Свободное падение
Шрифт:
– Что ти сказал, я твою маму делал, да…
– Я пришел говорить с твоими боссами, а не с тобой. Пропусти меня, или тебя ждут неприятности…
Кто-то из отряда прикрытия уже включил лазер, красные точки бегали по машинам, нащупывали самих бандитов…
– Я…
Второй бандит, видимо старший, сказал что-то на гортанном, каркающем языке. Первый ответил, но потом заткнулся.
– Иди за мной.
Боссы собрались в банкетном зале ресторана… точнее, не ресторана, а кафе, придорожной забегаловки… но в России ничего не поймешь, для забегаловки здесь был большой зал с посудой и дорогие блюда, а для ресторана
36
В США есть четкое разделение между ресторанами и общепитом. Общепит расположен в пригородах, там готовят еду в основном на вынос и очень скупое стандартное меню. Рестораны – центр города, большое меню и высокое качество обслуживания. Простых блюд там не подадут, напиваться тоже не принято. У нас, в России, – все вперемешку.
За столом собрались больше десяти человек. Его не ждали – есть начали без него. Стол буквально ломился от яств: мясо, дичь, в основном жареная, рыба, салаты. Заставлено все было так, что буквально вилку положить негде, – в США так никогда не делают. Много красного вина и водки… не меньше бутылки того и другого на человека, для США для делового ужина такое количество спиртного – дикость. Тут же были и женщины… какие-то просто сновали рядом, какие-то сидели на коленях. Авторитеты… дорогие костюмы, все как один выбриты – ни бороды, ни даже усов. У одного расстегнут не только пиджак, но и рубашка, на густо поросшей черным волосом груди – золотой знак полумесяца, символ того, что человек принял ислам. Мусульманин сейчас наливал себе водку – стакан был не хайболл с толстым донышком, из какого принято пить крепкие напитки… а совершенно ужасного размера винный бокал, в который входило в полтора раза больше напитка, чем в хайболл. Налив до краев, он принялся пить, тяжело дыша.
Сэммела заметили не сразу.
– Э… ти кто? – спросил один из лидеров бандитов.
– Американец, э… – ответил второй.
– А…
– Э… нэхарашо…
Пожилой толстый человек встал со своего стула – он был относительно трезв.
– Ти зачем так нэхарашо дэлаеш? Ти гость должен прынять, как на Кавказ прынимают гость, да. А ти сэсть эму нэ прэдлажил… нэхарашо.
Официант уже нес стул. Сэммел заметил страх в его глазах… как он коротко глянул на него.
– Садыс, дарагой, кюшай.
– Я пришел, чтобы договориться.
– Дагавариться… о дэлах сразу нэ разгаваривают, пакюшай, дарагой.
Кушать было затруднительно… нормального обслуживания не было, приборов нормальных тоже не было. Просто на столе была груда угощений, самых разных, и каждый брал то, что ему нравится. И ел часто даже без приборов. Напротив него была тарелка с нарезкой мяса с соусом, но вилки для мяса не было. Американец взял обычную вилку, положил на тарелку несколько ломтей мяса. Ломти были толстыми, слабопрожаренными… медвежатина или лосятина. Русские называют это «ditch», то есть мясо неодомашненных животных. Ножа для мяса тоже не было, бандиты вместо того, чтобы нарезать мясо на куски, просто откусывали.
В кармане задергался телефон, он на ощупь нажал кнопку – все нормально. Если бы он этого не сделал, его люди пошли бы на штурм.
Перед ним поставили бокал с прозрачной как слеза водкой.
– Випей, дарагой…
Сэммел отрицательно покачал головой:
– Нэ уважаешь, да…
Бандит смотрел на него красными, как у кролика, мутными глазами.
– Он соблюдающий… –
– Напрасно смеешься, – сказал еще один бандит.
Сэммел краем глаза «уловил» этого человека – тот казался пьяным существенно меньше других. Или совсем не пьяным.
– Аллах под крышей не видно, да…
– Нэ прыставай к чэлавеку, Гарык, – сказал тот, пожилой, – может, балеет чэлавэк, да…
– Ща вылечим…
– Ти лучше паслушай эго, что он нам скажет, – пожилой мастерски перевел разговор в конкретное русло, – ти к нам пагаварит прышел, амэриканэц. Гавари, да. Ми слушаэм…
Сэммел подумал, как надо выступать – сидя или стоя. Решил все-таки встать.
– Я пришел для того, чтобы прояснить обстановку на месте, господа, – сказал он. – Если кто меня не знает, представлюсь. Мое имя Алекс Сэммел, и я главный оперативный офицер в регионе от Глобал Риск, занимаюсь проблемой безопасности нефтяных сооружений и нефтедобычи. За последнее время в регионе произошел ряд нападений на добычную инфраструктуру, что наносит нам ущерб и вынуждает к ответным действиям. Действия эти будут ударом по вашим интересам. Полагаю, что никому из нас это не надо, поэтому речь может идти об определенной сумме денег, которую мы будем выплачивать вам за обеспечение порядка и отсутствие… эксцессов. Если нет – значит, будут боевые действия. Которые, повторяю, затронут и вас. Решение надо принять сейчас.
Бандиты молчали. Он даже не был уверен, поняли ли они его.
– Решение надо принять сейчас, – повторил Сэммел. – Вы принимаете правила игры, или вы пытаетесь навязать свои. Во втором случае за последствия придется отвечать вам.
– Чо он сказал? – спросил кто-то.
– Он нас нэ уважает, да.
Пожилой постучал по своему стакану ложечкой – и больше реплик не последовало.
– Ти, амэриканэц. Тэбе сколька лэт, да…
– При чем тут это? – не понял Сэммел.
– Маладой, ти, да. Гарячий. Ти пришел на наш зэмля, да. Ми здэсь хозяэва.
Сэммел подумал, что здесь есть какие-то правила, как на Востоке, о которых ему не известно. Например, на Востоке американская армия столкнулась с большой проблемой: от противной стороны на переговоры приходили чаще всего пожилые люди, а с американской стороны – их вели офицеры, некоторым из которых не было и тридцати. От американцев ожидали того, что они проявят уважение к старшим. Местные, если им надо было говорить, посылали старейшин своих племен, и с этим не было проблем, у американцев такой возможности не было. В итоге местные делали вывод, что американцы не уважают старших. По меркам Востока – обвинение очень серьезное.
Надо было немного «сбавить обороты».
– Мы считаем вас уважаемыми людьми, господа. И только поэтому меня попросили переговорить с вами. Чтобы не было лишних проблем.
– Папрасили, да? А пачему тваи старшие нэ прышлы, да?
Сэммел представил себе эту сцену – мейджоры из Сити и с Уолл-стрит сидят за одним столом с русскими бандитами.
– Хватит, Мирза, – сказал пожилой, – нэ прышлы и нэ прышлы. Его прыслали, он гаварит.
– Пачему я должен с шестеркой разговаривать, э?
– Памалчи!
«Горячий» заткнулся, взялся за мясо.
– Твае дело, Алик! – сказал он с набитым мясом ртом. – Но я нэ сагласен.
Пожилой посмотрел на Сэммела.
– Тэбя папрасили, ти пришэл. Ти вапроси рэшаешь?
– В рамках бюджета. – Сэммел понял, что это может быть не понято правильно, и объяснил: – Мне выделены определенные деньги на то, чтобы уладить проблему. Если это будет стоить дороже, принимать решения сверх этого я не могу.
– А кто может, дарагой? Старшие тваи?