Свинцовые ливни
Шрифт:
– Мама! – Агнешка ворвалась в дом так стремительно, что Ингрид едва успела задвинуть ящик.
Обычно перестук костылей дочери слышала задолго до её появления. Торопливо отёрла слезы.
– Да, доча. Что случилось? Чего ты кричишь? И зачем бежала, тебе пока нельзя…
– Мама! – Агнешка её не слушала. – Нам письмо! Настоящее!
– Какое ещё письмо? – Ингрид недоумённо взяла протянутый конверт.
Обычный белый – ни адреса, ни имени. Только наклейка с распечатанной цифрой.
С цифрой… что?! Ингрид похолодела.
Ровно столько отобрал у неё гад в оранжевом шлеме.
Надорвать конверт Ингрид сумела не сразу, руки тряслись, как у припадочной. Она даже не смогла удержать купюры, разноцветные бумажки посыпались из помертвевших, негнущихся пальцев на стол.
– Где… – с трудом сумела выговорить. – Где ты это взяла?!
– Дядя дал, – растерянно пробормотала Агнешка.
– Дядя? – встрепенулась Ингрид. – Какой ещё дядя? Что он тебе сделал?! – мысленно уже проклинала себя за то, что позволила дочери одной играть в песочнице возле дома.
– Ничего не сделал. – Агнешка неуверенно хихикнула. – Он смешной был! В белом костюме и в колпаке, как у космонавта. Ты рассказывала, что есть такие люди, которые боятся вирусов, помнишь? Вот это такой дядя.
– И… что он сказал?
– Спросил, мама дома? Я сказала, да. Он говорит: на, отнеси ей. Она обрадуется. И скажи, чтобы новости посмотрела – если ещё не видела. И глазом сделал вот так, – Агнешка попробовала изобразить подмигивание.
– Новости? – насторожилась Ингрид.
Святые Стражи, что происходит? Какой-то сумасшедший в противовирусном костюме, деньги… Встретить на улице человека в «скафандре», как в шутку называли противовирусные костюмы, – по нынешним временам редкость, конечно, но и не сказать, чтобы нечто небывалое. Отголосок Тяжёлых времен, тогда многие считали «скафандры» единственным средством гарантированной защиты. Всё давно изменилось, сейчас по любому из цветных округов можно передвигаться совершенно безбоязненно, но адепты «скафандров» время от времени появлялись. Ингрид слышала, что эти люди едва ли не секту образовали – в которой необходимость носить «скафандры» передавалась, как традиция, из поколения в поколение.
Но какое отношение сумасшедшие фрики имеют к отобранным у неё «лисьими хвостами» деньгам?! Голова шла кругом. Ингрид коснулась браслета, активируя дешёвый экран на кухонной стене.
Первый же, наугад включенный канал, накинулся на неё с воплем: «Экстренные новости! Внимание! Экстренные новости!»
Короткий ролик: три парня на мотоциклах, в ненавистных оранжевых шлемах с лисьими хвостами. И поливающий их шквал огня. Колесо мотоцикла, едущее на камеру. А внизу – слова бегущей строкой:
«Бьют свинцовые ливни. Война началась. Мы вернём миру справедливость».
Ингрид смотрела на экран. Прокручиваемую вновь и вновь сцену страшного, жестокого убийства – как в старинных фильмах про войну.
Она пыталась ощутить хоть что-то, похожее на сострадание. Но понимала, что испытывает совсем иное чувство. Новое для себя. Упоительное чувство мести…
– Так вам и надо, мразям, – сглотнув слёзы, пробормотала Ингрид. – Так вам и надо!
– Мама… – Агнешка насторожилась, потянулась. – Мама, ты что, плачешь? Этот, в колпаке – он что, был плохой дядя? Ты не рада?
– Рада, доча. – Ингрид обняла Агнешку, прижала к себе.
Торопливо сгребла со стола купюры – не могла проститься с суеверным страхом, что ей всё это снится. Поцеловала дочь в макушку.
– Знаешь, иногда бывает такое – люди плачут от радости. Это… Это был очень хороший дядя.
***
Яшка стоял на другой стороне неширокой улицы. Прильнул к стене дома напротив. Его костюм лишь на неискушенный взгляд был похож на те, что носили психи-противовирусники.
«Хамелеон-6», разработка Тяжёлых времен. При активации включается режим мимикрирования под поверхность контакта.
Разглядеть Яшку с расстояния ближе, чем пара шагов, было невозможно. А сам он отлично видел, как на фоне освещённого окна молодая женщина с измученным лицом вскрыла конверт.
Всплеснула руками, что-то проговорила. Потом заплакала и обняла дочь.
– Три, – довольно пробормотал себе под нос Яшка. – Осталось пять. Нормально. До утра точно управлюсь.
Он отделился от стены дома, одним прыжком преодолел невысокую ограду палисадника. Сунул руки в карманы комбинезона, надвинул шлем и, насвистывая, пошагал к парковке.
Глава 7
Локация: Юго-Западный сектор.
Нейтрал
Через полчаса Виктор добрался до места. Коллеги из третьего участка уже были там.
– Быстро вы, – заметил немолодой мужчина в форме эсдика, встретивший его на дороге. Представился: – Детектив-сержант Андреас Борн.
Находясь в том же звании, что и Виктор, по возрасту Андреас годился ему в отцы.
– Детектив-сержант Виктор Ковальски. Я был недалеко отсюда.
Виктор поднял руку, приглашая Андреаса считать данные с его браслета. Андреас поднял свою. Пискнули звуковые сигналы, раздавшиеся почти одновременно: данные получены. Этот ритуал заменил принятые когда-то при знакомстве рукопожатия ещё в Тяжелые времена.
– Вы уже успели что-то выяснить?
– Пока лишь то, что боеприпас эти подонки не экономят, – проворчал Андреас. Жестом пригласил Виктора следовать за собой.
После того, как Виктор пересек границу Зелёного округа, он будто попал в другой мир. Дорожное покрытие поддерживалось в нормальном состоянии лишь на участке дороги, по которой из Милка в Грин поставляли промышленные и продовольственные товары, и этот же единственный участок освещался. А всё остальное тонуло во мраке. Вдали угадывались тусклые огоньки вышки связи, и совсем уж на горизонте, за бесконечными рядами складов – мрачные, тёмные, отсюда кажущиеся безжизненными, многоэтажки Милка. Ярко освещённый передвижными прожекторами участок, метрах в трехстах от дороги, казался ненастоящим, будто перенесённым сюда из съёмочного павильона киностудии.
Когда-то, еще до Тяжёлых времен, вдоль нынешней границы Зелёного округа проходило шоссе. После того, как цветные округа отделились от Милка бетонной стеной, шоссе перестало быть востребованным и быстро обветшало. Асфальт потрескался, местами провалился. Ветровые щиты население Милка растащило для собственных нужд, отбойники постепенно разрушались.
Виктор не бывал в этом районе двенадцать лет. На пользу старому шоссе годы определённо не пошли, разрушений вокруг изрядно прибавилось. А вот развлечения у местных, судя по всему, остались прежними. В детстве Виктор, забравшись с приятелями на крышу самого высокого складского ангара, частенько за ними наблюдал. Крутые парни с окраин Грина выбирались сюда, где не действовали никакие законы и правила, чтобы насладиться свободой.