Светоч жизни
Шрифт:
Позволить себе быть в этот раз даже не свидетелем, а лишь тем, кто собирает самое главное, самое важное. Факты, без эмоций, без оценок. Крупицы абстрагированного знания.
Но даже так Арину ждал ад…
Их было шестеро, шестеро незнакомых друг с другом людей.
Их объединяли только две вещи: каждый из них был в своей семье, в своём роду – отрезанным ломтём. И каждого из них выбрали неслучайно.
Тот, кто создал этот концлагерь, был нелюдью, путешествующим под эгидой Гитлера. В те годы фюрер, будучи чистокровным человеком, активно интересовался полуночным миром. Многое читал, со многими общался, собрал даже вокруг себя некий костяк отщепенцев-полуночников. И каждый из полуночников втайне собирался стать правителем на этих захваченных территориях.
В числе тех, кто пришёл под крыло фюрера, был один из нелюдей, обладающий даром, очень схожим с даром Арины. Дар позволял ему знать даже то, чего знать обычным полуночникам не стоит. И это была чистейшая случайность, что этот полуночник познакомился с Пятым. Познакомилась, если быть точнее. Она была прекрасна, и в свои девяносто шесть выглядела юной семнадцатилетней красавицей. Почти в идеальных канонах той эпохи: комсомолка, спортсменка, умница. Она познакомилась с Петром Шаповаловым – Пятым, на лестничной клетке. Молодой инженер только прибыл по распределению в маленький провинциальный городок. Мойра же тогда была в бегах и внимательно осматривала всех, кто попадал в поле её дара и воздействия. Петр не изучился. Магии в нём было столько, что совсем не фигурально у провидицы стали дыбом волосы по всему телу. Но новый сосед никак себя не проявлял, а судя по его некоторым феерическим оговоркам, не только не знал о магии, но и вообще считал себя сиротой! Стало понятно, что здесь зарыта не просто собака, а какой-то редкий мастодонт. Мойра подбиралась к прошлому Пятого – три года. И получилось у неё лишь после того, как она разжилась его кровью. А потом Пётр пропал. Для Мойры, познавшей всю историю, было очевидно, где он – у Светлого рода, выполняет свой долг деторождения. Но это было таким переводом его возможностей!
Когда началась вторая мировая война, Мойра уже была на стороне противника… Это немцы могли дать ей возможность беспредельничать на русской земле, и она этим воспользовалась. Она дошла до Гитлера. С её даром почти абсолютного предвидения будущего (ограничение было только по верхней границе лет и в очень статичных условиях) она могла пройти незамеченной куда угодно. Она и прошла. Рассказала много чего интересного Гитлеру и получила полный карт-бланш.
Именно Мойра собирала шестерых полуночников по всему СССР. Её интересовал особый тип: те, у кого было в крови невероятное могущество, те, у кого не было доступа к этим способностям. И первым делом Мойра украла Петра, будущего «Пятого». Вслед за ним в маленьком концлагере, находящемся в уютной лощинке, появилась Татьяна, Титания. Затем Кондрат, Гробовщик. За ним – Вячеслав, Сновидец, за ними Галина – Сова. И, наконец, последней привезли Ирину, Иволгу.
И если первые пятеро не сопротивлялись, то вот Иволгу едва не упустили по дороге, она сделала семь попыток побега, и из них четыре были достаточно удачны, чтобы она смогла убежать. Жаль, все разы – недостаточно далеко. И это было отчаянно горько…
Снова оказавшись в одном месте, шестеро познакомились.
А потом прибыла Мойра. Она не собиралась ни с кем вести беседы. Она просто зашла в камеру к каждому из своих будущих подопечных и нанесла ровно один удар кинжалом. Ей нужна была их кровь, чтобы познать главное – их слабости и страхи.
