Светлый эльф в царстве дроу. Спасти от навязанной жены
Шрифт:
— Не волнуйся, бледный. Обещаю, что не прирежу тебя во сне. Ну и… — Он вздохнул, словно борясь с собой. — Больше не гуляй в западных туннелях, там опасно.
* * *
— Значит, у вас все наконец наладилось? — Лейна пригласила его на прогулку, но на этот раз не под звездным небом — под куполом Сквозных гор: она обещала показать другое красивое место, теперь уже в подземелье Гремвола.
— Наверное, — коснувшись подбородка, Элендил едва заметно поморщился. Челюсть после встречи с кулаком Малаггара до сих пор болела: отбиваясь от спасителя, дроу пару раз заехал ему в лицо.
— Я слышала, как Визарра говорила Малаггару, что они ошибались в тебе. Она даже просила мужа, — Лейна фыркнула, словно не верила в то, что собиралась сказать, — просила его присматривать за тобой. Следить за тем, чтобы никто не обижал тебя, пока она на больничной койке.
От этих слов Элендил нервно рассмеялся. Мог ли он, принц Лесонвилля, когда-либо вообразить такую ситуацию: жена, женщина, приставит к нему защитника. Защитника в лице своего второго супруга — еще абсурднее! Будто он трепетная девица, неспособная за себя постоять.
Раньше роль покровителя играл сам Элендил, и ему нравилось чувствовать себя сильным, смелым, каменной стеной, за которой могла укрыться слабая, нежная красавица. Теперь красавицей был он: Визарра, та самая Визарра, которая совсем недавно искала наиболее изощренный способ его унизить, взяла Элендила под свое крылышко. Решила позаботиться о нем в соответствии с понятиями своего народа. Так, как женщины-дроу заботятся о своих мужчинах.
Наверное, он должен радоваться. Как сказала Лейна, все наладилось в его семье, если их извращенный тройной союз вообще можно назвать семьей. Больше никаких унижений, ночевок на холодном полу, ударов по ребрам, выбрасывающих из сна. Никаких женщин, которым его пытаются продать, как кусок мяса. Еще неделю назад Элендил вздохнул бы с облегчением, от всего сердца поблагодарив лесных духов, но сейчас…
Сейчас он ощущал себя подавленным.
Не потому, что Визарра выжила, хотя на один короткий миг будущее заиграло новыми яркими красками, он поверил, что может быть с женщиной, которая его привлекает, позволил себе надеяться. Дверь в лучшую жизнь приоткрылась и тут же захлопнулась перед его носом. Однако не поэтому Элендил сейчас готов был завыть от тоски, от собственного бессилия, от беспредельного чувства безысходности. Во всем виновата была внезапная доброта Визарры, ее новое хорошее отношение к нему. Оно все испортило, все усложнило. С одной стороны, жить стало легче, с другой —труднее.
Потому что он влюбился. Да-да! Влюбился, хватит это отрицать! Увлекся посторонней эльфийкой, сестрой собственной жены. И если раньше он мог хотя бы мечтать о Лейне, то теперь — нет: хорошей супруге нельзя изменять даже в мыслях.
Теперь Элендил чувствовал вину за то, что думает о Лейне, за то, что вспоминает их поцелуй в пещере, оплетенной вьернами, за то, что хочет прикоснуться к принцессе и ощутить тепло ее тела, нежность кожи, мягкость груди.
Неправильно, все это неправильно! Он женат!
Когда жена тебя унижает, ненавидит и планирует убить, твоим изменам есть оправдание. Но если супруга добра и заботится, как Визарра сейчас, ты должен хранить верность и физическую, и духовную.
Но как ее хранить? Как? Держать тело в узде несложно, но мысли… Они словно вольные птицы — не поймать, не посадить в клетку. Разлетаются, неподвластные желаниям своего хозяина. Ослабил контроль — и перед внутренним взором снова она, ее губы, ее вытянутые зрачки, похожие на темные ущелья, в которые падаешь, рискуя разбиться насмерть.
Физически Элендил верен жене, но в мыслях изменяет ей раз за разом.
С грустью он поглядывал на Лейну, тонкую, звонкую, изящную, как светлые эльфийки. Сейчас в приступе откровенности принцесса рассказывала ему о своем отце: у них с сестрами отцы были разные, ее — родился в Лунновилле и принадлежал народу, который называл себя Дети Луны.
Стало понятно, почему Лейна так непохожа на других дроу. Вернее, непохожа на дроу из Гремвола, ибо Дети луны тоже относились к расе темных эльфов, только кожа у них была более светлая, а фигуры не в пример изящнее.
— Где сейчас твой отец? — спросил Элендил, не подумав, что может затронуть болезненную тему.
— Его убили, — вздохнула Лейна. — Мать казнила его собственными руками. Он, как и ты, был залогом. Залогом, а еще шпионом. Собирал сведения о нас, о слабых сторонах в обороне Гремвола, и отправлял в Лунновилль. Никто до сих пор не знает, каким именно способом он передавал информацию. Его, как и тебя, на поверхность не выпускали. Впрочем, у меня есть догадки по этому поводу.
— Прости, что спросил.
— Это было давно. Своего отца я не знала. Точнее, была слишком маленькой, чтобы запомнить. Кстати, есть подозрение, что Рейнирр сбежал к ним, к Детям луны. Между Гремволом и Лунновилем до сих пор напряженные отношения, так что Рейнирра, скорее всего, примут. Мать уже приказала сменить все защитные чары вокруг Сквозных гор.
Они сделали еще несколько шагов, темный туннель вильнул и вывел их в небольшую круглую пещеру, в центре которой мерцало озеро с голубыми водами.
— Вот! Вот на что похожи твои глаза! — воскликнула Лейна, детским, непосредственным жестом обхватив лицо Элендила ладонями. — Ну точь-в-точь!
От ее искренности, от ее сияющего взгляда, от ласкового прикосновения принц задрожал, затрясся. Низ живота свело судорогой, в паху потеплело и напряглось.
Нельзя!
Он приказал себе отстраниться, но продолжал стоять как вкопанный, не двигаясь, даже не дыша, а Лейна тем временем восхищалась цветом его глаз.
Подземное озеро мерцало, будто подсвеченное изнутри, и отбрасывало голубые блики на стены грота. На дне, под водой словно сияло солнце.
— Искупаемся? — предложила Лейна.