Свобода. Храбрость быть собой
Шрифт:
И новые властители забудут все обещания, которые давали тем, кто поддерживал революцию; они начнут эксплуатировать тех же самых людей. Естественно, многие из прежних революционеров начнут отстраняться от людей, пришедших к власти. Раньше они боролись с общим врагом, плечом к плечу Теперь они начинают расходиться в стороны. потому что революция была предана И теперь революционеры, пришедшие к власти, — а власть просто разрушает все их революционные идеологии, — начинают убивать остальных революционеров, потому что это самые опасные люди. Они свергли предыдущий режим; теперь они могут свергнуть и этот. Этого допустить нельзя
Это очень сложная игра Ты не должен делать ее приоритетом; первым приоритетом должен оставаться
И не верь чрезмерно в светлое будущее. История учит чему-то другому; люди остаются в той же прежней уродливой ситуации, под властью тех же прежних ужасов. Меняются только мясники, но бойня остается прежней.
Я не против борьбы за освобождение нации, но не делай ее приоритетом Приоритетом должна быть твоя собственная духовная свобода, которую не может отнять никто другой. Если ты можешь, не беспокоя ее, также и бороться с тиранией, тогда я это абсолютно поддерживаю. Но я не думаю, что это легко — это очень трудно. В тот момент, как ты начинаешь бороться с правительствами, ты так вовлекаешься в эту борьбу, что совершенно забываешь себя.
Уродливо оставаться под властью любого рода рабства.
Но величайшее рабство — это рабство твоей души. Освободи ее от прошлого, освободи ее от нации, освободи ее от религии, в которой тебя воспитали. Твой поиск истины должен оставаться главной и основной заботой.
Параллельно с этим, если у тебя остается энергия, ты можешь продолжать бороться с политическими тираниями. Но тебя ждет разочарование. Каждый, кто во все века верил в идею: «Мы будем свободны», — разочаровывался. Когда продолжалась борьба за свободу в этой стране, я был маленьким ребенком, но в эту борьбу была вовлечена вся моя семья. Мои дяди сидели в тюрьмах, моя семья почти непрерывно находилась под домашним арестом. Мои дяди не смогли завершить образование, потому что то время, которое они собирались провести в университете, они провели в тюрьмах. И все возможные мучения… но была великая надежда, что эта ночь, какой бы она ни была долгой, кончится.
Она кончилась, но день так и не пришел. Это просто чудо.
Британские империалисты ушли, и у власти встали те, кто боролся с британским империализмом и его бесчеловечным обращением с людьми этой страны. Теперь они делают то же самое. Несомненно, это не та свобода, за которую боролись люди.
Я помню времена моего детства… какие огромные надежды носились в воздухе — словно мы приближаемся к Золотому Веку. Но, кроме сущего разочарования, ничего не случилось. Теперь правители — индийцы, не британцы, но их стратегии остались прежними. Они точно так же цепляются за власть, они точно так же эксплуатируют других. Бюрократия стала сильнее, и страна пережила шок: «Что случилось с той свободой, за которую мы боролись? Ради чего мы принесли в жертву нашу молодость? Ради чего тысячи людей гибли, сидели в тюрьмах? Неужели это и есть та свобода, ради которой были принесены все эти жертвы?»
Несомненно, это не свобода. Может быть, в существующем политическом мире никогда не может быть свободы, пока не родится бунтарь, не революционер Революционер потерпел поражение, полное поражение; и не один раз, сотни раз. Теперь это нужно принять как правило: революционер говорит о великих вещах, сулит рай, но когда он приходит к власти, то оказывается худшим тираном, чем все предыдущие.
Моя надежда больше не основывается на обещаниях революционеров; вся моя надежда — на рождение бунтаря. И основное для этого условие — существо трансформации — в свободе твоей индивидуальности от прошлого, от религии, от нации. Медитация поможет сделать тебя индивидуальностью; только коммуна индивидуальностей, каждая из которых духовно свободна, каждая из которых разрушила мосты, привязывающие ее к прошлому, сможет устремить глаза к дальним звездам.
