Свобода, равенство, магия
Шрифт:
Я стойко выдержала взгляд.
– Да тут, в двух кварталах у меня друг живёт...
– Почему Вы так любите лгать, госпожа?
– прошипел повстанец, и кинжалы (мои, между прочим) будто сами собой скакнули ему в руки. Следующим движением должен был стать захват, но я поспешно отступила шагов на пять и нашла его взгляд. Мгновение зелёные глаза ещё бешено сверкали, потом словно подёрнулись дымкой.
Я поморщилась и, отвернувшись, выдавила:
– Иди. Погуляй.
Рин с белым, как полотно лицом, послушно развернулся и пошёл в другую сторону. А я тихо пробормотала:
– Да не бойся, не трону я их.
Но вряд ли он услышал.
Почему всегда, когда хочешь сделать Доброе Дело, тебя превращают в злодея, а?
Я поблуждала ещё с полчаса по улочкам: понастроили, понимаешь! Поди разбери, где нужный дом. В итоге местные жители и память Рина довели: я уткнулась в дверь двухэтажного, но всё равно какого-то маленького, скособоченного домишки. Постояла немного на крыльце, вдохнула поглубже, дёрнула язычок колокольчика.
И меня буквально смело обратно, на улицу.
– Мерзавец!
– вопила выскочившая на крыльцо девица - Рин в женском варианте.
– Я тебе сказала не приходить, и вообще имя моё забыть! Сказала?! Ну, вот и вали отсюда... ой...
– Да я тут вообще-то первый раз, - выдала я, отряхивая курточку от пыли.
– И мне говорили, тут хорошо принимают.
Девица наклонила голову - и стала ещё сильнее походить на Рина, я даже моргнула от удивления.
– Смотря кого, - протянула она.
– Целительница, - отчеканила я, возвращаясь на крыльцо.
– Ваш... брат? Сказал, что нам лучше остановиться у Вас, чем в трактире.
– Рин?
– тут же повеселела девица.
– Так он Вас сопровождает? Он здесь?
– и попыталась заглянуть мне за спину.
Я подёрнула плечами.
– Да, сказал, с кем-то из друзей хочет увидеться. Говорил, догонит, - я тоже потеряно огляделась.
– А-а-а, ну он, наверное, к старой школе пошёл, - понятливо усмехнулась девица и посторонилась.
– Вы проходите. Меня Белли зовут. А...
– Сиренити, - бросила я, поспешно проходя внутрь.
– Красивое имя, - восхитилась девица, закрывая за мной дверь и указывая на левую дверь.
– Идёмте, я Вас с мамой познакомлю.
С мамой знакомить нужны не было - мама возникла в холле так быстро, что я всерьёз усомнилась, а не было ли у Рина в семье волшебников.
– Белли, я же просила не водить сюда своих подружек, - напустилась она на девицу.
– А это не моя, - улыбаясь, заявила та.
– Это Рина.
Мой лепет: "Я вообще-то королевская целительница" даже слушать никто не стал.
– Рина?
– изумилась мама. И налетела уже на меня.
– Наконец-то! Мы уже и не чаяли...
– ...что у него кто-то появится, - эхом закончила девица, - мам, отпусти бедняжку.
Мама отпустила, улыбнулась и сразу помолодела. Статная женщина, лет пятидесяти, светловолосая и кареглазая.
Дети-то у них, похоже, в папу.
– Мне говорили, у вас здесь больная, - я попыталась взять быка за рога.
– Рин сказал, ментальное заклинание.
– Рин сказал?
– удивилась девица.
А мама махнула рукой.
– А, пустяки, пойдём лучше на кухню, деточка, я тебя пирогом угощу.
Минут десять пришлось потратить на то, чтобы убедить: я действительно хочу помочь.
– Лана уже давно не в себе, милая, - вздохнула мама.
– Только кто-то из королевских справится, но такие в нашу глушь не забредают...
– Но я же забрела, - с отчаянием (сколько у меня время, прежде чем включиться защита Единорога и сердитый Рин прибежит спасать семью?) выдохнула я.
– Дайте хотя бы взглянуть!
Пришлось действительно добавить немного чар - и только тогда мне разрешили осмотреть бедняжку.
Лану я помнила. Смешливая, зеленоглазая горничная появилась во дворце, как раз, когда меня чуть не убили в одном из миров. Она ухаживала за мной, пока я валялась в постели полумёртвая, рассказывала забавные истории, пела колыбельные.
Да, на меня действительно иногда находит - особенно, во время болезни. Да и девчонка за пять дней достала безумно. А её песни! У меня в голове и так какофония, а ещё эта! Не помню, чем я в неё запустила, когда более-менее очухалась, но по выздоровлении зеленоглазая из головы вылетела совершенно.
Лишь очередная, случайно подвернувшаяся жертва.
Сейчас на "жертву" смотреть было больно. И очень стыдно. От смешливой девчонки осталась только тень, знакомые зелёные глаза глядели испуганно - не сомневаюсь, бедняжку ещё и припадки преследуют.
Жуткими ухищрениями и чуть-чуть чарами я добилась, чтобы посторонние вышли, потом осторожно подошла к сидящей на кровати девушке и тихонько позвала:
– Лана? Помнишь меня.
Она помнила - я увидела узнавание в её глазах. И отшатнулась.
– Тс... Тихо-тихо, - я осторожно дотронулась до её вздрагивающей, худенькой ручки.
– Сейчас ты заснёшь, и всё это покажется тебе просто кошмаром. Слышишь? Спи, милая, спи...
Снять заклинание труда не составило. Лишь мгновенное напряжение - и вот, прощай безумие.
Бездна, мне бы так легко от своего избавиться.
Рин ворвался на кухню, когда я под умильные взгляды Белли ("Да, вы там во дворце такое, поди, и не пробовали!") и мамы ("Худющ-щ-щая, как жердь! Ну ничего, я тебя, малышка, откормлю") уминала пятый кусок пирога.
– Братишка!
– первой опомнилась Белли, вместе с мамой кинувшись обалдевшему повстанцу наперехват.
Я скромненько отвернулась к окошку, цапнув с общего блюда ещё кусочек. А что, хорошо печёт матушка! Грех не съесть.