вслед за мной. — В нашем мире расу твоего отца называли эльфами, еще сидами, но на самом деле они элиенеры.
— Кто, кто? — ноту сарказма в мое голосе не заметил бы только каменный истукан.
— Элиенеры, — невозмутимо повторил он. — В переводе с их языка это означает слуги Света: эли — свет, неро — слуга.
— А мама? — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать. Ведь если я полуэльфийка, а мой отец эльф, то и ежу понятно, что она человек, но вдруг в ее происхождение тоже затесалась какая-нибудь выдуманная раса, вроде хоббитов или дворфов.
— Она человек, правда, с первобытным геномом, что встречается крайне редко. Именно поэтому твой отец ее и выбрал.
— Первобытный человек!? Хочешь сказать, моя мать была каким-то там троглодитом? — возмущение выдворило потрясение.
— Кроманьонцем, если быть точным.
— С чего ты взял? — перед глазами встало мамино лицо: высокий лоб, нос с горбинкой, нормальные надбровные дуги и челюсть вполне хомо сапиенса. Хотя еще из школьной программы я знала, что этот тип первобытных людей мало чем отличался от современного человека, по крайней мере внешне.
— Тест ДНК подтвердил, что ее геном на сотую долю процента отличается от современного человека.
— Всего на всего?
— Поверь, это немало.
— Что ж, спорить не стану. Генетика — не моя епархия. Кстати, ты сказал, что тоже не человек. Кто тогда?
— Даркос, переводится как потомок дракона. Даркосы — древняя раса метаморфов, созданная в незапамятные времена одним из Драконов Хаоса.
Футы-нуты, потомок дракона, метаморф. Еле сдержалась, чтобы не фыркнуть.
— Значит, ты оборотень? — я снизила планку его мании величия. С шизиками нужно соглашаться, но не потакать, а то еще начнет бегать по саду, горланя: "Я дракон! Трепещите, смертные. Жечь вас буду и кушать."
— У оборотней только две ипостаси. Даркосы могут принимать любой облик. Возможности нашей трансформации не ограничены, — для наглядности он превратил руку в чешуйчатую лапу.
Бог ты мой! Я чуть в обморок не грохнулась, хотя пора бы уже и привыкнуть к той чертовщине, что творится со мной в последнее время. Взять те же эксперименты с зеркальцем, как их объяснить с научной точки зрения — никак. Вот и здесь также: либо веришь глазам своим, либо топай в психушку, куда совсем не тянет.
— Ты можешь превратиться в кого угодно? — мои сомнения не сдавались, хоть и шли на амбразуру.
— Да, — его внешность изменилась, и вот на меня уже смотрел пан Тарквиновский, такой же, как и на портрете в кабинете: белокурые локоны до плеч, бледные голубые глаза, холодные, словно лед, аристократический профиль, жесткий подбородок. Красив и властен. Я бы к такому и близко не подошла.