От каждого из этих шестерых отказались семьи, никто их не собирался искать, никому до них не было дела. И Мойра была вольна в своих развлечениях. Её жертв просто никто не искал! На них поставили крест, их мысленно похоронили при их жизни…
– По сути, - разлагольствовала радостно Мойра. – Вас выбросили, как отработанный материал. Вас выбросили, потому что вы не оправдали ожиданий! Вы просто ничтожество. Полное ничтожество. Вы недостойны называться полуночниками. Вы недостойны называться людьми, вы паршивые овцы в своем стаде, но я изменю это. Я изменю это. Вы станете моими драгоценными детками. Я заменю вам мать, я буду по вечерам рассказывать вам сказки, я научу вас тому, как быть полуночниками. Не казаться, - возвысился голос Мойры. – Быть ими! Стать! Я сделаю вас могущественными, я пробужу всё в вас, о вас будут говорить с придыханием.
И уходя из маленького зала, где все шестеро ошарашенно переглядывались, Мойра остановилась на пороге, оглянулась, мило улыбнулась и добавила:
– Если, конечно, вы выживете.
С выживанием проблемы были, поголовно у всего лагеря. Не только у главных подопытных «двуногих», но ещё и обслуживающего персонала.
Галина, будущая Сова, была на момент попадания в концлагерь сла-а-а-абеньким целителем, пределом её «могущества» - было залечить царапину и свести ожог. Бабка-шептунья из какой-нибудь алтайской деревеньки и то могла больше. Галина боялась до ужаса не успеть. Она боялась, что у неё ничего не получится. Боялась, что у неё умрёт пациент, боялась, что не хватит сил спасти. Боялась…. Боялась. Боялась!
Мойра нашла для Совы отличный способ справиться со страхами. Она брала одного из обслуживающих базы и резала его на глазах целительницы на маленькие кусочки. Медленно, расчетливо, чтобы не умер сразу, а помучился как можно больше. Вначале Галина научилась лечить раны покрупнее, потом ещё крупнее, потом на ходу научилась делать даже операции в полевых условиях.
Мойра пошла дальше, она наносила страшные раны жертвам и, что самое страшное, калечила психику. Сова сходила с ума вместе со своими пациентами, а потом осознала самое главное: пока она их лечит, ад для них продолжается бесконечно! И она убила своего пациента. Вначале один раз, потом второй, потом третий. А потом она просто убивала их, даже не пытаясь лечить.
Дар Совы, не просто подавленный, а забитый, раскрылся и распахнулся. То, что держало её возможности, то, что не давало ей двигаться вперёд – исчезло. Мойра пошла дальше, она калечила психику «целительницы», обучая её тому, что причинять боль не страшно…
Титания, Татьяна, была из рода магов-боевиков, им нужно было уметь драться любыми подручными средствами, используя своё тело как самое совершенное оружие. Таня-Танечка боялась вида крови, боялась даже самой маленькой царапины. В детстве её дразнили «рёва-корова», потому что стоило только замахнуться на неё, и девчонка просто впадала в истерику.
У Мойры был свой план того, как это лечить. Раз боится боли – значит нужно эту боль причинять. Очень любя своё дело, женщина-палач собрала самые показательные пытки из средневекового арсенала и с бесконечным удовольствием применяла их все.
Она позволяла Титании корчиться от боли, пытками загоняла её на грань смерти, лечила, чтобы её пленница не умерла, но не давала получить от боли ни минуты передышки. Она запускала диких животных в камеру к Татьяне и позволяла им рвать её тело, пока пленница не научилась убивать, чтобы выжить.
Сновидец боялся спать. Он не имел власти над своими снами, зато они над ним – более чем. Его кошмары оживали, поэтому очень быстро Слава осознал, что если он хочет жить, ему надо даже его маленький дар загнать как можно глубже, запечатать его, только чтобы не сходить с ума. У него было расписание, сколько, когда и где можно спать, у него были внутренние будильники, десятки запечатывающих заповедей.
Мойре это очень не понравилось. Из всех Слава был самым крепким, самым упёртым орешком. Провидице пришлось разработать огромный комплексный план, чтобы преодолеть его умение спать в любое время и в любом месте, не попадаясь в ловушку собственной силы. Но она справилась и с этим.