Свидетельство

Мештерхази Лайош

Ласло одержал победу в Национальном комитете, но была ли это действительно победа, должно было решиться сейчас.

Днем они встретились, чтобы обсудить задачу. Подошли и другие коммунисты. Распределили между собой кварталы, дома, договорились, что и как делать. Разошлись около пяти. Ласло хотел поскорее добраться до дома, по дороге заглянув только к советскому коменданту. На углу улицы Аттилы он все же остановился. Два угловых дома были разрушены, но зато третий, со стороны улицы Алагут, четырехэтажный, почти не пострадал. Ворота его были открыты.

С каким

чувством неловкости и волнения вступал Ласло прежде в чужой дом! И всегда приходил в замешательство от обычного вопроса: «Вы к кому?»

Отныне все это было в прошлом! Каждый дом в районе стал ему теперь словно родным. Он стучал в первую же дверь на первом этаже.

— Скажите, кто здесь управдом, где он живет? Я — секретарь Национального комитета. Соберите, пожалуйста, жильцов дома.

Собрались в привычном всем месте, в убежище, для многих все еще служившем жильем. Ласло говорил с людьми просто, словно в узком семейном кругу, и только позднее сам удивился, что собравшиеся слушали его, затаив дыхание, как какого-нибудь великого оратора.

…По подсчетам главного санитарного врача района, на улицах и дворах — огромное количество разлагающихся трупов: около ста вагонов. Я знаю: нас мало, и слабы мы, и нет у нас инструмента… Но ведь речь идет о наших жизнях!..

Первым после него выступил высокий темно-русый мужчина. Лицо его показалось знакомым Ласло — чистое лицо, с открытым по-детски взглядом. Может, это тот, кто предложил использовать вальцы от гладильной машины, когда они мучились с бетонной глыбой?

— У себя на железной дороге мы уже сделали это. Большую часть в Чертовом рву закопали. Теперь еще бы негашеной известью залить… Нас там человек восемьсот. Конечно, мы вам помочь придем. Я вот о чем думаю, — если бы только специалисты нашлись. Взрывчатки-то вон на улицах сколько валяется! Не копать надо рвы, а взрывами их сделать. А то пока это мы лопатами да кирками в мерзлоте выроем…

Управляющий домом был здесь молодой паренек, хилый, с худощавым, ввалившимся лицом. Ходил он, опираясь на две клюшки: перебило ноги во время осады. Этот самую настоящую лекцию прочел — высоким, проникновенным голосом:

…Природы трупного яда мы еще не знаем, но известно, что, если он попадет в живой организм, наступает неизбежная смерть. Врач при вскрытии оцарапает руку — и уже нет ему спасения! Сколько таких случаев было!.. Товарищи жильцы, вы, конечно, слышали об открытии доктора Земмельвейса… А теперь представьте себе, что огромное количество этого яда начнет беспрепятственно распространять свое тлетворное действие. Вспыхнут такие заболевания, каких, может быть, еще и медицина не знает или которые уже не встречаются со дней средневековья: чума, мор… И я очень рад слышать, что Национальный комитет занимается этим вопросом!

— Сколько человек выйдут?

Воцарилась немая тишина, пока ее не нарушил женский голос:

— Все, конечно.

Управляющий торжествующе посмотрел на Ласло.

— В нашем доме порядочные люди живут!

Ласло спросил управляющего, как его зовут.

— Доктор Золтан Тегзе, помощник адвоката.

Он был странно горд за свой дом и даже зарделся слегка, видя, что Ласло записывает его фамилию.

Ласло вышел из этого дома веселым: «Хоть об этом расскажу

капитану».

В воротах комендатуры его остановил часовой, что-то спросив по-русски.

— Не понимаю, — ответил Ласло. — Толмач!

Не замедлил явиться долговязый горе-переводчик.

— Чего вам?.. Господин гвардии капитан работать, господин гвардии капитан сейчас нельзя.

В конце концов Ласло пропустили. Он рассказал коменданту о решении, принятом Национальным комитетом. Капитан одобрительно кивнул.

— А как население?

Ласло рассказал о собрании жильцов на Туннельной улице. И тогда капитан впервые за все время их знакомства улыбнулся.

— Хорошо! — И, через переводчика, пообещал: — Я выделю вам в помощь взвод пограничников. Надо будет осмотреть место, где рыть будете. Если есть какие невзорвавшиеся снаряды, бомбы — пусть прежде их обезвредят, чтобы не случилось несчастья. Они же взрывом отроют яму, чтобы вам меньше кирками долбить пришлось. Дадим вам для начала десяток бочек бензину: сжечь конские трупы. Все тачки, какие у нас есть, вам отдадим. Для усиления санитарного обслуживания в вашем распоряжении будет врач комендатуры с четырьмя фельдшерами. Если еще что понадобится, скажете.

Лицо Ласло расплылось в улыбке до ушей. Вот вам, господин Озди!..

— Помоги себе сам, а бог уж не забудет, — проговорил он вслух. Толмач тщетно мучился с переводом, — комендант так и не понял, чего хотел Ласло от своего бога.

— Поговорка такая.

— А-а! Поговорка! — повторил комендант и сквозь смех что-то еще сказал переводчику.

Что он говорит?

— Говорит: откуда венгр иметь такую поговорку?

— Ну, хорошо, — сказал комендант и уже протянул было Ласло руку, но, вспомнив еще что-то, добавил: — Завтра утром буду осматривать район. Пойдемте вместе.

Квартира встретила Ласло безмолвная, пустая. В темноте он проковылял на кухню, зажег питавшуюся мазутом коптилку. На столе лежала записка, придавленная гирькой, чтобы не унесло сквозняком: «За мной наконец приехали. Уезжаю в Пешт. Малютка Кати у доктора, наверху. Присмотрите, пожалуйста, за ней. Вернусь сразу же, как только будет возможно. С приветом — Магда Фабиан. P. S. Вчера в Шоймаре удалось выменять тархони. Наварила вам ее с картошкой сразу на три дня. Стоит в духовке».

Ласло потерянно бродил по квартире. Заглянул в свою комнату, потом в «озорничную», где теперь спал дядя Мартон. С утра у Ласло не было во рту ни крошки, но он решил, что лучше подождет возвращения Андришко. Потом вдруг спохватился, что маленькая Катица, вероятно, тоже еще не ужинала, и пошел к дантисту. Оказалось, что девочку покормили и она теперь хотела спать и капризничала. Неумелыми руками Ласло переодел ее в ночную сорочку, с трудом уложил в постель.

— Сказочку! — требовала крошка.

Ласло попробовал уговорить ее, что нужно спать, но Катица возразила:

— Папа всегда мне рассказывал.

Пришлось сесть на край кровати и рассказывать ей про Белоснежку. Дошел до того, как Белоснежка сбилась с дороги в лесу, и сам сбился — хорошо, что Катица уже заснула.

В дверь постучали. Соседка. Спустилась сверху по-домашнему, в халате.

— Посмотреть хотела, как вам удалось управиться с малышкой.

— Спит уже.