Все они, каждый по-своему, — поэты, мечтатели, мистики, медитирующие. И пока мы не наполним мир такими людьми, этот мир будет переходить из одной тирании в другую. Это будет сущим упражнением в бесполезности.
Ты сам — вот главный приоритет. Найди свои корни, найди свою душу, стань бунтарем и создай как можно больше бунтарей. Это единственный способ, которым ты можешь помочь человечеству создать Золотое Будущее.
Священники, монахини и родственники, которые определили мое воспитание, теперь состарились и увяли. Большинство из них умерло. Бунтовать против этих беспомощных пожилых людей кажется недостойным.
Теперь я сам себе священник и доктрины. Я чувствую, что бунтовать против чего бы то ни было вне меня — это пустая трата времени, это просто бессмысленно. Это делает ситуацию гораздо более болезненной и запутанной. Кажется, что «я» должно бунтовать против «я». Я признаю, что бунтовать должно не сущностное «я», не оригинальное лицо. Но привитое и воспитанное «я» — отговорка Хотя это единственное «я», которое у меня есть, или которое я знаю и при помощи которого могу бунтовать. Как этой отговорке бунтовать против отговорки?
Бунт, о котором я говорю, — не против кого бы то ни было. Это на самом деле не бунт, но просто понимание. Не нужно бороться с внешними священниками, монахинями, родителями — нет. Как и не нужно бороться с внутренними священниками, монахинями, родителями. Потому что внешние они или внутренние — неважно, они отдельны от тебя. Внешнее отдельно, внутреннее — тоже отдельно. Внутреннее — только отражение внешнего.
Ты совершенно прав, когда говоришь: «Бунтовать против этих беспомощных пожилых людей кажется недостойным». Я не говорю тебе бунтовать против этих беспомощных пожилых людей. Как не говорю и бунтовать против всего, что они в тебя вложили. Если ты бунтуешь против собственного ума, это будет реакцией, не бунтом. Обрати внимание на это различие. Реакция исходит из гнева; реакция насильственна. В реакции тебя ослепляет ярость. В реакции ты начинаешь двигаться в другую крайность.
Например, если твои родители учили тебя быть чистым и каждый день мыться, делать то или другое, — с самого начала тебе говорили, что чистота угодна Богу, — и однажды ты бунтуешь, что ты начнешь делать? Перестанешь мыться. Начнешь жить в грязи. Теперь ты переместился в другую крайность. Тебя учили, что чистота угодна Богу; теперь ты думаешь, что Богу угодна грязь, нечистота. Из одной крайности ты переместился в другую. Это не бунт. Это ярость, это гнев, это месть.
И пока ты реагируешь на родителей и на их так называемые идеи чистоты, ты все еще остаешься под властью этих идей. Они преследуют тебя, они все еще имеют над тобой власть, они все еще главенствуют, они все еще имеют решающее значение. Это все еще определяет твою жизнь, хотя ты и занял противоположную позицию; но определяет именно это. Тебе трудно мыться, это напоминает тебе о родителях, которые заставляли тебя мыться каждый день. Теперь ты вообще не моешься.
Кто тобой управляет? По-прежнему родители. Ты так и не смог устранить того, что они с тобой сделали. Это реакция, не бунт.
Что же тогда такое бунт? Бунт — это чистое понимание. Ты просто понимаешь, какова ситуация. Тогда ты больше не одержим невротически чистотой, вот и все. Ты не стремишься быть грязным. В чистоте есть собственная красота. Человек не должен быть ею одержимым, потому что любая одержимость болезненна.
Например, если человек целый день непрерывно моет руки — он невротичен. Мыть руки не плохо, но делать это целыми днями — это безумно. Но если от непрерывного мытья рук ты переходишь к тому, чтобы вообще их не мыть, вообще прекращаешь мыться, тогда снова ты пойман в другого рода безумие, безумие противоположного вида.