Свод
Шрифт:
– Этого испанца трудно назвать деликатным. То, как он стал «охорашивать» меня вопросами говорит о многом. Я вам так скажу, этот человек знает толк в подобных делах. Как видно военный и не раз развязывал языки неприятелю. Я четыре года служил в армии её Величества и встречал таких ребят, приходилось. Но, как видно, моя внешность сыграла с ним злую шутку. Странное дело, но я, чего за мной никогда не водилось, так гладко поведал ему историю, выдуманную Ричмондом, что этот господин на какое-то время просто потерял дар речи…
Мериан тихонько откашлялась:
–
Сдвинутые доселе брови Джо невольно стали возвращаться на отведённое им природой место, отпуская возникшую ранее напряжённую складку у переносицы. Он снова внимательно посмотрел на хозяина жилища. Тот был настолько смущён словами дочери, что вначале даже не решался что-либо сказать. Наконец он нашёл в себе силы для этого:
– Мериан не говорит, но я и себя в том рассказе не обидел доблестью. Так что и вы, беседуя с испанцем, уж не оставьте без внимания хотя бы тот факт, что…
– …мистер Шеллоу Райдер, - уже назавтра повествовал Джонатан, превратившемуся в слух испанцу, - всего парой ударов свалил на пол троих. Лоуб не дал им даже подняться. В это время меня прижали в углу у двери. Ох, и плохо бы мне пришлось, если бы не его расторопность. Эдвард Лоуб, давая мне возможность выбраться из угла, отвлёк на себя всю ударную мощь бандитов.
Едва я выскользнул из западни, как кто-то из них изловчился и ударил мне в спину. Я стал на колено, но тут меня закрыл собой …мистер Уилфрид. Поверьте, это дорогого стоит - противостоять вооружённым негодяям с одной кованой кочергой в руке. Я благодарю вас, мистер Шеллоу Райдер, за то, что вы спасли мне жизнь…
Эдванс прижал руку к груди и с выражением неоценимой благодарности как мог поклонился застывшему у двери, зардевшемуся хозяину пекарни.
Пока я поднимался, — продолжал Джонатан, — мистера Уилфрида ударили чем-то по голове, и он рухнул прямо у стола. Я был взбешён и снова бросился в драку. Вскоре пал Эдвард. Ох, — Джонатан с горечью сдвинул брови и покачал головой, — ну и молодчина же был парень. Пожалуй, лучший из тех воинов, кого я когда-либо встречал. Тот негодяй, что убил его, был искушён в бою. Он и меня вскоре уложил на пол, словно издеваясь, проткнув мне обе ноги.
Поверьте, сударь, в момент, когда я, уже не чувствуя сил упал, я был твёрдо уверен в том, что и меня сейчас приколют к полу, как полудохлую крысу. Хотя, мне, откровенно говоря, тогда уже было всё равно, но! Наверное, бандиты посчитали меня уже умершим, поэтому, проваливаясь в бездну, вместо разящего свиста железа над собой я услышал лишь удаляющиеся крики пиратов…
Гарсиласо де ла Вега, до сих пор ни единым звуком не прерывавший рассказа Эдванса, резко остановил его:
– Что они кричали, Джонатан? Прошу вас, это важно. Я понимаю, что вы в тот момент могли уже почти ничего и не слышать но, пожалуйста...
Лицо
– Одно мгновение, сеньор, - растягивая слова, начал он, - мне не хотелось бы сказать вам ничего из того, что могло мне тогда просто послышаться, а на самом деле было ничем иным, как игрой моего воображения. …Я точно слышал лишь слова кого-то из бандитов о том, что «Ласт Пранк» оказался ещё большим негодяем, чем они считали, поскольку даже смертельная угроза близким ему людям не смогла заставить его заговорить. Они кричали ещё о ком-то, …или о чём-то что, как им кажется, всё же способно будет развязать ему язык.
Я боюсь ошибиться, - Эдванс медленно поднял руку и, корчась от досаждающей ему боли под лопаткой, огладил колючий подбородок, - мне кажется, они говорили …о Шотландии или о неком шотландце.
– Вы уверены в этом?! — С запалом выкрикнул Гарсиласо де ла Вега.
Эдванс выдержал короткую паузу и, с легко читаемым выражением неуверенного в себе человека, отрицательно покачал головой.
– Что ж, - с облегчением вздохнул де ла Вега, - это совпадает с поступившей к нам информацией. Оставим же это. Единственное, что мне сейчас не понятно, это куда девался ваш помощник, мистер Шеллоу Райдер?
Взгляд испанца был острее клинка сабли, да и «выпад» в сторону отмалчивающегося пекаря был, мягко говоря, неожиданным, однако и он лишь гулко ударился в непробиваемую защиту простоты и умиротворения на диком, бородатом лице Уилфрида. Услышав этот провокационный вопрос, тот лишь развёл руками:
– Что я могу сказать, сэр? Не далее, чем вчера ко мне, с божьей помощью пришло озарение, а не этот ли плут привёл ко мне в дом этих негодяев? Ведь недаром же в тот день он не явился на работу? И, заметьте, до сих пор от него ни ответа, ни привета. Он говорил мне, что долгое время жил где-то на севере, кажется …, - Уил сосредоточенно сдвинул брови, - нет, сэр, теперь я не вспомню, откуда он родом.
Я вам так скажу, эти батраки за хорошие деньги способны на что угодно. Вон, в прошлом году, двое таких же за полугодовую недоплату сожгли усадьбу О’Грэйда, а самого Кони повесили за ноги на дереве...
Конечно же, я не мог платить ему достаточно много. Сам, знаете ли, едва свожу концы с концами. Хотя, возможно, я и грешу, говоря о нём плохо. По работе к нему претензий не было, а так …сошёл со двора, что делать? И до него люди уходили, и после будут так же уходить. Работа у меня, знаете ли, не мёд.
А ещё, - вдруг оживился Уил, - может быть и такое: услышал он что-то о том, что здесь произошло, ведь весь город болтает, да и решил не встречаться лишний раз с людьми закона. Кто его знает, сэр. Я ведь не епископ, не требую у своих работников покаяния в ранее содеянных грехах. Мне важно другое.
Простите меня, сэр, - Уилфрид вдруг смерил своего важного гостя скромным и полным смирения взглядом, - меня сейчас, честно говоря, волнует другое. Скажите, тот, кого притаскивали эти бандиты, на самом деле …был мой сын?