Светоч жизни
Шрифт:
Он считал, что она – человек. Он считал, что она слабая безвольная жертва. Он считал её не слишком сильным полуночником. Он считал, что она не приживётся в СБ. Он считал, что она не сможет пройти экзамен Марата, одного из лучших оперативников полуночного спецназа. Он считал… и ошибался. Раз за разом. Пора было уже запомнить и сделать выводы, а этого как раз и не получалось.
Арина была удивительно, восхитительно хороша. Но наряду с положительными чертами её характера, оказывается, были и отрицательные.
Было легко признать, что Арина прекрасна. Она была, даже с учётом её внешнего вида, воплощением жизни. Но всё время Антону что-то мешало, мешало принять её всерьёз.
Это мешало работе, это мешало личной жизни, в какой-то мере. Это мешало даже жизни. Но ничего с собой поделать Каст просто не мог.
Устроившись на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж, Антон смотрел на девушку, суетящуюся на кухне.
– Почему? – спросил он, наконец.
На мгновение сбившись с движения, Арина суетливо повернулась, выронила пластиковую миску, подняла, устроила её на краю раковины. И только после этого посмотрела на Антона.
– Что именно?
– Почему я не могу увидеть тебя настоящую? – пояснил Антон ровно, стараясь не акцентировать внимание на том, хочет ли он этого на самом деле.
– Ну, для этого есть три разных причины, если честно. Тебе все три? Или вначале озвучить самую главную из всех? Или озвучить ту, которую ты в действительности хочешь услышать?
Антон нахмурился:
– Арин.
– Что? Ты же знаешь, когда задаёшь такие вопросы, нужно представлять себе не только, что именно ты не хочешь услышать, но что именно ты морально услышать готов.
– Арин!
Девушка засмеялась, сноровисто замешивая тесто:
– Ты неправ.
– В чём я неправ?
– Ты неправ в том отношении, когда считаешь, что плохо меня знаешь. И не прав, в том отношении, что ты не хочешь этого знать. Хочешь, но ты хорошо понимаешь, куда может завести твоё любопытство. А вот от этого ты хочешь держаться как можно дальше. Все эти династические игры во власть тебе надоели ещё на собственном примере. Ты не хочешь давать своей семье ещё больше рычагов давления на себя. Более того, ты даже собственный потенциал не хочешь развивать, чтобы только тебя не дергали лишний раз.
– Арин. Ты слишком умная.
– Я? Да что ты! Была бы слишком умной, держалась бы подальше. Не только от всего этого полуночного мира, этого бы у меня уже не получилось, но от тебя и Ливия – в любом случае.
– Чего это вдруг?!
– Да очень просто. Вы двое – настоящее стихийное бедствие. Ты вообще представляешь себе, чем каждый раз заканчивается дело? Тем, что Арина сидит и пишет объяснительные, одну за другой, одну за другой. Тут без злого умысла получилось, тут нужно было добраться как можно быстрее, тут ещё какая-нибудь проблема. Да, мы стабильно держимся в числе лучших групп СБ, но при этом творим такую фигню, которую не каждый и со злым умыслом сотворить сможет.
Антон, не зная то ли сердиться ему, то ли смеяться, наконец, сообразил, что именно в словах напарницы ему показалось не то чтобы неправильным, а очень вызывающим.
– Подожди, ты сказала я не развиваю свой потенциал?
– Да. Ты можешь стать сильнее. Намного сильнее. Даже без труда сможешь справиться со старшим братом и отцом. Другое дело, что, если ты это сделаешь, тебя никогда не оставят в покое. И не дадут жить так, как тебе того хочется. У тебя не получится быть таким, как того хочется тебе. Ты не сможешь ходить туда, куда хочется, ты не сможешь быть с тем, кто тебе нравится. Ты будешь лишь расходным материалом в этих династических играх. Поэтому твой настоящий потенциал, твои настоящие способности появляются на поверхность тогда и только тогда, когда тебе грозит смертельная опасность. Ради других ты даже не почешешься.
– Неправда! Я же…
– Истинный ты – да. Ты до сих пор ещё не разобрался с собой и со своими внутренними демонами. Впрочем, с тараканами у тебя до сих пор тоже всё плохо. Разводишь тех, с кем жить плохо, тех, кто жизнь облегчает, наоборот выгоняешь.
– Всё! Хватит! Считай, что я ничего не спрашивал!
– Ты ничего не спрашивал, - мирно согласилась Ринго, уже привыкшая к подобным высказываниям, снова уткнулась в тесто. – Слушай, Антон.
– Да?
– В кого была влюблена Варя? В университете? Вас было пятеро же. Три парня и две девушки. Так в кого именно?
– Ни в кого. Варя вообще не знала такое чувство, как любовь. Считала, что это якорь. Не даёт развиваться, не даёт двигаться дальше, не даёт совершать что-то действительно стоящее.
– Считала или говорила?
Антон озадачился. Говорить, по меньшей мере, говорила. А вот считала ли она так на самом деле? Ещё минуту назад, до красноречивого монолога Арины, он бы точно сказал, что Варя так и считала. Но когда на собственном примере тебя просто берут и сажают в лужу, приходится волей-неволей задуматься о том, а всё ли ты знаешь о других, если даже о себе не знаешь очень многого.
– Я не знаю, Арин, честно. Это важно?
– Да. Скажи мне тогда, друг мой клыкастый, - заговорила нараспев Арина. – Кто был вашей первой жертвой?
– Первой? Жертвой? – озадачился Антон. – Твои мысли мечутся как блохи! Их не то, что поймать, не удаётся даже сообразить, когда ты меняешь направление мыслей! Ты сейчас о чём?
– Я о Варе, и о вашей игре в слова из чужих имён. Откуда это пошло? Откуда началось? Кто был первой жертвой? Откуда взялся? Как так получилось? Собственно, что было началом. Что было альфой?
– Ты не знаешь?
– Скажи, ты знаешь, что происходило десять лет назад там?
– Где «там»? – опешил Антон.
– Там, - как ни в чём не бывало, отозвалась Арина. – Меня же ты спрашиваешь о том, что случилось там, не знаю где. Так почему удивляешься, когда я тебе возвращаю твой же вопрос?
На то, чтобы сообразить, о чём идёт речь, мужчине потребовалось не слишком много времени. Он хохотнул и покачал головой:
– Извини. Мало-помалу начинаю становиться параноиком. Ну, или слишком верю в твои силы. Или нет, даже по-другому. Я слишком высоко тебя ценю.