Свежий ветер
Шрифт:
Будь все проклято!
Я с легкостью орала на мировых лидеров, высказывая все, что было у меня на уме, и все же не могла сказать стоящему передо мной мужчине, что он до сих пор очень нравится мне, что мне все еще плевать на устав, и что я была бы счастлива, если бы он снова почувствовал что-то ко мне, потому что не в состоянии сражаться со Жнецами и справляться со своими эмоциями одновременно.
Я не могла притворяться, что между нами ничего не случилось - это причиняло слишком сильную боль.
***********
Я все же взяла его с собой на Иден Прайм и в течение всей операции старалась не думать о том, как многое изменилось с нашего прошлого визита в эту маленькую колонию. Разумеется, это и близко не напоминало то, что было «прежде».
Однако кое в чем Кайден
Я вспомнила то время, когда он еще был моим лейтенантом и боялся собственных способностей. Я вспомнила все, что говорила ему тогда, и задалась вопросом: а насколько я повлияла на становление этого человека, Майора и Спектра?
Когда мы оказались окружены достаточно плотным кольцом неприятеля, Кайден повернулся ко мне с лихорадочно блестящими глазами и сказал, что если я сумею выбраться из-за контейнера, за которым скрываюсь, то он сможет переместить меня на огромного робота, своим огнем не дающего нам и носа высунуть. Я понятия не имела, как он собирался это провернуть, но, в конце концов, вся эта миссия должна была стать уроком доверия, не так ли? Я забралась на контейнер, подставляя себя под удар, и, прежде чем успела осознать происходящее, обнаружила, что укутана коконом голубоватой энергии, который с легкостью переносит меня по воздуху. Пролетев мимо рядов церберовцев и уже находясь рядом со своей целью, я почувствовала, что контакт разорвался, но набранной скорости хватило мне, чтобы уцепиться за голову робота. Обхватив его шею ногами, я вонзила лезвие инструметрона в незащищенное броней место у него на спине. Соскочив с дергающегося в конвульсиях и искрящегося гиганта, я откатилась в сторону как раз в тот момент, как он рухнул на землю, погребя под собой нескольких бойцов «Цербера» и взорвался. Поднявшись на ноги, я осознала, что биотический барьер до сих пор защищает меня.
Поймав взгляд Кайдена, задыхаясь, я смотрела на него, позабыв наше прошлое, все причины, по которым хотела держать его подальше от себя. Я видела лишь исходящую от него силу, голубой огонь, полыхающий вокруг его зрачков, азартную ухмылку, так похожую на ту, что возникала на моем лице каждый раз, когда мой план срабатывал. Адреналин мчался по моим венам, и я не могла вспомнить, почему мне не следует упиваться испытываемыми к этому мужчине чувствами.
С легкостью профессионалов мы уничтожили последних бойцов неприятеля, и позже, уже стоя над поверженными врагами, я ощутила вновь зарождающийся внутри дискомфорт. Я посмотрела на Кайдена, и он улыбнулся в ответ, неуверенно, но искренне, отчего сердце вновь болезненно сжалось, как и каждый раз, когда я вспоминала, что когда-то он был моим.
************
Кайден
До того, как я посетил штаб-квартиру Альянса – еще до войны – я навестил родителей. Визит был кратким, но я давно их не видел, а кроме того, мне не давало покоя чувство, что следует пользоваться возможностью, пока она есть. Я дал маме коды доступа к секретным каналам связи на случай, если что-то случится, и ей нужно будет со мной связаться. Она спросила, что я имею в виду, и я ответил, что им с отцом
Спустя два дня после нападения – пока еще не все передатчики в Солнечной системе были уничтожены – мама сумела отправить мне сообщение. Родителям удалось покинуть Ванкувер и добраться до безопасного места невредимыми. А затем отец ушел, присоединившись к войскам сопротивления. Он был немолод - черт, ему стукнуло шестьдесят – но он служил всю свою жизнь и до сих пор помнил, как держать оружие. Мне следовало бы знать, что папа не станет прятаться. Это определенно не пришлось бы мне по душе. С тех пор я не видел его и не получал от него известий.
В то время я находился в больнице в коме и получил сообщение уже только на «Нормандии». Я не знал, жива ли мама, а по мере того, как с каждым днем обстановка на Земле ухудшалась, я стал привыкать к мысли, что больше никогда не увижу отца.
Застав меня в зале для совещаний смотрящим на сообщение так, будто я не понимал написанных в нем слов, Шепард в своей обычной резкой манере спросила, что случилось. Я рассказал ей. Ее лицо мгновенно утратило равнодушное выражение, и я практически видел, как она лихорадочно пытается найти способ помочь, организовать спасательную операцию, с кем-то связаться. Однако в конце концов она осознала, что даже коммандер Шепард не в состоянии решить эту проблему.
«Я… мне так жаль, - проговорила она с искренним сожалением от того, что ничем не может помочь. – Не знаю, что еще сказать. Мне жаль. Надеюсь, что… надеюсь, с ними обоими все в порядке».
Такие разговоры в последнее время стали нередки: каждый на «Нормандии» потерял кого-то близкого.
Я вспомнил первый раз, когда мы с Дженой обсуждали родителей, и она призналась, что ей все равно, жива ли ее мать. Всего несколько дней назад я видел на ее лице растерянное выражение, когда она беспомощно смотрела на меня, ощущая вину за то, что не имеет семьи, за которую можно было бы волноваться, тогда как все остальные оплакивают погибших родных; за то, что не знает, как вести себя в подобной ситуации. Джена сообщила, что вся команда «Нормандии» отлично работает, что мы являемся единственной надеждой галактики. Она повторила то, что я говорил ей, когда мы покинули Землю: мы занимались тем, что должны были делать.
Ее неуклюжая, но искренняя попытка утешить действительно несколько облегчила груз, лежащий на моем сердце. То, что Шепард проявляла сочувствие в подобной ситуации, означало, что твоя беда на самом деле значима. Она потеряла так много друзей. Впрочем, как и я. Несомненно, мы потеряем еще больше.
По крайней мере, просматривая приходящие с Земли списки погибших, я не находил имен своих родителей, что давало хотя бы призрачную надежду на то, что они живы. Разумеется, само по себе это ничего не значило: списки насчитывали миллионы фамилий, но… В Канаде до сих пор осталось множество диких уголков, в которых можно было спрятаться. Жнецы еще не добрались туда. Шанс еще существовал, как и надежда. Мы сумеем воссоздать то, что потеряли.
Цитадель подверглась атаке, едва не пала, но прошла всего неделя, и практически все свидетельства творившегося на ней кошмара уже исчезли. Сильнее всего пострадали районы вокруг Президиума, но все, что напоминало об ожесточенных перестрелках в районе Закера, через который мы сейчас шли – это следы от выстрелов на стенах.
Шепард заметила, что не может поверить в то, что жизнь здесь продолжала идти своим чередом так, словно галактику не раздирала на части кровопролитная война, и предположила, что дело в самой станции. Я вынужден был с ней согласиться. Цитадель располагалась достаточно далеко от планет и колоний, на которых нам довелось побывать с тех пор, как я вернулся на «Нормандию». Создавалось впечатление, что кто-то распылял в воздухе какой-то наркотик, делая жителей станции спокойными и в достаточной мере счастливыми, чтобы они тратили деньги и вели себя так, словно ничего такого не происходило.