Сводные
Шрифт:
Но он видел, что ей не нравилось. Динамика её танца натыкалась на препятствие и, как бы она не пыталась сгладить переход, чувствовался острый угол. Тогда, незаметно для себя, он не смог смолчать. Просто предложил то, что очень ярко видел в своей голове. Ну не совсем во всех подробностях, ведь в его мечтах она танцевала перед ним обнаженной под светом свечей, но основное.
Приняв его совет, Юля попыталась иначе соединить танец, но вышло не так, как он хотел.
— Нет, постой, — произнес он, поднимаясь на ноги и двигаясь к ней.
Юля следила за приближением Сережи ошарашенным взглядом. Он реально хотел ПОКАЗАТЬ ей, как нужно двигаться? Эта мысль, заставила улыбку расплыться на уставшем лице. Только дойдя до неё, Сережа немного смутился, осознав, что никогда в жизни не сможет показать то, что происходило в его голове. Но ему так хотелось увидеть эту картинку вживую.
— Черт, не знаю, как тебе объяснить, — признался он.
— Просто покажи примерно, попробую уловить суть, — предложила Юля, кусая губу.
И он показал. Сделал это так, что, не выдержав, Юля упала на колени, держась за живот и громко хохоча. Сережка, обычно горделивый и обидчивый, улыбнулся глядя на слезы, выступившие в её глазах.
— Неблагодарная нахалка, — покачал он головой, не в состоянии скрыть улыбку. — Видели бы меня сейчас мои парни, на что я иду ради тебя.
— Прости, прости, — сквозь смех выдавила девочка, поднимаясь, чтобы встать рядом с ним.
Юлька начала двигаться в том порядке, что показал Метельский.
— Нет, здесь ниже, — вмешался он.
Встав вплотную к ней со спины и положив ладони на её бедра, Сережа руками показал ей, как хотел бы, чтобы она прогнулась. Юля позволила это, послушно двигаясь, контролируемая его ладонями. На её шее волоски поднялись по стойке смирно, когда их коснулось его теплое дыхание. Его шершавые пальцы скользнули ласкательным движением по полоске голой кожи над поясом её штанов, заставляя тихий вздох сорваться с приоткрытых губ. В какой-то момент она откинулась назад, плотнее прижавшись к его твердому теплому телу и, когда он не отпрянул, она продолжила двигаться, слегка потираясь об него. Сережа перестал дышать, стараясь двигаться вместе с ней. Он довольно долго смотрел за её движениями, чтобы запомнить их последовательность и сейчас двигаться за её спиной так, чтобы не мешать. Только силой воли он удерживал руки на её талии, не позволяя им скользнуть выше. А ему так хотелось потянуть их по её животу, по этой бархатистой, немного влажной коже под её широкую футболку. Обхватить руками красивые полушария груди, что так соблазнительно мелькали перед его глазами, когда она двигалась. А там явно было за что ухватиться. В последние пару месяцев её тело неплохо округлилось в зоне декольте, вырисовывая под одеждой округлые холмики. Он не понял, в какой момент они перестали двигаться. Просто кто-то из них не сделал следующий шаг, а второй так же послушно замер. Юля откинула голову к нему на грудь, немного повернув её в сторону, открывая для него шею. А парень не смог сдержаться. Рефлекторно опустил лицо и прижался губами к нежной коже под её ухом, потянув в себя такой знакомый с детства запах. Она пахла дезодорантом, своим яблочным шампунем и немного потом, но её запах его не отталкивал. На самом деле он упивался им. Ему хотелось вдохнуть глубоко-глубоко, чтобы навсегда похоронить его внутри себя.
Она дернулась, но этого оказалось достаточно, чтобы его руки немного сместились по её талии выше.
— Что это? — прошептал он, нащупав холодный металл у её пупка.
Поглощенная ощущениями и чувствами девушка даже не сразу поняла, о чем он спрашивал. Юля настолько увлеклась прикосновениями и ощущением его тела, прижимавшемуся к ней, что даже не уловила смены настроения в его голосе.
— Сережка, — прошептала она, расплываясь в улыбке от того, что это прозвучало так, что нельзя было понять называет ли она его по имени или отвечает на поставленный вопрос.
Резко развернув девчонку в своих руках, Метеля дернул вверх её футболку, обнажая пирсинг в пупке. Не сдержавшись, он глухо прорычал от досады, поднимая к ней рассерженный взгляд.
— Откуда? — выпалил он.
Юля захлопала глазами, приходя в себя. Слишком быстрая смена его настроения, оставила её в растерянности и недоумении.
— Денис договорился, чтобы девчонка с его общаги проколола, — честно призналась Юля. — Она умеет, она вся исколота. Ты бы видел её.
Сережа закрыл глаза, подавляя в себе все гневные нелицеприятные слова, какими в настоящий момент охарактеризовал бы своего лучшего друга. Он даже не понимал, почему так сильно разозлился. Была ли причина в том, что это Денис стал для неё героем, исполнившим глупую мечту? Или все потому, что она сделала что-то со своим телом, не спросив у него разрешения?
После того, как эта мысль проскочила в его голове, он абсолютно точно осознал, почему так отреагировал. Она сделала что-то, не сказав ему. Не спросив его разрешения. Сейчас это был пирсинг, а что будет в следующий раз? Она без спроса лишится девственности?
