Свобода. Храбрость быть собой
Шрифт:
Человек понимания моет руки, когда это необходимо. Когда этого не нужно, он этим не одержим. Он просто ведет себя в этом естественно, спонтанно. Он живет разумно, вот и все.
Нет большой разницы между одержимостью и разумом, если только не наблюдать очень пристально. Если тебе попадается на пути змея, и ты отскакиваешь, естественно, ты отскакиваешь из страха. Но этот страх разумен. Если ты неразумен, глуп, то не отпрыгнешь и напрасно подвергнешь жизнь опасности. Разумный человек тут же отскочит — есть змея. Он сделает это из страха, но этот страх разумен, позитивен, основан на инстинкте самосохранения.
Тем не менее, этот страх может стать одержимостью.
Человек может быть одержимым чем угодно. Все, что может быть разумным в определенных границах, может стать невротичным, если зайти в этом слишком далеко. Реакция состоит в том, чтобы двигаться в противоположную крайность. Бунт — это очень глубокое понимание, глубинное понимание определенного явления. Бунт всегда удерживает тебя посредине; он придает тебе равновесие.
Бороться не нужно ни с кем, ни с какими монахинями, священниками или родителями, внешние они или внутренние. Бороться ни с кем не нужно, потому что в этой борьбе ты не сможешь вовремя остановиться. В борьбе человек теряет осознанность; в борьбе он начинает двигаться в другую крайность. Ты можешь это наблюдать.
Например, сидя с друзьями, ты между прочим говоришь: «Фильм, на который я вчера ходил, смотреть не стоит». Может быть, ты заметил это только между прочим, но кто-то другой говорит: «Ты не прав. Я тоже смотрел этот фильм. Это один из самых прекрасных фильмов, который я видел в жизни». Это тебя провоцирует, бросает вызов; ты начинаешь спорить. Ты говоришь: «Это ерунда, полная ерунда!» И ты начинаешь критиковать. И если другой тоже настаивает, ты приходишь в больший и больший гнев и начинаешь говорить вещи, которых даже не думал. И впоследствии, если ты вернешься назад и посмотришь на все происшедшее явление, то удивишься тому, что, когда ты упомянул, что этот фильм смотреть не стоит, это было очень мягкое утверждение, но к тому времени, как спор кончился, ты дошел до крайности. Ты использовал все, что только возможно, все гадкие слова, которые только знаешь. Ты осудил его с каждой возможной стороны; ты применил все свои навыки в осуждении. А в самом начале ты не был готов это делать. Если бы тебе никто не противостоял, может быть, ты забыл бы об этом и, может быть, никогда не делал бы таких крайних заявлений.
Это происходит — когда ты начинаешь бороться, есть тенденция доходить до крайности.
Я не учу вас бороться с вашими обусловленностями. Поймите их. Станьте в отношении их более разумными. Просто увидьте, как они вами управляют, как они формируют вашу личность, как они постоянно на вас воздействуют с черного хода. Просто наблюдайте. Будьте медитативными. И однажды, когда вы сможете видеть, как работают обусловленности, внезапно будет достигнуто равновесие. В самом своем понимании вы свободны.
Понимание — это свобода, та свобода, которую я называю бунтом.
Бунтарь — это не борец; это человек понимания. Он просто растет в разуме, не в гневе, не в ярости. Ты не сможешь трансформировать себя посредством гнева на собственное прошлое. Тогда прошлое будет продолжать управлять тобой, тогда прошлое будет оставаться центром твоего существа, прошлое будет оставаться твоим фокусом. Ты будешь оставаться сосредоточенным на прошлом, привязанным к прошлому. Ты можешь переместиться в другую крайность, но все же оставаться привязанным к прошлому.
Остерегайся этого! Это не путь медитирующего, не путь бунта посредством понимания. Просто пойми.
Ты идешь мимо церкви, и в тебе возникает глубокое желание войти и помолиться. Или ты проходишь мимо храма и бессознательно кланяешься божеству храма. Просто наблюдай. Почему ты делаешь все эти вещи? Я не говорю, что нужно бороться. Я просто говорю: наблюдай. Почему ты кланяешься храму? Потому что тебя научили, что. храм — это правильное место, что божество этого храма — настоящий образ Бога. Ты это знаешь? Или тебе просто сказали, и ты этому следуешь? Наблюдай!
Видя то, что ты просто повторяешь данную тебе программу, просто проигрываешь запись у себя в голове, что ты ведешь себя автоматически, как робот, ты перестанешь кланяться. И тебе не придется даже прикладывать никаких усилий, ты просто забудешь об этом. Это просто исчезнет, не оставив в тебе никакого следа.
При реакции остается след. В бунтарстве следа не остается; это сущая свобода.
Еще ты спрашиваешь: «Кто с кем должен бороться?» Ммм..? Этот вопрос возникает, только если необходима какая-то борьба. Поскольку никакой борьбы не нужно, не возникнет и вопрос. Тебе нужно просто быть свидетелем. И свидетельствование — твое оригинальное лицо; тот, кто свидетельствует, — твое настоящее сознание. То, что свидетельствуется, — обусловленность. Тот, кто свидетельствует, — трансцендентальный источник твоего существа.
Не будешь ли ты добр сказать еще немного о страхе свободы? Жажда свободы так велика, особенно в последнее время, но вместе с тем я вижу, что одновременно с ней возникает много страха. Неужели в этом нет ничего, кроме стремления избежать одиночества и ответственности?
Это естественно, потому что с самого начала, с самого детства тебя научили зависеть от других, полагаться на их советы, на их руководство. Ты стал старше, но не вырос. Все животные становятся старше. Только у человека есть две возможности: либо становиться старше, как каждое животное, либо вырасти. Вырасти означает избавиться от зависимости. Естественно, поначалу эта возможность создает страх.
Тебя окружали твои собственные проекции, и ты думал, что они тебя защищают. Например, с самого начала тебе говорили, что тебя защищает Бог. Даже детям говорят ночью: «Не бойтесь. Спите. Вас защищает Бог».
Этот ребенок по-прежнему у тебя внутри, а я говорю: «Бога нет. Ты можешь спать в темноте и ничего не бояться. Тебя никто не защищает». Но это значит, что ты не можешь спать; ты боишься, нужен кто-то, чтобы тебя защитить. Бог был подделкой, но он помогал. Он был точно как гомеопатическое лекарство — просто сахарные пилюли.
Но если ты болен только идеей — а столько людей во всем мире больны только идеями; лишь небольшая мелочь, и они ее преувеличивают, почти бессознательно. Для их воображаемых болезней не нужно никаких обычных лекарств, все, что им нужно, — это воображаемые лекарства.
Прежде всего, темнота красива. В ней есть безмерная глубина, молчание, бесконечность. Свет приходит и уходит; темнота остается всегда, она выглядит более существующей, чем сам свет. Для света необходимо какое-то горючее, для темноты никакого горючего не нужно — она просто есть. И для расслабления свет не подходит. Свет создает напряжение, удерживает вас в бодрствовании. Темнота позволяет вам расслабиться, отпустить.