Своенравная добыча
Шрифт:
– Бросьте! – отмахнулся правитель Лундсфальда. – Вы уже доказали, что можете использовать традиции и законы по собственному усмотрению. Вот и многожёнство себе разрешили. Да и с рабынями наверняка не гнушались развлекаться. Так ведь?
– Кто не грешит по молодости? – пробормотал князь, устало потирая лоб. Казалось, за минувшие после пира часы он постарел лет на десять. – Но ведь разгорелся большой скандал… Аньяри я бы отдал вам по-тихому, солгал бы что-нибудь о её судьбе, к ней и свататься-то пока не начинали, сначала ж сестре надо замуж выйти… А о том, что Ильма побывала в вашей спальне, скоро станет
– Да, в лицемерии вы преуспели.
– Так, выходит, ваш ответ нет? Вы… не дадите согласия на женитьбу? Не хотите подумать ещё немного?..
– Я уже сказал вам, чего хочу за наш договор. Предельно ясно. И это не золото, не земли, не самоцветы. И не ваша старшая дочь, готовая лечь под первого встречного. Кажется, в княжестве Ив-Лин есть женские монастыри? Так вот и отправьте её туда. Пусть вымаливает прощения за грехи.
Регвин Альбиар уронил голову на дрожащие руки. Похоже, такого он действительно не ожидал. Если поначалу Эрланд даже заподозрил, что князь сам придумал весь этот хитроумный план подложить в постель гостя Ильму, чтобы спихнуть её замуж, то сейчас был почти уверен в том, что для отца поступок старшей дочери оказался немалым потрясением.
В дверь внезапно постучали.
– Кто там ещё? – поднял голову Альбиар. – Я ведь приказал не беспокоить. Что случилось?!
В комнату робко заглянула немолодая рабыня.
– Простите, господин… У вашей младшей жены начались роды. Тяжёлые. Повитуха говорит, может и не выжить. А ещё… Похоже, у неё близнецы…
Глава 8
Я не припомню такой суматохи во дворце за все годы, что провела здесь. Она не коснулась разве что княгини Мильданы, матери Ильмы, которая благополучно проспала всю ночь после своего вечернего успокаивающего чая, куда явно добавляли что-то покрепче безобидных травок. Всё потому, что первая супруга князя была склонна к нервическим расстройствам, а в последнее время, когда родить ему наследника вот-вот должна была другая женщина, и вовсе отличалась нетерпимостью ко всему. Впрочем, на встрече правителя Лундсфальда и на последующем пиру она держалась весьма сдержанно. «Внешние приличия должны быть соблюдены», – таково было её правило.
В ту долгую ночь всё изменилось. Для княжества, для отца. И в первую очередь для нас с сестрой.
У младшей жены князя Ив-Лин родились близнецы. Долгожданный наследник, крепкий, крупный. И дочь. Она оказалась послабее, но упорно цеплялась за жизнь. А вот их мать умерла при родах.
Я почти не знала эту молодую женщину. Она старалась держаться в стороне от нас с Ильмой. Учитывая, что третья по счёту жена нашего отца была лишь немногим старше нас обеих, она, должно быть, чувствовала неловкость, когда встречалась с нами. Впрочем, за завтраком та обычно тоже сидела за одним столом со всей семьёй, но почти всегда помалкивала. Насколько я знала, отец не обижал её и очень ждал рождения сына, подарить которого ему не смогли ни Мильдана, ни моя покойная мать.
Теперь князь стал дважды вдовцом.
На Ильму отец смотрел строго и осуждающе – как и на меня после того, как решил, будто я не сохранила невинность. А ещё велел повитухе до того, как она покинула дворец, запереться в комнате с моей сестрой и двумя рабынями. Что они там
Прежде во дворце такого не случалось. А теперь на всех нас налетел ветер перемен. Да такой, что нам с сестрой пришлось навеки покинуть место, где мы родились и выросли.
– Ильма отправится в монастырь, – объявил отец, позвав к себе нас обеих. Его глаза были сухими, но я видела, что всё случившееся терзало его. Даже радость от рождения наследника не могла затмить все остальные потрясения этой ночи.
– Но… почему? – спросила я. – В чём её вина? Ведь правитель Эрланд сам…
– Довольно! – отрезал князь. – Не желаю больше ничего об этом слышать и говорить. Пусть готовится, откладывать её отъезд не хочу.
– А как же я? – решилась спросить. – Меня тоже… в монастырь? Да?
– Нет. Ты поедешь в Лундсфальд. Эрланд пожелал тебя в уплату за наш с ним договор.
– Что значит «пожелал»? – выдохнула я, не желая верить в то, что слышу. – Как?.. Вы что, отдаёте меня за него замуж?
– Не спрашивай ничего, – устало вздохнул отец. – Просто поезжай с ним. Это станет залогом безопасности для княжества. Может, он на тебе и женится… потом… Всякое случается.
В тот разговор я больше ничего не сказала. Слишком была ошеломлена. Как, впрочем, и слышавшая всё это Ильма.
– Значит, поедешь с правителем? – бросила она мне, когда мы вышли в коридор. – И как тебе эта новость? Рада, что не в монастырь, как я?
– Ты что, думаешь, я этого хочу?! – я изумлённо вытаращилась на сестру. – Хочу уехать с ним? Да если бы только у меня был выбор!
Ильма вдруг рассмеялась – неприятным каркающим смехом, совсем не похожим на тот, каким она смеялась обычно. Я не на шутку испугалась за неё. Уж не помутился ли её рассудок после сегодняшней ночи?
– Почему ты? – выдавила она, и из её глаз на меня будто посмотрела сама тьма. – Почему он выбрал тебя? Скажи!
– Ты с ума сошла! – всплеснула руками я. – Да ты… Ты должна радоваться, что этот негодяй… этот насильник не захотел забрать тебя!
– Радоваться? – выплюнула сестра. – Чему? Тому, что меня запрут в монастыре до конца моих дней?
– Я бы скорее выбрала монастырь, чем то, что для меня приготовили! – отозвалась я, уже совершенно ничего не понимая.
Похоже, Ильма действительно не в себе. Её ведь ждало блестящее будущее. Помолвка, пышная свадьба, жизнь в роскоши. А теперь ничего этого не будет. Ей всю оставшуюся жизнь придётся закрывать лицо, питаться лишь хлебом и водой и забыть чуть ли не все слова, кроме молитв. Но почему она злится на меня? За что?..
А всё из-за проклятого Эрланда!
Я ненавидела его всем сердцем. Ненавидела и боялась. Зачем ему я? Что он собирается со мной делать? Отпустил же меня тогда в коридоре, значит, не захотел…
Позже я снова попыталась поговорить с отцом, но он не пожелал меня слушать.
– Тебе что, плевать на всех нас и на княжество? – спросил у меня. – Если его захватят, мне отрубят голову, а твоего младшего новорождённого брата вздёрнут на пики. Такой судьбы ты для нас хочешь? Я дал тебе жизнь, вырастил тебя, не скупился на дорогие подарки. Настало твоё время сделать что-то для меня.