Свежий ветер
Шрифт:
*************
Кейден
«Нет, - ответила она, нахмурившись, словно удивляясь своим же словам, - я всегда что-то делаю, и этот день хочу провести, не делая ничего. Я даже не знаю, как это». С этим она подняла на меня взгляд – волосы все еще влажные, щеки раскрасневшиеся, и ничто в тот момент не стояло между нами. «И если тебе больше нечем заняться, то можешь составить мне компанию».
Улыбка Джены была прекрасной – открытой, веселой и смелой, и то, что я видел ее, делало меня самым счастливым человеком в мире. Я поцеловал ее – просто потому что мог – и ответил, что при всем желании не сумел бы придумать ничего лучше, чем провести день, ничего не делая вместе с ней.
Я снова находился в ее постели, наблюдая за мерцающими огоньками Цитадели через затемненные
Мне хватало ума понять, что это не могло продолжаться долго. Она была моим командиром, и то, что мы находились в увольнительной, не отменяло этого. В наших силах было не обращать на это внимания, забыть на время о проблеме, но рано или поздно этот факт снова станет значимым. Если мы решим сохранить отношения, то скрыть их на «Нормандии» будет невероятно сложно. И я не был уверен, что хуже – не служить вместе или не иметь возможности прикасаться к ней, когда теперь я знал, каково это.
Но сегодня ночью все это было неважно, и я просто наслаждался тем, что имел.
Она научила меня этому. Однажды Джена сказала, что ее жизнь – это дар. Она столько раз заглядывала смерти в лицо, спасаясь лишь благодаря своим невероятным способностям. Она сражалась, потому что, обладая такими навыками и жаждой к бою, это единственное, чем вы можете заниматься. Она выживала лишь потому, что обманув собственную судьбу, вы стараетесь взять от жизни все. В этом заключался некий смысл. Я всегда был таким осторожным, но вовсе не осторожность привела меня сюда.
В случае каждой из моих бывших подруг я мог сказать, что меня привлекает в них, что конкретно нравится. Но не с Шепард. Не с Дженой, поправил я сам себя. Сейчас мы не были солдатами. Думая о ней или видя ее такой, как в этот момент, у меня не получалось найти причину, по которой все, на что я был способен – это мечтательно улыбаться и молиться, чтобы это никогда не закончилось. В ней было что-то особенное, возможно, сила ее духа, которая притягивала меня с нашей первой встречи. Не соответствуя ни одному из моих ожиданий, она заставила меня как следует взглянуть на самого себя и позволила стать частью чего-то невероятного. А сейчас я лежал в ее постели и удивлялся тому, что пламя, подобное ей, может существовать в этом мире.
Я знал, что увязаю все сильнее. Мне также было прекрасно известно, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но этим утром я принял решение пойти на риск, отчего, пусть и на мгновение, поверил в то, что все происходящее реально. Такое простое действие, как приготовление мною завтрака, вызвало у нее полнейшее изумление, и я поцеловал ее, просто чтобы убедить самого себя в том, что все в порядке. Она рассмеялась в ответ – по-настоящему, радостно, будто ребенок Рождественским утром, все еще оставаясь сбитой с толку, но счастливой, несмотря ни на что. Я не думал, что когда-либо услышу от нее подобный смех, который казался мне одновременно не соответствующим ей и идеально подходящим. Даже от воспоминания об этом на сердце становилось тепло. Впрочем, может быть, дело лишь в ее теле, прижатом к моему.
Я поцеловал ее в висок – просто так, и на секунду притворился, что этот миг продлится вечно.
************
Шепард
Минуло полторы недели, а он все еще был здесь, и я до сих пор не устала от него.
Не знаю, как, черт побери, это произошло. Все началось с нашего обоюдного нежелания одеваться или выходить наружу, где всем были известны наши лица. Моя квартира располагалась так далеко от центра, что возвращение в крохотную комнатку в посольстве, окруженном обломками
Однажды вечером Кейден все же вернулся в посольство – он несколько дней не проверял свои сообщения, и в ту ночь я просто не знала, чем себя занять. Однако уже следующим утром в свежей одежде и с новыми силами он вернулся, объяснив свое появление тем, что кто-то должен следить, чтобы я не умерла с голода. Я думала, что мне понадобится немного времени в одиночестве, но всего за несколько дней я привыкла к его постоянному присутствию. Он снова остался, и мы продолжили делать вид, что в этом не было ничего особенного. Мы даже не обсуждали это.
Как-то раз я призналась, что мало что смыслю в кинематографе, и мы стали проводить время за просмотром его любимых старых фильмов; он готовил для меня великолепные блюда, мы много спали, и я наконец получила возможность удовлетворять свои чрезмерные сексуальные потребности – к счастью, эту особенность он разделял. Кейден объяснял это тем, что продолжал есть, как биотик, но не имел возможности тратить энергию в бою. Я с радостью помогала ему справиться с этой «проблемой».
Это были мои первые настоящие каникулы – шанс с чистой совестью бить баклуши. Никогда прежде со мной не случалось ничего подобного, но я получала удовольствие. Когда Кейден находился рядом, так просто было не обращать внимания на тревожные предчувствия и просто жить моментом. Ничего не делать в компании с кем-то оказалось настолько проще, особенно, когда этим кем-то являлся Кейден, благодаря которому происходящее казалось мне… нормальным.
Порой я не понимала того, что он делал, и от этого голова наполнялась множеством вопросов. Когда мы сидели на диване перед экраном, глядя на мелькающие изображения, Кейден притягивал меня ближе и, иногда накрывая мою ладонь своей, начинал поглаживать костяшки моих пальцев – казалось, он даже не осознавал, что делал, однако в такие моменты я могла думать лишь о его прикосновениях. Он целовал меня просто так - будто бы только потому, что хотел целовать меня, и я стала поступать так же, открывая для себя, что это доставляет мне удовольствие. Было что-то милое в том, чтобы признаться, что ты настолько сентиментален, что можешь желать одного лишь поцелуя. Кейден пытался фотографировать меня с помощью своего инструметрона, и мне пришлось убедить его перестать, но не потому что мне это не нравилось, а потому что я не желала ни с кем делить эти мгновения; я не хотела думать о том, что однажды настанет время, когда его не будет рядом, и ему придется смотреть на фотографию вместо меня. С каждым днем я просыпалась все ближе и ближе к нему; иногда наши пальцы оказывались переплетенными, и было сложно сразу разобраться в спутанных конечностях. Открывая глаза, я видела Кейдена рядом и каждый раз с трудом сдерживала готовую расползтись на лице улыбку – он был моим маленьким секретом.
В конце концов он привык звать меня по имени, и я обожала то, как оно звучало из его уст. На время это позволило мне позабыть о коммандере Шепард – с этим званием было связано так много, что не думать о войне не представлялось возможным. Когда же Кейден называл меня Дженой, я могла притвориться, пусть и ненадолго, что являюсь обычной женщиной, проводящей время с мужчиной, который с каждым днем занимал все больше и больше места в моем сердце. Я могла притвориться, что часы не отсчитывают минуты до того момента, как мне придется облачиться в броню и снова начать звать его лейтенантом, делая вид, что между нами ничего не случилось.