Сводные. Дилогия
Шрифт:
Глава 17
Я жду очень долго.
Время тянется бесконечно. Сначала мой отец не уходит от Кая, а после в спальню Кая заходит Оксана. Эта часть длится как раз меньше всего. Она выбегает из спальни, хлопнув дверью, и потом они долго сидят за праздничным столом вместе с моим отцом.
Оксана всхлипывает, и в тишине только звенят их бокалы, когда отец подливает ей вина.
Праздновать уже нечего, но они не уходят из-за стола, откуда прекрасно видно дверь моей спальни. Поэтому я просто сижу на полу, прислонившись спиной к двери, и жду, когда они уйдут к себе. Больше ничего не остается. Сна нет ни в одном глазу, а звонить Каю — бесполезно. Разговор по телефону его не поддержит.
Все было бы проще, если бы я согласилась с ним, и мы признались бы родителям еще во время его второго переезда. Говорить им сейчас — худший сценарий из всех.
Но я уже и не верю, что может быть подходящее время для таких признаний. Кай был прав. Никто из них не будет готов к наши отношениям.
Сидя в темноте, на полу, возле двери собственной спальни, я думаю о том, как мы обязательно признаемся. Пусть снимут карантина, я перееду в Академию, Кай — в квартиру матери. Жить с отцом я не смогу, а никак иначе он не поймет, что я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, с кем мне быть.
Наверное, будем встречаться с Каем только на выходных, но хотя бы так, чем прятаться. Ждать, как сейчас.
Из спальни Кая не доносится ни звука.
Кажется, я все-таки засыпаю, прямо сидя на полу, мечтая о том, как это будет потом, когда нам больше не придется скрываться, а просыпаюсь из-за удара. Глухого, странного удара, и по полу как-то странно тянет холодом.
Вскакиваю на ноги и подлетаю к двери Кая. Стучу тихо, но настойчиво. Кай щелкает защелкой.
— Разбудил? Прости.
Я вижу, что он пьян. Понимаю за долю секунды, а бардак за спиной в его комнате объясняет и грохот, и его состояние. Почему-то хочется уйти, поговорить завтра, но в спальне родителей зажигается свет. Тонкая полоска под дверью пугает меня сильнее, чем пьяный Кай, которого я никогда не видела таким.
Прячусь в его спальню, отпихнув в сторону, и закрываю дверь.
Кто-то из родителей идет по коридору. Останавливается и прислушивается. За окном на удачу взрывается забытый и одинокий салют.
Мой отец, а это он, я узнаю тяжелые шаги, разворачивается обратно в свою спальню.
— Все нормально? — доносится голос Оксаны.
— Да, показалось…
Остаток разговора скрадывает закрытая дверь и расстояние пустого коридора между нами.
Кай тем временем отпихивает рюкзак, зачем-то под кровать, на которой вперемешку с постельным бельем разбросаны, кажется, все его вещи. Распотрошенный шкаф стоит с распахнутыми дверцами.
— Что происходит? — голос меня подводит. — Что это значит?
Он разводит руками, тянется к пачке, но та оказывается уже пустой. Рядом лежит другая. Тоже пустая. Тогда Кай тянется к бутылке с вином и опрокидывает в себя половину стакана.
— Нормального ответа не будет? Почему ты собираешь вещи, Кай?
— Искал твой подарок, — отвечает он, не моргнув глазом.
Ложь? Он лжет мне? Разве он не обещал больше не делать этого?
— Подарок?
— Новый год же.
Я киваю. И вспоминаю про свой подарок. Теперь он кажется глупым и неуместным, хотя поначалу считался идеальным. Лучше бы я ограничилась дезодорантом. Дарить его сейчас было бы уместней.
Кай действительно достает из рюкзака коробочку, при виде которой мои глаза лезут на лоб.
— Открывай.
На бархатной подушечке вижу хрупкую подвеску в виде крылышек.
— Бабочка? — непонимающе переспрашиваю я.
Я была готова увидеть балерину, пуанты, что угодно. Почему крылья?
— Фея, — отвечает он хриплым голосом. Тянет за шнурок, поглаживая блестящие крылья пальцем. — Ты, Юль, как фея. Та, ради которой ты столько репетируешь. Твой выпускной спектакль. Прости, забыл, как ее зовут.
— Сильфида.
— Точно. Можешь не носить, если не нравится… Знаю, что это просто бижутерия…
— Мне нравится.
Поднимаю распущенные волосы, обнажая шею, и Кай завязывает шнурок на моей шее. Тонкие блестящие крылья ложатся точно в вырез платья.
Я представляла себе этот вечер иначе, и теперь не знаю, как выкручиваться с ответным подарком.
— У меня тоже есть для тебя кое-что… — говорю срывающимся голосом.
Кай задумчиво кивает, снова делая глоток вина. Подхожу и отбираю у него бокал. Утопить свое горе не выйдет. Может, в моем подарке все-таки будет хоть какая-то польза.
— Расстегни мое платье.
Кай вскидывает одну бровь.
— Я пил, Юль. Не надо.
Тогда выйдет, что я ничего ему не подарила. Дергаю молнию своего платья, и ткань падает к моим ногам. Под платьем у меня самое эротичное белье, какое я только смогла найти на свой размер. Прозрачный лиф, пояс для чулок, сами чулки и очень тонкие трусики. Почти ниточки.
— Я думала, вечер пройдет иначе… И хотела сделать тебе сюрприз.
Кай пытается смотреть мне в глаза, но взгляд неминуемо соскальзывает ниже. На все, что ниже моего лица.
— Дай мне пять минут, — вдруг говорит он.
В каком смысле?
— А сама иди под одеяло.
Чего?!
— Не то замерзнешь, — Кай распахивает окна, впуская морозный воздух. Сбрасывает с себя свитер, штаны, оставаясь только в боксерах. — Я быстро в холодный душ. Ты еще не под одеялом? Мне нужен холод, чтобы хоть чуть-чуть протрезветь, а ты замерзнешь.
Он даже говорить стал быстрее. И по-моему, уже протрезвел, стоило ему увидеть мое белье.
***
Стою под ледяным душем, надеясь, что холод выбьет из меня последнюю дурь. Но выводы сделаны. И уже давно.