Светлые тени
Шрифт:
Я тихо плачу, пока мы дрейфуем на волнах сна, цепляясь за этот мир. Словно он будет в последний раз.
Глава 20
Я в библиотеке, хватаю все и вся, что могу найти об истории Светлых и Темных, когда Нико вбегает, его волосы взъерошены и черными волнами падают на лоб, а подбородок покрывает щетина.
Он выглядел обеспокоенным, даже учитывая нехватку силы. Даже когда я проснулась у него на руках после ночи истерического плача, он выглядел не таким встревоженным.
– Собираемся в доме, Габс. Сейчас! Хватай Морган и жди меня в большом зале.
Я закрываю книгу и медленно встаю, пытаясь не делать резких движений, чтобы больше его не разозлить.
– Нико, что случилось? Что произошло?
– Просто делай то, что я сказал, ладно? Дерьмо!
– затем он ушел.
Я вытаскиваю Морган из комнаты и привожу ее в большой зал, где Дориан, Александр и Нико уже собрались. Мы все садимся, предоставляя Нико слово.
– У них Сайрус, - невозмутимо говорит он.
– Что?
– Дориан вскакивает, сжимая кулаки по бокам.
– Ставрос, он у него. И если я знаю нашего отца, а я думаю, что знаю. То Сайрус долго не проживет.
– Но разве он не ваш кузен?
– спрашиваю я, мой слишком высокий голос граничит с собачьим визгом.
– Как он может убить члена своей семьи?
Нико качает головой.
– Он больше не видит в нем семью. Сайрус теперь вампир. В ту минуту, когда он потерял свою силу, он стал не более чем слугой в глазах нашего отца.
– Херня, - высказывается Дориан.
– Мы должны вернуть его. Мы должны найти его. Сейчас!
– Легче сказать, чем сделать, дружище, - серьезно говорит Алекс.
– Я как никто знаю, как сложно оттуда сбежать.
– Так что же нам делать? Мы просто не можем оставить его, - спрашивает Нико, голосом полным отчаяния. Он теребит волосы, рыча от своего разочарования. Я вижу как ему больно.
– Нико, - шепчу я, направляясь в его сторону.
– Мы найдем его. Живым.
Я даже не задумываюсь о том, что делаю, не тогда, когда его боль так ощутима. Я обнимаю его, прижимая к себе. Его руки безвольно свисают по бокам несколько секунд, пока я не чувствую, как они скользят по моей спине.
Чувство такое правильное... но в тоже время и нет. Нико мой друг, и ему больно. Он просто нуждается в утешении.
И хотя я знаю, что Дориан может поделиться подобной болью, что-то в моем сердце болит за Нико. Он нуждается в этом. Я нуждаюсь в этом.
– Мы должны обсудить стратегию, - хрипло говорит Дориан. Мои руки опускаются, и я делаю шаг назад, чувствуя, как три пары глаз прожигают меня. Нико быстро одаривает меня ухмылкой и поворачивается к группе.
– Хорошо. Давайте сделаем это.
Парни разворачивают чертежи особняка Темных, которые Нико припрятал в своем кабинете.
Они работают не покладая рук в течение нескольких часов, набрасывая планы, репетируя стратегии и перебирая
– Ты боишься?
– спрашивает она, намазывая толстым слоем хлеб Дижонской горчицей.
– Чего?
– Собираешься с ними в Грецию? Черт, они обрекают себя на самоубийство, отправляясь в эту безумную спасательную миссию?
Она бросает кусок хлеба на столешницу, а я осторожно поднимаю его и сверху выкладываю нарезанную ветчину.
– Конечно, - шепчу я, отказываясь встречаться с ней взглядом. Это довольно трудно сделать, чтобы сдержать слезы.
– Я в ужасе. Я молю Бога - Божество - чтобы они не отправились, но я не могу просить их сидеть сложа руки и ничего не предпринимать. Сайрус хороший парень. Он спас меня, когда на меня напали и почти изнасиловали. Он спас жизнь моему отцу. Он семья Дориана. И каким-то образом, он и моя семья тоже.
– Но он ведь вампир? Его нельзя убить.
Я качаю головой.
– Нас всех можно убить. Мы просто не можем умереть от естественных причин. И даже если бы были непобедимы, я все еще не могу просить Дориана отойти в сторону и отправить его брата и друга в опасную зону. Я не смогу с этим жить, если это означает неминуемую смерть для людей, которых я люблю.
– Ты их любишь?
– я слышу нотки обвинения в голосе Морган.
– Александр мой отец, Морган. Ты ведь знаешь это. Конечно, часть меня любит его, даже если мне не представился шанс узнать его. Ты знаешь, люди умирают и исчезают вокруг меня.
– Я кидаю сыр и листья салата на ветчину и почти растираю в порошок кусок хлеба сверху.
– А Нико?
– А что с ним?
– Ты заботишься о нем. Ты любишь его тоже. Я вижу это, когда он рядом. Ты становишься вся... странной и дерганной.
– Я не странная и не дерганная рядом с ним!
– усмехаюсь я.
– Да, в определенной мере я люблю и уважаю Нико, но по-настоящему я влюблена в Дориана. Ты ведь знаешь. Черт, да весь мир знает это.
– Хорошо, Габс, - признает Морган, подняв руки вверх в знак капитуляции.
– Я просто говорю...
– Ну, тогда, не говори, окей?
– огрызаюсь я, возвращая свое внимание обратно к приготовлению сэндвичей с ветчиной и индейкой.
Какая, черт возьми, муха укусила Морган? Она чертовски хорошо знает, что я верна Дориану. Проклятье, она знала, что я не могла выкинуть его из головы, пока мы были порознь, независимо от того, как сильно я старалась.
Дориан стал моим наркотиком. Любовь к нему - моя болезнь. И уже нет пути назад. Я никогда не смогу избавиться от этого пристрастия.
Мы продолжаем готовить в тишине до тех пор, пока у нас становится достаточно сэндвичей, чтобы накормить небольшую армию. Парни более чем благодарны за хлеб насущный, хотя он и не утоляет кровожадный блеск в их глазах.