Свобода, равенство, магия
Шрифт:
Сиренити сжала руку. И, резко повернувшись, подняла голову.
В комнате не было зеркал... вообще ничего отражающего. Но девчонке удалось каким-то образом поймать взгляд Повелителя. Секунду волшебница и демон смотрели друг на друга, потом Сиренити так же бесшумно отвернулась и выскользнула из комнаты.
Руадан со вздохом откинулся в кресло, глядя на тёмную комнату.
Нетронутый маячок продолжал висеть, исправно посылая Повелителю сигнал.
Королева пропала на неделю. Исчезла рано утром, не появлялась, когда я уже начал беспокоиться, что обо мне забыли, как-то на рассвете услышал звуки гитары - неистовые и очень громкие.
Повелительница обнаружилась на крыльце и в обнимку с бутылкой. И, пьяненько улыбаясь, похлопала по ступеньке рядом с собой.
– Ри-и-ин, садись... Выпьешь?
Я с сомнением глянул на пыльную бутылку и мотнул головой.
Ведьма поджала губы.
– Зря... ненавижу пить одна. Чувствую себя как... как... В общем, ка-а-ак, - она надолго задумалась, но ничего осмысленного так и не выдала. Зато уставилась на меня, как мышь на крупу.
– Ри-и-ин, а вот скажи... тебе со мной п-п-плохо? Д-д-да не боись, я в-в-всё равно утром н-н-ничего н-н-не вспомню.
– Уже утро, госпожа, - заметил я, подавляя очередной приступ жалости. Отчего-то заменить его отвращением не получалось: пьяная Повелительница выглядела как кукла, над которой мир здоров надругался. А может, даже и не один.
Волшебница "купилась", быстро перескочив на любимую тему.
– Н-н-не называ-а-ай меня г-г-госпож-ж-жой!
– потребовала она, размахивая бутылкой.
– Си-ре-ни-ти! Тебе ч-ч-что не нравится эт-т-то имя?
Я промолчал. Имя-то нравилось, не нравилось называть им Повелительницу. Хоть какое-то подобие дистанции между нуклийцем и волшебницей.
– Хор-р-рошо!
– чуть не врезав мне бутылкой, неожиданно заявила ведьма.
– Т-т-тогда з-з-зови Шериадой!
Я не выдержал, усмехнулся.
– Это то придуманное имя, которым Вы назвались в Лиссе?
Волшебница насупилась.
– Н-н-неправда! Эт-т-то моё настоящее имя! А Сир-р-ренити - придуманное, - заявила она, зачем-то тыкая в ступеньку пальцем. И вдруг доверительно сообщила.
– Сир-р-ренити на м-м-моём языке озн-н-начает "п-п-покой"! Красиво, п-п-правда?
– Вы пьяны, госпожа, - вздохнул я.
– Идёмте, я провожу Вас в спальню.
– Т-т-ты такой заботлив-в-вый, - усмехнулась ведьма, хватаясь за мою руку.
– Прямо к-к-как м-м-мой братик...
И устало обвисла на мне, так что в комнату её пришлось не провожать, а тащить. Было, правда, громадное желание волочить за собой, но кто его знает - проспиться, потом припомнит. Маги, они все злопамятные.
– Братик, - шептала волшебница, когда я устраивал её в гостиной на диване (заходить в комнату ведьмы не рискнул, мало ли какие у неё ловушки там стоят, нарвусь ещё).
– Лэ-э-эй...
Имя резануло, но выяснять у королевы подробности уже было поздно: она заснула, свернувшись клубочком, нежно обнимая бутылку.
Повелительница, бездна её забери!
Ближе к полудню королева обнаружилась свеженькая, как огурчик, на пороге моей комнаты. И, довольно жмурясь в солнечных лучах (этих магов похмелье что, вообще не берёт?) прокричала:
– Ри-и-ин! Айда ко мне в гости!
– Я уже у Вас в... гостях, госпожа, - буркнул я, ставя игру на "паузу".
Волшебница поморщилась.
– Не-е-е-е! Не то! Ты в моей спальне не был! Пошли! Я тебе что-то интересное покажу!
– и, чуть не подпрыгивая от нетерпения, схватила меня за руку и поволокла в коридорах.
Может, у неё вместо нормального похмелья шарики за ролики заезжают?
Впрочем, интересного у неё в спальне было много. Особенно меня поразила громадная картина - от потолка до пола - портрет Повелительницы. Только не парадный. Я вообще на нём ведьму с трудом узнал - на куколку она совсем не походила. Скорее усталая воительница, кстати, в доспехах, опирающаяся о воткнутый во врага меч. Представить королеву с чем-то страшнее иголки не получалось совершенно.
– Нравится?
– заметив мой взгляд, спросила Повелительница. И похвасталась.
– Мой любимый портрет.
– Угу, - фыркнул я.- Знаете, госпожа, художник Вам порядком польстил.
Против ожидания волшебница не возмутилась - с утроенным вниманием устаивалась на картину, потом усмехнулась.
– Ну, это вряд ли! Диан же рисовал, - посмотрела на меня и уточнила.
– Мой принц-консорт.
Что ж, кисточки и краски с тем сладким красавчиком у меня ассоциировались так же, как и кукла с мечом.
– Вообще-то я тебе вот это показать хотела. Еле дотащила из дворца, - волшебница кивнула на занавешенное портьерой зеркало.
– Знаешь, что это?
Я пожал плечами.
Откуда?
– Это громадный кусок хрусталя из Зелёных гор с вкраплениями серого камня иллюзий, - объяснила Повелительница.
– Иначе говоря, здоровенный портал, на который, уверена, у тебя не будет аллергии.
Не назвал бы я головокружение от магии аллергией, но вряд ли волшебница прислушалась бы. Она как раз сноровисто стащила портьеру и подпихнула меня к зеркалу. Посоветовала:
– На всякий случай задержи дыхание и закрой глаза. И держи меня за руку. Во-о-от так, умница.
Ага, скоро и сам матёрым колдуном заделаюсь. Бездна.
Я очень хорошо знал этот город. Ещё бы, в Нижнем, здесь, в Эресте, жила моя семья.
– В о-о-общем, - протянула я, когда мы вышли на площадь.
– Рин, ты тут пока погуляй... где-нибудь... А у меня ещё дела есть.
Повстанец обернулся и волком уставился на меня.
– А где будете гулять Вы, Ваше Величество?
– манерно поинтересовался он.