— Почему ты на меня злишься? — вдруг спросила Юля, скрещивая руки на груди в защитном жесте.
Её уверенная стойка и прямой взгляд чуть прищуренных зеленых глаз, разозлили его еще сильнее.
— Да потому, что ты сделала необдуманный глупый поступок, что будет с тобой до конца твоих дней, — прорычал Сергей. — Ты уверенна, что эта девчонка ничем не больна? Что она правильно обрабатывает свои инструменты? Ты даже не подумала о том, что она могла заразить тебя гепатитом или подобной ерундой. А твой Денис, к нему у меня будет отдельный разговор…
Юля закусила губу, сдерживая злые слезы.
— Пошел к черту! — прошипела она и, развернувшись, пошла в сторону выхода из спортивного зала.
Метеля был не готов так закончить этот разговор. Никогда прежде она не позволяла себе так разговаривать с ним. Поэтому, устремившись за ней, он схватил её за руку и резко дернул на себя, заставляя развернуться. Он не знал, что собирался сказать. Однако стоило ей поднять к нему лицо, обнажая его взору стекающие по красным щекам злые слезы, весь запал продолжать спор куда-то пропал.
А вот она не собиралась отступать. Вырвав у него руку, она залепила ему такую звонкую пощечину, что на мгновенье ей показалось, что их услышала даже консьержка, сидящая внизу. Она вложила в эту пощечину всю обиду, все невысказанные эмоции, поэтому было неудивительно, что та выдалась такой сильной. Не сдержавшись, девчонка тут же пискнула от боли, что огнем пронзила пальцы. Сережа, дернувшийся от её удара, словно в замедленной съемке повернул к ней голову, всматриваясь в раскрасневшееся лицо с горящими глазами, в обрамлении нескольких русых кудрей, выскользнувших из пучка на затылке. И не смог сдержаться. Шагнул вперед, обхватил руками за талию и впился в дрожащие губы с такой силой, что его зубы ударились о её зубы. Он провел довольно много времени в мечтах о том, каким будет их первый поцелуй, но ни разу в его голове он не был таким. Всегда мягкий и нежный, немного пугливый, на практике он оказался стремительным, глубоким и немного диким. Она ответила практически сразу, с силой вцепившись в его плечи, когда он немного приподнял её от пола, прижимая к себе так, чтобы между ними не осталось ни миллиметра свободного места. Сережа понимал, что должен был притормозить. Замедлиться, дать ей возможность понять происходящее. Осознать, что он сделал с ней и что это значило.
Но он боялся останавливаться. Боялся дать ей возможность подумать, чтобы отстраниться. Боялся, что она оттолкнет его и больше к себе не подпустит. Сережа понимал, что у него был всего один шанс, поэтому он решил воспользоваться им сполна. Он взял напором, силой, уверенностью там, где должен был лишь попросить. Он целовал её так, словно пытался завоевать, подчинить, заклеймить, но вместе с тем его поцелуй буквально кричал о потребности в ней, молил о взаимности. Он целовал её так, словно умер бы, если бы она отстранилась. Так, словно ему не нужен был воздух, не нужна была земля под ногами. Словно кроме неё в мире вообще никого не было, а она была единственной женщиной, высшим божеством и восьмым чудом света. Его руки сместились к ней на задницу, жадно обхватив. Он поднял её ещё выше, побуждая обхватить себя ногами за талию, и девушка послушно скрестила ноги на его пояснице. Её руки запутались в жестких волосах на его затылке, а она сама отвечала на его ласки с той же силой и самоотверженностью, словно и сама едва могла сдержаться. Инстинктивно он двинулся вперед, пока спина девчонки не коснулась стены, вырвав глухой стон с припухших губ.
Этот стон заставил Метельского буквально взвыть. Его губы скользнули на её шею, прикусывая и посасывая нежную бархатистую кожу. Юля вывернулась в его руках, выворачивая голову и подставляя больше кожи для него. Она дышала быстро и прерывисто, елозя и выгибаясь инстинктивно, словно не могла сдерживаться. В какой-то момент Юлька дернулась так, что выпуклость в области ширинки парня толкнулась прямо в её сердцевину. Они оба замерли, потерявшись в этом ощущении, а потом Метеля начал медленно двигаться. Несмотря на одежду, разделявшую их, это прикосновение было первым сексуальным опытом, что случился с девчонкой. Оторвавшись от её шеи, Сережа слегка отклонился, всматриваясь в искаженное наслаждением лицо в поисках хоть какого-то возражения с её стороны. Она не только не была против того, что между ними происходило, но и, к его удивлению, начала двигаться с ним в унисон. Он снова припал к её губам, но в этот раз поцелуй был медленным и глубоким. Они продолжали целоваться даже тогда, как их движения ускорились. Сережа вбивался в неё так, словно между ними не было одежды, а тихие стоны, что раз за разом срывались с розовых губ, лишь поощряли его не останавливаться. Он абсолютно точно понял, в какой момент она достигла пика. Оторвавшись от него, она склонила лицо к его плечу и несильно прикусила, проглатывая глухой стон. Это стало последней каплей, заставившей и его скользнуть через край. Он стоял в полутьме школьного спортзала, прижимая к холодной стене свою девочку, а глупый смех разрывал его от понимания, что он только что кончил в штаны.