Сводный экипаж
Шрифт:
— Вы берите убийцу в хороших штанах, — посоветовала вдова. — В любом случае уже прибыль.
— М-да, и мешки поможет загрузить, — шкипер всматривался в карту. — Джентльмены, полагаю, нам нужно готовить высадку в так называемых Ливнях. Судя по карте, это относительно крупный поселок с приличной якорной стоянкой. Дальше подобных населенных пунктов вообще нет.
Действительно, приобретенная в Глоре карта каботажного плаванья заканчивалась. Далее к востоку изображалось устье реки по имени Тюр — по ней указывался маршрут на далекий север к некому Королевству Ворона.
— Что ж, высаживаться так высаживаться, — вздохнул Магнус. — Давайте решать кто идет, и дописывать список необходимых припасов…
Вдова немедленно напомнила, что нужны нитки, потом список начал пополняться провизией, инструментами, машинным маслом и иными необходимыми припасами. Доктор принялся составлять отдельный перечень лекарств, их возможных заменителей, перевязочных материалов и прочего. От мысли прикупить холста для савана гребцу, по трезвому размышлению, отказались. Раз Сан до сих пор жив и начал грызть лепешки, следовало верить в лучшее и надеяться на его полное исцеление.
В разговоре умолчали об одном немаловажном обстоятельстве: на катере нужен был местный человек. Бывалый «морской волк», знающий здешнюю мореходную жизнь, сведущий в особенностях навигации и хотя бы примерно ориентирующийся в географии. Хатидже, при всей своих округлых достоинствах и спокойно-вялом характере, этими знаниями не обладала. Конечно, не стоило давать это понять вдове прямыми грубыми намеками и упреками. Дама, несомненно, невиновна в незнании мужских предметов. Уж не говоря о том, что она и сама была не совсем аборигенкой.
Вопросов оставалось много. Часть их разъяснилась ночью, пусть и не до конца.
…Волна шла в корму, не совсем удачно — удержание катера на курсе требовало определенных усилий. Энди поглядывал на берег: крутые обрывы казались изломанной линией провалов в адову тьму, но по верхушкам гребней ветер трепал шерстку кустарника, а внизу пенилось щедрое кружево прибоя. По носу и правому борту жили бесконечные волны
— вечная забота колыбели бытия. Мир вечно жил и умирал. Нигде ни огонька — и это хорошо
— некому вмешиваться и пытаться испортить серебро ночного мирозданья.
Ну, не то чтоб вовсе некому: у трюмного люка мелькнула слабая полоска света — на палубу поднялась Хатидже. Куталась в плащ, но движения легкие, уверенные. Когда на вдову никто не смотрит, из ее полного тела исчезает любая тень грузности и неловкость. Еще одна загадка установленного на стол шара, требующая объяснения в будущем. Впрочем, странное изящество разжиревшей женщины явно не несет угрозы катеру.
Вдова стояла, давая глазам привыкнуть к темноте. В кормовом крошечном отсеке, где Хатидже обжилась, света нет, но фонарь качается у нижних ступеней трюмного трапа. Чертовски разумная женщина. Насколько Энди понимал, ночами ее никто не навещает. Не дело джентльмена следить за другими джентльменами, но когда чувствуешь катер
Похоже, достойная вдова намерена перемолвиться словечком-другим.
Энди закрепил штурвал, выглянул из рубки:
— Душно в трюме, миссис Хатидже?
— Дурной сон, — призналась дама, кутаясь в слишком длинный плащ.
— Идите под защиту рубки, ветер прохладен. Только не споткнитесь.
Нужно признать, изображать неуклюжесть вдова не стала. Считает, что темнота простит или сознает бессмысленность лицедейства? Скорее, второе.
— Появился безотлагательный вопрос? — спросил Энди, вновь берясь за штурвал.
— Скорее, просьба, мистер Дженкинс. Будете закупать провизию, не берите много джина. Будет жаль, если Док вконец сопьется.
— Совершенно согласен. Будет жаль и весьма. Учтем при закупках. Один не начатый кувшин я припрятал на борту, в случае крайней медицинской необходимости можно использовать. Хатидже, вы вовсе не пьете алкоголя?
— Не джин. И не в мужской компании, — пояснила вдова, глядя на пару лун, прикрытых растрепанной вуалью облаков.
Интересно, какие у нее в действительности глаза? Обычно вдовушка не желает смотреть прямо на собеседника. Сейчас стоит рядом с дверью рубки, но снаружи — предусмотрительно, если кто-то из экипажа выглянет на палубу, ни малейших поводов для волнительных догадок.
— А ты ведь была чертовски красива в юности? — сделал Энди пробный удар от борта в дальнюю лузу.
Пожала плечами:
— Возможно. Скорее, интересна, чем красива. Впрочем, дело вкуса. Тебе-то зачем? Уж у тебя-то определенно иные вкусы.
— Без обид, леди. Вкусы у меня иные, но отчего не спросить? Из чистого любопытства. Редко где встретишь такую интересную вдову. Тебя ждут в Ливнях?
— Меня? Вряд ли. С чего ты взял?
— Показалось, идея о найме матроса принадлежала тебе.
— Глупая идея?
— Нет, наоборот. Весьма разумная. Прямо на удивление. Так кто нас ждет в Ливнях?
Снова пожатие плеч:
— Понятия не имею. В чем-то меня подозреваешь?
Сейчас глаза видны: вовсе не такие заплывшие, большие. Печальные. Самого светлого серебра, будто поддельного. Но сейчас она не лжет. Впрямую не лжет. Хороший игрок.
Энди улыбнулся:
— Кого же подозревать, если не тебя? Гребец думает только о своей боли, Док и шкипер вполне понятны. Должен же я кого-то подозревать и опасаться?
— Логично. Но вы меня заодно с баркой захватили. Насколько я понимаю, это была чистая случайность. Бывают случайные шпионки?
— Не знаю. Наверное, шпионки бывают разные.
Вот теперь улыбнулась:
— Странный ты парень. Даже для Болотного человека, странный. Другой бы — нож к горлу и дознание. Разными методами.
— Нет, мне не все методы интересны.
— Вот и мне не особенно интересно вас предавать, — вздохнула женщина.
— Тогда зачем? Что тебе посулили? Возвращение в свой мир?