Сводные. Дилогия
Шрифт:
— Ты не забыла его?
Лея хмыкает, а после опять отводит глаза в сторону.
— Нет… Я думала, что армия справится с этим. И у меня не будет времени думать о нем, но не получается.
Когда она сообщила, что идет служить, я долго выпытывала настоящую причину. Ее не должны были брать на службу, так как она единственный ребенок в неполноценной семье. У Леи только мама, и таких, как она, обычно не призывают. Но Лея с упрямством бульдога вцепилась в армейское руководство
Только однажды Лея все-таки “раскололась” и рассказала мне перед тем, как уехать на военную базу, что бежит от несчастной любви. Лея почти не рассказывала об этом мужчине, только то, что он старше нее. И что никогда не разделял ее чувств.
— Прости, Лея. Это должен был веселый разговор, а в итоге…
— Все в порядке, кто еще тебя выслушает, Лю? К отцу ведь с таким не пойдешь.
— Это точно.
— Как он, кстати? Как новая семья?
— Вроде все хорошо и он счастлив.
— Видишь, может и возможна любовь без страданий... А ты? Про кого ты писала мне тогда ночью?
— Ой, — вру, не моргнув глазом. — Да я все про то же. Мне надо станцевать первую любовь, а даже не знаю, что это. Забудь, ничего важного.
— Ладно, — тянет Лея. — А твой сводный брат? Какой он? Наверное, это странно вот так заполучить взрослого брата. Я лично лет десять не могла смириться с появлением в нашей семье Якова, а тут вот так сразу!
— Мы мало видимся, — пожимаю плечами. — У него своя жизнь, у меня своя.
— Ну да. Хорошо, что вы не мешаете вашим родителям быть счастливыми. Это здорово, когда все-таки находишь того, с кем тебе хочется провести остаток жизни.
— Мой отец не настолько старый, Лея!
— Конечно, нет, — смеется она. — Думаешь, он еще раз жениться?
— Все к тому и идет. К весне, если останутся вместе, точно женятся. Она такая… Знаешь, своего не упустит.
— Знаю, он и так долго у тебя холостяком был.
— Ну вряд ли он прям уж холостяком был. Помнишь, как мы его застали случайно с той блондинкой?
— О да, — закрывает глаза ладонью Лея. — Он точно не ждал нас в сауне в тот раз.
Мы смеемся, вспоминая, как отец хватался за полотенце в сауне при отеле. В тот раз мы приехали в Израиль к Лее на ее восемнадцатилетие, а портье перепутал меня с моим отцом. И сказал, что нас ждут в сауне и на массаже. Ну мы и пошли, решили, что это такой подарок от моего отца — день в спа. Но сауна оказалась заказана вовсе не для нас. И была уже занята.
— Ты когда-нибудь вернешься? — спрашиваю ее.
— Не знаю, — пожимает она плечами. — Мне служить еще полгода. А потом
— Давай, отец тоже будет тебе рад. Поживешь у нас. Может, на его свадьбу, если она будет?
— Не знаю, Лю. Давай после нового года посмотрим.
— Дмитриева, ты там застряла, что ли?! — затарабанили по двери.
— Иди, Юль, — говорит Лея. — Большие планы на сегодня?
— Клуб, вечеринка. Знаешь, как будто я обычный подросток.
Лея смеется.
— И правильно. Выходи в люди, Юль. Может, где твоя любовь и уходит будущая, как знать? Как ты ее встретишь, если только рядом с моим братом будешь тусоваться?
— Может, и встречу, — повторяю эхом. — Пока.
— Пока, Лю.
Убрав телефон, запускаю руки в волосы. После выхожу к девочкам, выбираю самое короткое платье из всех и осушаю бокал мартини с соком, пока мы танцуем под Билли Айлиш, а потом крашусь и выпиваю еще.
Есть же в Питере еще парни, верно?
Глава 19
Всю дорогу Юля висит на моем плече, пока мы идем к парадному, но при виде лифта начинает драпать, как кошка от направленного на нее душа.
— Нет! Только не в лифт!
Точно, Юля же боится ограниченного пространства.
— Серьезно? Ты никогда не ездишь в лифте?
Трясет головой. Думал, что алкоголь в ее крови немного притупит фобию, но, похоже, надежды мало.
— Если одна, то только по лестнице.
— На двадцатый этаж? Каждый раз?
Разводит руками, мол, а что такого? Откуда только силы находятся после шести часов тренировок?
— А если не одна? С кем-то ты ездишь в лифте?
— Только с отцом. С ним не боюсь.
Логично, что она доверяет отцу настолько, что может зайти с ним в ограниченное пространство, но ревности в моей груди плевать на логику.
— А если попробуешь со мной?
Юля смотрит на меня глазами испуганного оленя в свете фар надвигающейся машины. Пьяного оленя, но все-таки очень испуганного.
— Давай по лестнице. Пожалуйста.
Не доверяет. Я никто для нее и вряд ли когда-нибудь буду тем, кому она может довериться.
Киваю. Не запихивать же ее силой в лифт, пусть мне и не хочется тащиться на двадцатый этаж. Юля идет первой. Держится за перила для равновесия, а я не знаю, куда деть глаза. С каблуками ее ноги кажутся еще длиннее, хотя куда еще. Нельзя ее касаться, приходится повторять каждый пролет. Нельзя предлагать помощь. Нельзя под благовидным предлогом лапать свою, так называемую, сестру, которая к тому же еще и пьяна.