Светоч жизни
Шрифт:
Когда Арина читала книгу, почему-то ей казалось, что история этих двоих не могла закончиться хорошо. Никак… Наверное, так оно и было…
Ещё, если бы телефон работал, можно было бы сделать что-то полезное. Повторить лекции, перечитать краткий конспект, заботливо переведённый на стареньком компьютере в электронный формат. Ну, или открыть энциклопедию. Или…
Автобус ехал.
Время словно бы замерло, остановилось.
Не двигалось ни в одну в сторону, ни в другую.
Вокруг было слишком темно для того, чтобы посчитать, что это просто у неё шалят нервы. Арина снова взглянула на экранчик телефона. Пусто. Пусто. Как будто бы выключенный телефон, с севшей батареей, мог показать ей время.
Ну, что за безобразие…
Как маленькая.
Уже такая взрослая, уже и школу закончила, и… и…
Что Арина хорошо понимала – так это то, что она успокаивает сама себя. Что просто-напросто она боится признать, что что-то в окружающем мире кажется ей неправильным. Что ей хочется закричать, спрыгнуть с сидения, разбудить хоть кого-то и попросить поговорить. Сказать хоть одно слово!
Хоть немного…
Хоть чуть-чуть…
Окно запотело от дыхания. Автобус где-то почему-то остановился.
Девочка никогда не отличалась хорошей интуицией, но почему-то внутреннее нечто буквально завопило: « Не смотри в окно!»
Что значит не смотреть в окно? Она – взрослая. Взрослые не думают о таких пустяках. Взрослые не попадают в идиотские ситуации, как она сама. Взрослые не ждут на вокзале несколько часов из-за того, что попав в пробку, опаздывают на автобус и приходится ждать последнего.
Взрослые не слышат внутреннего голоса, а потому – не слушают его, вот в частности, как она сама.
Но только если взрослые делают такие глупости, то лучше не взрослеть.
За окном кто-то… был.
Не очень высокий. Почему-то пугающий.
Сгорбившись, этот кто-то был рядом с кучей тряпья. Уже не шевелящегося. А в свете фонаря, откуда только взялся?!, были видны лужи. В лужах не отражалось ничего, лужи влажно поблёскивали алым.
«Не смотри. Отвернись! Отвернись, Арина!» - она кричала сама на себя, а сама – смотрела. Смотрела.
Как куча тряпья расползается в эти самые лужи, словно грязь в воде.
И как в луже алой-алой видны зелёные глаза.
Ей отчаянно захотелось закричать. Но… Зелёные глаза поднялись. Больше она ничего не видела. Зажмурилась перепугано, будто бы это могло помочь. Будто бы от этого только зависело, что случится дальше.
Она была всего лишь ребёнком, она ничего не знала о мире и даже не считала, что что-то знает. Хотя, надо признать, что и не собиралась узнавать.
Хотя мир и казался ей страшным и пугающим, Арина знала, что он – очень простой. В нём есть чёрное и белое, серое и цветное. В мире очень много всего непознанного, странного, страшного.
Единственное, чего только в мире нет – это чудес.
Смешно, конечно. Как будто они нужны кому-то, эти чудеса.
С губ сорвался немного истеричный смешок, как будто её мнение кого-то интересует!
Проснувшаяся соседка коснулась плеча девочки. Голос у неё был тихий, поэтому Арине пришлось вслушиваться изо всех сил, чтобы расслушать сказанное. Но… почему-то не получалось.
Слова не долетали до слуха!
И девочка испугалась.
Дернулась в одну сторону, другую. Вслепую вырвалась от сидения и кинулась опрометью к водителю, сказать… хоть что-то сказать! Остановить этот жуткий автобус. Пусть лучше она пешком пойдёт по этой трассе, только не быть в этой железной коробке, только оказаться бы от неё как можно дальше!
Прочь, прочь…
Водитель повернулся на прикосновение к плечу. Череп с кусками плоти и свисающими лохмотьями кожи вежливо прокаркал:
– Добро пожаловать в ад.
И тогда она закричала, повернулась, но… больше бежать было некуда. Автобус мчался по простой трассе, а она была закрыта в салоне с мертвецами. Они поднимались со своих мест и тянулись к девочке, радостно что-то приговаривая на своём кошмарном языке.
«Я сплю!» - мысль-надежда постучалась в виски. – «Я просто сплю и вижу какой-то безумный кошмар. Ничего такого здесь нет. Я просто не могу проснуться. Устала, заучилась. Ещё бабушка предупреждала, что буду столько учиться, до беды дойти могу. Вот и дошла. Надо учиться меньше, надо…»
Ближайший мертвец полоснул по аппетитному пухлому боку девочки. Боль, которая прокатилась обжигающим раскатом по нервам, была более чем настоящей и достаточной, чтобы Арина осознала, что нет, не спит. Всё происходит в действительности, непонятной, чуждой ей – обычному человеку. И сейчас, если она что-то не придумает, всё закончится. Её жизнь – закончится тоже.
Не то, чтобы она очень возражала, но в первую очередь, Арина была по натуре бойцом. Хотя чаще всего эта её сторона выходила ей боком.
Пятиться было некуда. Разум, охваченный смятением и болью, не мог найти выхода. С одной стороны был мертвец, вставший со своего места водителя. С другой стороны – были бывшие пассажиры и … Старик.
Высокий старик с серой кожей идущий к ней по салону в дорогом бежевом пальто.
Она даже успела удивиться, почему так чётко видит цвета, когда ушей достиг звук – жуткий раскат грома.
Осенняя гроза?!
Следующая молния ударила немного ближе. Старик, сверкая зеленью взгляда, шёл к ней, щуря в белозубой улыбке коротенькие острые клыки.
– И зачем такая умная девочка смотрит за окно? – спросил он сочувствующе.
Арина сжалась, отступив ещё на шаг.
Горячая кровь лилась по её боку, с каждым шагом оставляя дорожку на полу автобуса. Ещё шаг. Эссенция жизни, её воплощение и хранилище – она дразнила идущих к девочке гулей, желающих сейчас только одного. Съесть, вот прямо сейчас, порвать этот аппетитный колобочек на части, маленькие, чтобы прожевывать было легче.
Быстрее.
Быстрее…
Она такая вкусная, она уже так близко.